Дышать было трудно. Ему казалось, что с таким количеством растительности в воде должно быть много кислорода. Но маленький приборчик на краю маски подсказал ему, что это не так. Вода бедна кислородом по сравнению с обычно богатым соляным раствором китрупского моря. Колышущиеся жабры маски поставляют только треть кислорода, который ему понадобится, даже если он будет совершенно неподвижен.
Через несколько минут у него начнет кружиться голова. Пройдет еще немного времени, и он потеряет сознание.
Гул битвы проникал под водоросли тупыми ударами. В отверстия травянистой крыши пробивались яркие вспышки, прямо перед Орли. Даже непрямой свет жег глаза. Том видел, как листва над поверхностью, пережившая падение пепла с вулкана, теперь корчилась от жара, становилась коричневой и распадалась.
«Прощайте, припасы, — подумал он. — И спасение с воздуха».
Он обхватил ногами толстый корень и снял мешок со спины. Порылся в поисках чего-нибудь неожиданного. В резких тенях содержимое мешка он определял на ощупь.
Инерционный курсоуказатель, который дала ему Джиллиан, пачка пищевых брикетов, две фляжки «пресной» воды, заряд для игольника, сумка для инструментов.
Кислородный расходомер зловеще покраснел. Том зажал мешок между ног и раскрыл сумку с инструментами. Схватил моток восьмидюймового резинового шланга. Когда перерезал ножом шланг, перед глазами уже плыли пурпурные пятна.
Том сунул один конец шланга в прорезь маски. Маска выдержала, но содержимое шланга пролилось ему в рот, заставив закашляться.
Но сейчас не до нежностей. Том, извиваясь, поднимался по стеблю к поверхности, к отверстию в водорослях.
Он зажал другой конец шланга, но, когда распрямил его, хлынула горько-соленая маслянистая вода. Он повернул голову, но немного все же пришлось проглотить. Отвратительный вкус.
Маска очистит жидкость, если, конечно, ее попадет не много.
Том поднял руку и высунул шланг над поверхностью небольшого бассейна, откуда вспышки продолжали посылать в глубину столбы света. Он глубоко вдохнул, выплюнул слизь с резким металлическим привкусом, отчаянно пытаясь прочистить шланг.
Блеснула новая вспышка, пальцы Тома обожгло. Он подавил инстинктивный крик и стремление отдернуть пальцы. Почувствовал, как теряет сознание, но силой воли удерживал левую руку в обжигающем жару.
Еще раз вдохнул и наконец был вознагражден тонкой струйкой влажного воздуха. Том начал лихорадочно всасывать воздух. Горячий, полный пара, пахнущий дымом, но такой освежающий. Том выдыхал в маску, надеясь, что она удержит с таким трудом добытый кислород.
Боль в легких стихла, и резко заявила о себе боль в руке. И в тот момент, когда Тому показалось, что он больше не выдержит, жар вверху схлынул, вспышки сменились тусклым свечением.
В нескольких метрах образовалось еще одно отверстие, там он может выставить шланг между двумя водорослями, не показываясь. Том несколько раз вдохнул, потом зажал шланг. Но прежде чем он успел сделать что-нибудь еще, резкий голубой свет пронизал воду, отбрасывая вокруг отчетливые тени. Последовал сильный толчок, и море начало швырять Тома, как рваную куклу.
Что-то большое упало в океан и привело его в движение. Корень, за который Том цеплялся, оторвался от дна, и Том оказался в водовороте бьющихся стеблей.
Мешок его сорвало. Том успел схватить его за ремень, но что-то ударило его по голове, чуть не лишив сознания. Мешок исчез в шуме и мельтешащих тенях.
Том свернулся в клубок, прижимая руками маску, чтобы ее не сорвало.
Придя в себя, он смутно удивился, что еще дышит.
Тому показалось, что битва продолжается, но потом он понял, что дрожь только в его теле. А рев в ушах — только рев в его ушах.
Обожженная левая рука лежит на каком-то стебле. Пенистая зеленоватая вода покрывает тело до подбородка, плещется о маску. Легкие болят, и воздух затхлый.
Том поднял дрожащую правую руку и сорвал маску, она повисла на шее. Фильтры удерживали запах озона, теперь он ощущался очень сильно, но Том глубоко, благодарно вдохнул.
В последнее мгновение он решил, пожертвовав собой, вынырнуть на поверхность. К счастью, битва закончилась раньше.
Том превозмог искушение потереть горящие глаза: слизь на руках не принесет им ничего хорошего. По сигналу обратной связи хлынули слезы и смыли большую часть грязи.
Том снова мог видеть.
На севере, как обычно, дымился вулкан. Облачный покров кое-где расступался, открывая изогнутые столбы многоцветного дыма. Из водорослей выбирались маленькие существа и возобновляли свое предназначение — есть и быть съеденными. В небе больше не было видно боевых кораблей, сжигающих друг друга лучами сверхновых.
Впервые Том обрадовался однообразию этого поля водорослей. Ему даже не приходилось подниматься, чтобы видеть столбы дыма от обломков.
Один из таких обломков взорвался у него на глазах. Звук долетел через несколько секунд серией приглушенных кашлей и щелчков, подчеркнутых беспорядочными яркими вспышками. Темные очертания глубже ушли в воду. Том отвел взгляд. А когда посмотрел снова, не увидел ничего, кроме облаков пара. Легкий шипящий звук постепенно затих.
Повсюду плавали обломки. Том медленно поворачивался, потрясенный этой картиной уничтожения. Обломков гораздо больше, чем можно ожидать от обычной стычки в засаде.
Он рассмеялся над иронией случившегося, отчего тут же заболели легкие. Все галакты явились по ложному сигналу тревоги и принесли свою смертоносную вражду, а ведь отправлялись в спасательную экспедицию. И теперь они мертвы, а он еще жив. Не похоже на обычные капризы Ифни. Напротив, похоже на таинственный замысел самого бога.
«Означает ли это, что я по-прежнему цел? — удивился Том. — Это было бы замечательно. Так много пиротехники, а выжил всего лишь один жалкий человек».
Наверное, ненадолго. Из-за этой схватки он потерял почти все припасы, которые сохранил с таким трудом. Том нахмурился. Бомбы с сообщениями! Схватился за пояс — и мир словно рухнул. Остался только один шар! Остальные, должно быть, сорвались, когда его болтало между водорослями.
Когда правая рука перестала дрожать, Том осторожно сунул руку за пояс и извлек пси-бомбу, свою последнюю связь со «Стремительным»... с Джиллиан.
Это подтверждение... та бомба, которую он должен взорвать, если придет к выводу, что «Троянский морской конек» должен взлетать. И теперь ему предстоит решить, посылать ли это сообщение или не посылать никакого.
«Хотел бы я только знать, чей корабль открыл огонь по танду».
