– Не надо обобщать, Дим. Что ты будешь делать?
Димка широко открыл глаза и посмотрел на Эл. Та же поза. Те же закрытые глаза. Он ждал, что она ответит, а Эл молчала.
Эл было его жаль. Однажды ей самой уже пришлось мучиться этим вопросом. Он верно угадал, Эл не знала что же в действительности ею движет, что будет. Не отыскав внутри себя ответа, Эл оставила вопрос в покое. Верден неожиданно дал на него ответ, что быть полезной – единственное оправдание ее присутствия где-либо. Так было в детстве, так было и сейчас. Может потом она узнает еще что-нибудь о том, куда ей двигаться. Вот и до Димки докатился этот вопрос, и только он сам в силах был найти ответ, потому что он заключался в нем самом.
Она чувствовала, как он смотрит и ждет. Ее не оставляло желание дать ему совет. Она уже открыла глаза и собиралась сказать, но Димка заговорил сам.
– Я тут, потому что ты тут, – сказал он.
– Ты это уже говорил.
– Я не сказал до конца. Когда ты исчезла, и мы с Аликом остались одни, я помню, как я мучался. Стоило подумать, что ты не вернешься, и я хотел кричать. А еще твои родители, я им в глаза не глядел. Но потом твоя мама…она меня встретила, поздравила, тогда был мой день рождения, и в который раз спросила, не знаю ли я что-то о тебе. Я будто ежа съел. А потом она вдруг сказала, что так оно, наверное, и должно было быть, как появилась, так и исчезла. Я ничего ей не сказал, не мог, мотал головой и злился на тебя. Потом я сочинил для них письмо. Неделю учился писать твоим почерком. Вышло криво, но, похоже. Написал, что хочешь стать горным спасателем, и вернешься когда станешь. Глупо, конечно. Тебя тогда уже год не было. А когда ты вдруг появилась и сказала, что можешь взять с собой, я только этого и ждал.
Эл внимательно слушала его и уже с открытыми глазами.
– Значит, ты сбежал от ответственности? – спросила она.
– И да, и нет. Я думал, что нужен тебе, как друг. Конечно, летать я то же хотел, но это детское.
– Тяжело становиться большим? Да, Димка?
Он думал, что она шутит, и посмотрел в глаза. Она была серьезной.
Эл не ждала, что он ответит. Такое обсуждать трудно. Тем не менее, она ощутила свою вину. Димка стал жертвой ее детского безрассудства. Тогда она не задумалась о том, имела ли право вовлекать его и Алика в эти события. Это уже была не вина, это была боль острая и сильная, словно только вчера она втащила полумертвого друга в кабинет врача.
Они молчали. Каждый ушел в свои мысли.
Она неожиданно встрепенулась.
– Давай полетим по-настоящему! – громко сказала она.
Эл шлепнула ладонью по экрану, отключила автопилот. Катер дал крен, серебристые подлокотники кресла ожили, образуя рули.
Катер болтало и крутило. Такого пилотажа Димон еще не видел. Скоро он потерял всякую ориентацию. Ни лево, ни право, ни верх, ни низ – все перемешалось.
– Прекрати! – заорал он. – Что с тобой?!
Он понял, что они сели. Точнее приводнились. Катер качало, и волны шумели за бортом.
– Ну, ты даешь, – выдохнул он.
– Извини, – ответила она, и перегнувшись через проход между креслами коснулась рукой его плеча. – Я верну нас домой. Я сделаю. Скоро.
Они были около острова. Уже стемнело, когда катер прибило к берегу. Выходка Эл с полетом была попыткой унять эту острую боль, избавиться от нарастающего внутри напряжения. Напряжение усиливалось, потому что она думала об Алике. Картинки с Плутона мелькали перед глазами: встреча, его лицо сквозь туман усталости, улыбка и испытующий взгляд, поцелуй такой неожиданный, но осознанный, потом его безжизненное тело на тротуаре, где-то в закоулках портового городка и темнота. Она стала нервничать сильнее, вспомнила про датчик. Она вытащила пластину из кармана, расстегнула куртку, оттянув ворот тонкой безрукавки, Эл прилепила датчик на грудь. Она хотела понять, что с ней произойдет. Воспоминания и все, что она испытывала сейчас, предвещали новый приступ. Оставив катер на попечение Димки, Эл убежала в глубь острова. Два приступа за день – это было уже слишком. К счастью сил после первого скопилось немного и трясло ее недолго, не так сильно.
