– Привет, – кивает обоим Алтонгирел. – До чего договорились?
– Долгая история, – улыбается Азамат. – Я вчера набросал несколько проектов, их предварительно приняли, теперь будем работать. Вот, гляди. – Он подталкивает Кира вперед, чтобы показать духовнику. – Вот такой у меня мальчик.
– Алтонгирел, – называется духовник.
– Кир, – буркает ребенок, недобро глядя исподлобья.
– Надо возвращаться во дворец, показаться народу, – напоминает Алтоша. – Кир, было бы очень неплохо, если бы ты сделал более радостное лицо, когда на тебя будет смотреть вся столица.
– Хорошо, – еле слышно отвечает ребенок, пригибая голову еще ниже. Азамат выводит его на крыльцо, придерживая за плечи. Ох, чувствую, будет нам сегодня скандал…
– Надо Ирлика опять на суши позвать, – заполняю паузу.
– Да, обязательно нужно поблагодарить, – кивает Азамат, помогая мне сесть в машину. У перил моста уже собрались какие-то зеваки, переговариваются, тычут пальцами в Кира.
– Все интересное будет у дворца! – кричу им.
Старейшины Ажгдийдимидин и Асундул тоже выходят и усаживаются в поданный ко входу автомобиль, за рулем чей-то ученик-духовник. Асундул с трудом держится на ногах, и ученику приходится чуть ли не втаскивать его в машину. Наш духовник задумчив и ни на кого не смотрит.
У дворца, впрочем, уже такая толпень, что Азамат сразу сворачивает к черному ходу, иначе не пробиться. Обычно Император обращается к подданным с крыльца, но сейчас даже на крыльце сидят друг у друга на головах. Алтонгирел делает жалкую попытку расчистить место, но собравшимся уже некуда деваться, толпа вокруг не пускает. В итоге мы поднимаемся на второй этаж и выходим на балкон. К счастью, туда любопытные еще не залезли, хотя для муданжцев это должно быть нетрудно.
Сверху море голов выглядит жутковато. В Долхоте на открытии музея народу было раз в пять меньше. Здесь явно не только жители столицы и ближайших окрестностей. И когда успели съехаться-то?
Азамат выходит к перилам, и гомон стихает. Мы все выстраиваемся по стеночке, Старейшины по краям, я с Киром и Алэком посередине, Алтонгирел в дверях на всякий случай – официально ему тут делать нечего.
– Прекрасные доблестные воины, – начинает Азамат с формального приветствия, – вы собрались здесь, чтобы узнать о великой радости.
Он выдерживает паузу, пока граждане удивляются. Они явно не ждали ничего хорошего. Азамат продолжает:
– Мой потерянный сын вернулся домой живым и здоровым.
Толпа снова принимается бормотать, а Азамат подзывает Кира к себе, чтобы собравшимся было лучше видно. Тот поднимает лицо и безо всякого выражения смотрит куда-то за край толпы.
– Князь Кир, – представляет его Азамат, – родился в один день с князем Алэком, но был разлучен с нами волею богов и вырос в иное время. Однако теперь мы снова вместе, и я прошу вас позаботиться о моем сыне, как заботитесь обо мне.
Я с трудом сдерживаю улыбку, меня всегда веселит это выражение.
Поняв, что Азамат уже закончил, толпа принимается гомонить, обсуждать новость, кто-то что-то выкрикивает. Старейшина Асундул, несколько оклемавшийся после явления Ирлика, тоже подходит к перилам и поднимает руку, требуя тишины.
– Совет Старейшин Ахмадхота в полном составе постановил, что князь Кир был рожден от Императорской четы в ночь с месяца Укун-Тингир на месяц Ирлик-хона. Доказательством тому служит свидетельство самого Владыки Подземного царства, явившегося перед Советом сегодня в час змеи и воспоследовавшее благословение оным богом оного князя. Старейшина Ажгдийдимидин. – Он протягивает руку вправо, где наш духовник неохотно выходит из транса.
– Сим подтверждаю истину сказанного, – с трудом произносит он достаточно громко, чтобы толпе было слышно. Впрочем, всех пробирает такая нервная судорога, что понятно и без слов.
Толпа вздыхает, восстанавливая душевное равновесие. Азамат кланяется и уводит Кира с балкона. Я машу всем ручкой (без этого же не отпустят) и тоже ухожу, а вслед за мной Старейшины.
– Ну все, – отдувается Асундул. – С меня на сегодня хватит. Поеду до дому и лягу спать на два дня. Успехов тебе, Азамат, не знаю уж, как ты управишься с двумя мальчуганами, которых сам Ирлик-хон благословил.
С этими словами он нас покидает. Два духовника, одинаково скрестив руки, стоят и рассматривают нас, как диковинных зверей.
– Старейшина Ажгдийдимидин хочет с вами побеседовать, – предупреждает Алтонгирел.
– Догадываюсь, – смущенно говорит Азамат. – Со всеми вместе или по отдельности?
Старейшина машет ладонью из стороны в сторону, мол, отдельно. Потом подзывает Азамата и уходит с ним в незанятую гостевую комнату. Алтонгирел тяжело приземляется напротив нас и озабоченно смотрит то на меня, то на Кира, то на Алэка.
– Нам дозволено разговаривать между собой? – интересуюсь. Уж очень похоже на полицейский допрос.
Алтонгирел пожимает плечами. Я подсаживаюсь к Киру в углу дивана.
– Ты живой?
Он набычился и не смотрит на меня.
– Малыш, ну что ты злишься? Старейшины сказали что-то неприятное? Или Ирлика испугался?
– Я никого не боюсь! – автоматически огрызается ребенок.
– А чего тогда дуешься?
– Мог бы догадаться, кто вы такие, – бубнит Кир еле слышно. – Все знают, что у жены Императора волосы белые.
До меня запоздало доходит, что Кир только сегодня узнал, кем, собственно, работает его отец. М-да, наверное, надо было предупредить мальчика. Хотя чего обижаться?
– Мы не нарочно от тебя скрывали, – говорю. – Просто забыли сказать.
Алтонгирел одаривает меня изумленно-возмущенным взглядом. Я хочу погладить Кира по спине, но он выгибается и уворачивается. Алэк у меня на руках сонно хлопает глазами, рассматривая брата. Молчание тянется долго и скучно. Наконец Азамат возвращается – несчастный, с потемневшим лицом, какой-то весь разбитый. Я подхватываюсь с места.
– Что еще он тебе напророчил?
Муж мотает головой.
– Ничего нового. Иди, твоя очередь.
Идти мне очень не хочется – во-первых, тревожно оставлять Азамата в таком состоянии, во-вторых, ни малейшего желания узнавать очередную гадость. Алэк, тоже почуяв неладное, начинает хныкать, Кир настороженно озирается. Алтонгирел подходит и кладет руку Азамату на плечо.
– Иди, Лиза, я за ними прослежу. Давай сюда князя.
Я неохотно выпутываюсь из слинга. Алэк на руках у духовника насупленно замолкает и поглядывает на меня, как на предателя. Из комнаты раздается нетерпеливый стук, и я иду внутрь, расстроенная и сбитая с толку.
Ажгдийдимидин сидит и черкает что-то в блокноте. Стоит мне сесть, как он тут же выдает мне листок с вопросами.
