— Привет, — буркнул этот человек, не вкладывая в приветствие никаких эмоций.
В ответ получил равнодушное молчание. Она даже не взглянула в мою сторону, рассматривая дорогу впереди. Это мы что, гордые или обидчивые? Или ставим наглеца в моем лице на место?
Фиг тебе, детка! Не выйдет! Не хотела бы — не приехала! А раз приехала — будешь делать работу до конца, что хочешь передо мной тут ломай!
— Если скажу, что рад тебя видеть — я совру, — спокойно сказал я, найдя, как сформулировать то, что в данный момент испытывал. — Но если скажу, что не рад — тоже совру. И что мне говорить?
— Пристегнись, — лаконично бросила она и завела двигатель.
— Что?
— Пристегнись, говорю!
Мотор взревел. Я пристегнулся, и через секунду машина сорвалась с места, вдавливая меня в спинку сидения. Ого!
Мы ехали быстро, очень быстро, игнорируя пост гвардии и телодвижения гвардейцев перед шлюзом выезда из купола. А на магнитке, когда туда спустились и перестроились в крайний левый, спидометр «Эсперансы» зашкалил за пятисотенную отметку. Кажется, Катарина в ударе.
Я всегда считал, что люблю быстро ездить, люблю гонки, но как оказалось, это не так. Когда мы остановились минут через десять, я буквально вывалился наружу, хватая ртом воздух и давя в себе тошноту. Удержался, обед на траву не вывалил. Вдох-выдох, вдох-выдох…
Отпустило. Но тошнота ушла не совсем, как и дрожание рук, а цветом лица в этот момент я, наверное, мог поспорить с зеленеющим перед лицом газоном.
Кстати о газонах. Вправо и влево от нас тянулся самый настоящий газон с самой настоящей живой травой. Чуть дальше влево виднелась круглая парковочная площадка, вокруг которой компактно раскинулись цветники с белыми и темно-синими цветами, составляющими вместе узорный рисунок. Красиво! Парковочная зона примыкала к дороге, по которой мы и приехали, которая упиралась в шлюз в большой бетонной стене в полусотне метров перед нами.
При следующем акцентировании внимания я увидел перед шлюзом двух лениво вышагивающих стражей в черных доспехах с «кайманами» на плечах и двух людей в тканевой форме неопределенно-зеленого цвета с петличками и шевронами императорской гвардии, неспешно и важно идущих к нам.
— Проверьте его, — бросила им Катарина с пренебрежением крупного начальника к мелкому клерку или даже посыльному. Такого тона от нее не ожидал, сотрудники императорской гвардии ассоциировались у меня как таинственные и страшные бойцы невидимого фронта государства, которых все должны бояться и под заинтересованно-равнодушным взглядом которых мелко дрожать.
ИГэшники же молча склонили головы в знак согласия, один из них кивнул мне — пошли. Я поднялся с четверенек и направился следом, перебарывая оставшиеся в желудке спазмы. Лихо она раскомандовалась!
Один из гвардейцев шел чуть спереди, другой чуть сзади от меня, типа конвоя, и я чувствовал себя мягко говоря неуютно. Да, у меня не было причин для паники, не было поводов «быковать», неподчиняться, я доверял Катарине и не ждал подвоха, но при этом остро чувствовал, что если попробую повести себя неадекватно, меня тут же скрутят. Скрутят, но приказ сеньоры майора выполнят.
Шлюзовая створка открылась, мы вошли в темное помещение, освещенное лишь дежурным светом. Внутри было еще более неуютно, чем в машине — откуда-то взялось давящее чувство, будто что-то хотело расплющить меня по полу и стенам. Вновь открылась створка, на сей раз небольшая и сбоку, наподобие комнаты проверки в Восточных воротах. Понятно, тут то же самое, меня будут проверять на жучки. А почему сюда, а не туда? Дворец большой, эти ворота ближе?
Я вошел. Люк сзади беззвучно встал на место. Ощущение глухой давящей массы стало невыносимым. И когда я чуть не зашелся в приступе клаустрофобии, наконец загорелся яркий свет.
Моему взору открылось небольшое помещение с голыми металлическими стенами, стоящий в углу стол, заставленный с электронными приборами непонятного назначения, пульт контроля, наподобие игровых сетевых станций с эффектом полного погружения, а также кресло, похожее на те, что стоят в кабинетах у врачей-стоматологов, только снабженное ремнями и захватами. Жуткое кресло стояло в центре комнаты, за ним виднелся столик поменьше и на нем лежали самого отвратного вида медицинские инструменты, среди которых я узнал скальпели, зажимы и ножницы.
— Садись, указал рукой на кресло направляющий.
Мне стало плохо. Тошнота в животе сменилась другой, более сильной, волна страха подкатила к горлу, и я почувствовал, как кровь бьет в виски.
— Не бойся, это не для тебя, — усмехнулся второй ИГэшник, что шел сзади, проследив за моим взглядом. Первый же прошел к станции и лег в нее, надев шлем и закутавшись в коконе виртуальной реальности.
— А для кого? — стуча зубами выдавил я. Шансов выбраться отсюда у меня нет, но без боя я не сдамся… Если что.
— Первый раз у нас? Не бойся, это только на вид страшно. — Второй гвардеец рассмеялся. — Ничего с тобой не случится, проверим на жучки и все.
— А это? — я указал на инструменты.
— А это, брат… Где только жучки не прячутся!
Мой собеседник был расслаблен, а перед тем, как броситься на кого-то так не расслабляются. Или когда ждут нападения сами. Меня воспринимали, как «своего», человека, связанного с дворцовой охраной и не ждали подвоха. Возможно, он слишком хорошо владел собой, все-таки работник спецслужбы, но своей интуиции я доверял, а та говорила, что бояться мне нечего.
Сел. Гвардеец тут же нацепил на меня множество проводов и датчиков, на одежду, лоб, запястья, щиколотки — везде, куда достал. Даже в волосы какую-то ерунду вставил. Никаких ощущений не последовало, как и комментариев. Его напарник сзади задвигал руками, что-то делая в виртуале, затем произнес несколько непонятных слов, которые я не запомнил, после чего скомандовал:
— Выключи браслет.
Я повиновался.
— И навигатор.
— Еще активная электроника с собой есть? — спросил второй.
— Нет, — раздалось сзади.
Во как? Классно!
Навигатор, старый, не подарок Бэль, красовался на мне последние два дня больше для галочки — я почти не пользовался им. За две недели как-то отвык, полагаясь на глаза и уши, а не козырьки с виртуалом, зеркала и камеры. Прибор пыхтел на мне в режиме ожидания, и не включенный, и не выключенный, и догадываясь, что работники платы и отвертки сейчас сделают, я потянулся к дуге и перекрутил колесико в сторону полного выключения.
— Теперь все, можно.
Это не мне, это напарнику.
Свет над нами мигнул. Больше я ничего не почувствовал.
— Все, больше ничего нет, — раздался голос сзади.
