Намир не стал произносить речей перед ротой. Он не верил в свое ораторское искусство. Гадрен, Таракашка и Головня убедят свои отделения куда лучше, чем он. Единственное, что он позволил себе, — это вкратце обрисовать свой план старшему командному составу Сумеречной. Фон Гайц почти испытал облегчение, и была лишь пара голосов против — среди них был и Карвер, который заявил, что Намир свихнулся, но тем не менее мрачно улыбнулся ему. Хобер крепко пожал руку Намира после завершения встречи.
Намир решил не думать, что будет дальше с Челис. Пока она сидела под замком в третьем помещении по коридору от кабинета управляющего. Скорее всего, ему не придется думать, что делать с ней после сражения. Или о чем-либо еще.
Менее чем через тридцать минут после его стычки с губернатором ее предсказание о неизбежной атаке подтвердилось. Намир расположился на одном из шпилей завода — в месте доступа к поршневым механизмам, которое солдаты Сумеречной приспособили под наблюдательный пункт. Туда и прибыл вестовой.
— Мы только что перехватили имперское сообщение, — сказал он.
— О начале атаки? — спросил Намир.
— Да, сэр, — ответил вестовой. — Но дело в том, кто отдал приказ…
Намир смотрел на юношу, пытаясь вспомнить его имя, но так и не преуспел. Один из помощников Хобера, официально небоевой. Ему бы следовало находиться на «Громовержце», а не в зоне боевых действий.
— И кто же его отдал? — спросил Намир.
— Прелат Вердж, — ответил вестовой. — В систему вошел звездный разрушитель «Вестник».
Глава 34
ПЛАНЕТА САЛЛАСТ
Третий день осады Иньюсу-Тор
Старшие командиры отделений закончили знакомить всех с новым планом Намира, который он за прошлую ночь составил на коленке вместе с руководителями ячейки сопротивления, потом мысленно усовершенствовал, карабкаясь по склону горы, и довел до ума на весьма короткой встрече с командным составом Сумеречной как раз перед началом первой волны атаки имперцев.
Он наблюдал за наступлением со своей позиции на шпиле завода, вцепившись в макробинокль, поскольку поднимался ветер. В нескольких сотнях метров внизу кольцо имперских штурмовиков медленно ползло вверх по обсидиану, постепенно смыкаясь. Имперские аэроспидеры все быстрее облетали вершину горы, стреляя из бластерных пушек по отступающим разведчикам.
Силы Сумеречной роты были развернуты тремя линиями между имперцами и заводом. Передовая состояла всего из нескольких десятков бойцов, разбитых на огневые расчеты, прятавшихся за скальными выступами и в расселинах — везде, где позволял укрыться ландшафт. Передовая линия вряд ли могла продержаться долго, но несколько кровопролитных засад заставят имперцев вести себя осторожнее.
Средняя линия, расположенная между внешней линией и заводом, пряталась в узком окопе — солдаты роты расширили природные провалы в камне. Окоп даст прикрытие на некоторое время и — как надеялся Намир — снизит эффективность имперских бомбардировщиков. Эта линия находилась достаточно близко к заводу, так что тяжелая артиллерия может его повредить, а этого имперцы, по всей видимости, все еще хотели избежать. На средней линии располагалась почти треть роты вместе с небольшим количеством мобильной артиллерии: поворотных бластерных пушек, минометов и легких ракетометов.
Третья — внутренняя — линия окружала периметр завода. Она напоминала как по форме, так и по функциям те линии обороны, которые Империя возводила во время вторжения Сумеречной. Они хорошо служили Империи, послужат и повстанцам. Здесь заняла позиции еще треть роты, тут же была расположена и оставшаяся артиллерия. Если враг прорвется через нее внутрь завода, время тяжелой артиллерии закончится.
Таким образом, система обороны Сумеречной представляла собой мощное построение, основанное на двух преимуществах, которые были в ее распоряжении. Рота находилась на главенствующей высоте и была укрыта. Атакующие же, напротив, будут открыты для непрерывного огня, так что наступление удастся замедлить. Нежелание Империи просто уничтожить завод было ключевым моментом, но ход битвы мгновенно переломится, если вражеские командиры решат уменьшить потери и принесут завод в жертву, избавив Салласт от повстанцев.
