В следующую долю секунды алый клинок отделил голову Оби-Вана от тела. Короткая вспышка – впоследствии Вейдер не мог понять, почудилось ли ему это или было на самом деле – и на пол упал аккуратно разрезанный плащ.
Старый джедай исчез.
Темный Лорд рассеянно тронул плащ носком сапога, не зная, что сказать: ситх побери! или все же – о, Великая Сила! Из прострации Вейдера вывел шум в ангаре: светловолосый парнишка, который только что исступленно звал Бена, теперь расстреливал смущенных таким напором штурмовиков из бластера. Типичная истерика. Наверное, он все видел. Мысли против воли вернулись к произошедшему.
К сожалению, смерть – явление, которое никто не в силах обратить. Даже форсъюзеры.
* * * * *
-Они улетели?
-Они только что совершили прыжок в гиперпространство.
-Вы уверены, что с жучком на их корабле все в порядке? Вейдер, я же ужасно рискую! – процедил Таркин.
Темный Лорд не стал оправдываться и объясняться, понимая, что после сегодняшних событий его выдержка и так на пределе – в следующий момент он сорвется и попросту размажет противника по стенке. А как раз этого делать нельзя. Не попрощавшись с гранд-моффом и, таким образом, заработав еще один недовольный взгляд в спину, Вейдер ушел в свою каюту. Таркин что-то проворчал, но счел это признаком своеобразного нездорового триумфа – надо же, ситх сумел прикончить своего бывшего учителя-джедая.
Впрочем, он так и не узнал, что штурмовикам было приказано подобрать оружие и старый джедайский плащ, а обычный майнд-трик убедил их не только отдать эти вещи Лорду, но и забыть о странном распоряжении командира.
Вейдер повертел сейбер Кеноби в руках. Провёл пальцем по исцарапанному энергоблоку, а затем повесил на поясе около собственного. Он знал точно, что завтра ночью вряд ли вернется сюда...
Это что, предчувствие?
Кеноби мертв. Спустя восемнадцать лет их бой неожиданно завершился. Бой, который не должен был начаться! Ни тогда, на Мустафаре. Ни сегодня, на Звезде Смерти.
Когда-то давно Скайуокер более всего на свете хотел доказать Кеноби, насколько тот ошибался в нем. И еще – как, в чем и насколько он превзошел своего учителя. Но чтобы он там не чувствовал по отношению к Оби-Вану, и было ли это чувство ненавистью или болью предательства, он бы никогда не стал мстить.
И никогда не стал бы доказывать собственное превосходство – так.
Так, чтобы посчитать победу в этом бою своим проигрышем.
А разве у него был выбор? Кеноби здесь не причем. Кеноби скрывался от Империи, но не участвовал в боевых действиях.
«И я не искал его. Мне было все равно. Было ли?»
Оби-Ван все-таки осмелился вернуться – и был убит. Логике войны свойственна прямолинейность, и каждый изгиб оборачивается трагедией или предательством. Вроде того, как ушедший из Ордена старый аристократ записался в ситхи ради глупой идеалистической мечты о спасении Республики, и...
«В смерти Дуку виновен я...»
... тогда он хотя бы был уверен, что убивает врага!
Многовато аналогий. Но Дуку играл. Граф не смог просчитать свое поражение. Тот, кто когда-то учил Дуку, не смог просчитать саму возможность этого поединка. И послал ученика на смерть от руки другого ученика.
А Оби-Ван был искренен, кристально искренен в своем упрямстве. Почему не стал отражать удар – не хотел сдаваться? Почему остался глух ко всем мысленным подсказкам? К тому же, по сведениям контрразведки, фрахтовик Кеноби вполне мог оказаться тем самым кораблем, который удрал с Татуина прямо из-под носа штурмовой команды.
Опять – Татуин. Все дороги ведут на Татуин, да?
Темный Лорд чувствовал, что разгадка поведения Оби-Вана кроется где-то очень близко к системе Двух Солнц. Только бы докопаться, что забыл Кеноби в этой гигантской песочнице...