Но никакое преимущество не могло изменить того факта, что враг превосходил численностью в десять раз, или того, что штурмовики, лучше экипированные и обученные, в отличие от солдат Сумеречной могли позволить себе отдых. Орда врагов в белой броне покрыла гору словно снег, разделяемая клиньями черных, легковооруженных солдат флота. Гигантские, смутно напоминающие насекомых силуэты ковыляли сзади, окутанные облаками желтой пыли, — Намир без макробинокля видел, что это такое: двуногие имперские шагоходы АТ-SТ. Он подозревал, что лишь крутизна склона не позволяла имперцам развернуть своих четырехногих чудовищ, как на Хоте.
У Сумеречной было меньше войск, меньше машин — и никакой поддержки с воздуха. Отступить они могли только на сам завод. Скорее всего, сражение превратится в кровавую бойню.
Однако Намир не ощущал страха, даже за своих солдат.
Были варианты гибели и похуже, чем сражаясь за своих товарищей.
— Тот звездный разрушитель приближается к планете, — сказал Хобер.
Намир выбрал старого интенданта в качестве своего помощника на время сражения, чтобы передавать приказы и сообщения по комлинку. Сумеречная нечасто сражалась как целое подразделение, потому редко когда требовалась жесткая иерархия связи. Горлан предпочитал командовать подобными сражениями с борта «Громовержца», изучая голографические карты поля боя в реальном времени, а приказы лейтенанту Сайргону и отделениям отсылал дроидами. Но Хобер прекрасно знал Сумеречную, и более срочных дел у него не было. Намиру хватало пожилого интенданта и собственных глаз.
— Как они держатся? — спросил Намир.
— Сейчас? — хмыкнул Хобер. — Свое дело они знают. Спроси меня после боя.
Намир фыркнул и снова стал осматривать передовую.
Империя нанесла первый сокрушительный удар в этом сражении. Десятки аэроспидеров как один сбросили свои миниатюрные кассетные бомбы на первую линию Сумеречной — снаряды были достаточно малы, чтобы не повредить завод, но достаточно мощны, чтобы пробивать броню и кожу. Намир увидел сотни ярких вспышек среди скал, представил своих друзей, пронзенных осколками обсидиана или оглушенных взрывом. Но отделения были хорошо укрыты, так что урон будет терпимый. Два аэроспидера пошли вниз, волоча за собой черный хвост дыма, когда ракеты Сумеречной нашли свою цель.
Прежде чем утихло эхо взрывов, пошла в атаку имперская пехота. Вперед рванулись лишь передовые группы — видимо, испытывают оборону Сумеречной, подумал Намир. Красные вспышки лизнули склон, когда средняя линия обстреляла нападавших, но особого вреда с такого расстояния она причинить не смогла.
Передовая линия не открывала огня, пока атакующие не оказались достаточно близко. Намир следил в макробинокль, как белые ботинки нащупывают точку опоры на черном камне, а винтовки ищут цель.
— Огонь! — скомандовал он.
Намир мог ничего и не говорить. Солдаты на передовой свое дело знали. На таком близком расстоянии даже бластерный выстрел валил имперского солдата, отправляя тело катиться вниз по склону. Перекрестный огонь разделял ряды врага, вынуждая солдат флота прятаться за трупами. Но каждый выстрел также выдавал положение солдат Сумеречной. Имперцы, не задействованные в атаке, наводили штурмовое вооружение и снайперские винтовки на выявленных противников. К делу подключились и аэроспидеры: избегая «плексов» как могли, они поливали гору огнем из пушек.
— Передай, чтобы передовая линия отходила, если надо, — сказал Намир. — Уступайте территорию, но медленно.
Он слышал, как Хобер говорит в комлинк, наблюдал, как солдаты — парами или поодиночке — отходят один за другим и отступают к окопам средней линии. Он вздрогнул, увидев, как солдат, тащивший на себе раненого товарища, сгорел во вспышке бластерного огня с аэроспидера. Намир напомнил себе, что это не партизанская операция, а открытое сражение: потери будут быстро нарастать, но пока они были в пределах допустимого.