«Кеноби мертв», - повторил про себя Вейдер.
И ничего уже не расскажет. Это – как сожженный мост к прошлому. Верно, если он что-то и потерял, то это случилось два десятка лет назад.
Как говорится, концы в воду... или в песок?
Вот Бэйл наверняка что-то знает. Не иначе как на свою погибель принц выболтал много интересного. Так много, что Темный Лорд не постеснялся отдать невероятный по наглости приказ своему единственному агенту в СИБ. А именно, покопаться в архивах королей Альдераана и разузнать что-нибудь о людях, которые шестнадцать-восемнадцать лет назад жили при альдераанском дворе. Шансы были астрономически малы. Несколько дней назад Органа упивался безнаказанностью, но за его самоуверенностью стояли годы плетения интриг. А это значило, что все компрометирующие принца сведения глубоко похоронены или начисто уничтожены.
Но должны же быть какие-то зацепки! Падме не могла прожить несколько лет во дворце, не видясь ни с кем из прислуги и не оставив о себе никаких следов, никаких воспоминаний. Дочь – ЕГО дочь – должна помнить мать. Наверняка остались какие-то вещи...
Если его агент что-то обнаружил при взломе секретных архивов, то уже скрылся с этой информацией с Альдераана куда-нибудь на нижние уровни Центра Империи. Таков был приказ – действовать без промедления. Молниеносно. И еще быстрее доставить добытые сведения шефу. Если при этом агент умудрился не попасть в застенки к коллегам из СИБ, Темный Лорд очень скоро узнает что-нибудь новенькое. А Таркин, вероятно, вместе с планетой стер и все следы шпионажа. Воистину нет худа без добра...
Впрочем, почему он думает, что его агент «наследил»?
Боба Фетт был профессионалом. И ему можно было доверять.
Глава VIII. Нравственная дилемма
Похвалы за доброту достоин лишь тот человек,
у которого хватает твердости характера
на то, чтобы иной раз быть злым;
в противном случае доброта чаще всего говорит
лишь о бездеятельности или
о недостатке воли.
Ф. Ларошфуко.
Холодная безмятежность космоса… планеты кружатся вокруг своих солнц, а спутники спешат вслед за планетами. Так происходило в течение миллионов лет и вдруг… что-то переменилось… Пространство исказилось и… внезапно стало иным. А затем в системе Явина появился новый спутник…
* * * * *
«Этот день мы запомним надолго. Мы видели гибель последнего джедая, а скоро получим возможность увидеть гибель Восстания!»
Почему-то фанатичная торжественность, с которой Вейдер выдохнул эту фразу, не давала гранд-моффу покоя. Таркин внимательно наблюдал за черной фигурой, замершей возле экрана. Энергосистема снова работала в аварийном режиме, и мостик практически погрузился во тьму. Гранд-моффа это не смущало: лучше приготовиться к атаке, чем умереть с включенным светом, но вид Вейдера в такой обстановке немного… нервировал. Казалось, что фигура ситха парит среди звезд, а темные стены вокруг экрана представлялись просто рамой к этому произведению. Таркин не считал себя внушаемым человеком, но подобное зрелище, наслоившись на слегка суеверное отношение губернатора к Лорду, заставляло его беспокоиться. Может, он зря не верил всем этим байкам? С тех пор, как Лорд ступил на станцию, их просто преследуют неудачи. До сих пор ему удавалось вывернуться, используя всю свою ловкость и интеллект, но удача когда-то заканчивается. Таркин живо припомнил, как из-за ошибки техника была обнаружена неисправность главного калибра. Подумать только: если бы стажер не уронил молоток на пульт управления, они стреляли бы по повстанцам исключительно из табельного оружия. Случайность? Гранд-мофф мысленно покачал головой. Случайностей не бывает. Фраза из лексикона джедаев, но очень точно передает суть.