В какой-то момент она поняла, что совсем ничего не чувствует, а тело лежит внизу. Было светло, свет и звезды одновременно. Земля внизу, а кругом сонм звезд ярких, как глаза. Понятия цвет, свет и все возможные состояния смешались. Появилось ощущение растворения во всем окружающем и способность принять любую форму. Ощущение свободы! Чье-то присутствие, возникшее через какое-то время, или ее способность это осознать, заставило Эл вспомнить о том, что она Эл, что она не одна, кто-то был близко.
…Привкус крови во рту, она прикусила язык, трудность дыхания и онемение по всему телу. Только что свобода и вдруг – оцепенение. Она понимала, что поза неудобная, но заставить тело шевельнуться оказалось невозможным. Одной щекой она касалась песка, поэтому глаз пришлось закрыть, второй глаз видел тот же песок. Ни тепло, ни холодно.
Когда тело начало ломить и колоть, словно все обрастало иглами, Эл обрадовалась. Такое чувство было уже ей знакомо, так болели долго не двигавшиеся члены тела, значит, скоро она сможет пошевелиться. Иглы кололи и голову – эта боль оказалась самой мучительной. Она была бы рада потерять сознание, только не теряла, вынужденно перенося все эти муки. Резкий громкий вздох. Да, она вернулась.
"Плохо, что я не могу плакать и кричать", – подумала она.
Еще минута и она почувствовала верхнюю половину тела, пальцы впились в песок. Нужно двигаться. Эл изловчилась заползти в воду. Форменный костюм не промок, и воду не пропускал. Волны обдавали ее, стараясь вытолкнуть тело на берег. Намокла голова, когда волна накрыла тело. Стало легче.
"Представление" могло занять не меньше часа, время тянулось сначала в ожидании, когда пройдет боль, потом когда тело начнет двигаться, потом когда она сможет нормально сосредоточиться и вновь понять, как работают мышцы. Зато каждая группа мышц ощущалась отдельно. Эл даже подумала, что еще несколько подобных происшествий, и она будет знать анатомию на себе без справочника. Тело словно освободилось от всего лишнего, что в нем было. Закончилась процедура восстановления, вернулась способностью ощущать холод ночи, песок в руках и воду.
Эл умылась и сплюнула кровь. Вкус был гадкий, и пришлось набрать в рот морской воды. Заныла укушенная в приступе губа.
Эл стянула костюм, его волной прибило к берегу. Накатившая волна обдала ее пеной со всех сторон и сбила с ног. Эл упрямо снова забралась в воду, волна накрыла ее с головой. Как хорошо!
Наконец, все ощущения вернулись в полную силу. Она позволила волне вынести ее на берег. Вышла из нее. Она натянула костюм на мокрое тело, ощутив приятную теплоту. Прежние притупленные чувства, удивительно и странно. Эл набрала в руки песка вперемешку с камушками, растерла на ладонях, смыла с рук. Лондер прав, она менялась.
Немного поодаль рос кустарник, а за ним была лужайка из растений с длинными стеблями. Эл двинулась туда. Рядом – никого. Эл легла на спину.
Маленькие огоньки звезд безразлично подмигивали, а трава шелестела от ночного ветра, словно кто-то шел по ней. Здесь были другие звезды, далекие, холодные, земные. Она смотрела вверх в состоянии полного покоя. Она знала, что если долго-долго лежать, не шевелясь, то появиться иллюзия, что вокруг только звезды и ничего больше. Она скоро оставила это занятие, пусть себе мигают эти хитрые обладательницы иных миров. Для нее сию минуту не существовало ни прошлого, ни будущего, было только здесь и сейчас. Вот бы всегда пребывать в этом состоянии. Эл задумалась. Нет, не получиться. Колесо ее жизни сделает очередной поворот, может через минуту это блаженство станет сном. Эл закрыла глаза. Она не ощутила момент перехода в сон.
Берег, песок, все тот же прибой, но остров – уже не остров Тома. По всем ощущениям он был больше, и она знала это. Вдали на волнах качался парусник и какая-то посудина, неизвестной конструкции – космический корабль, ну и сочетание. Она пробежалась взглядом по полосе дюн. Вдруг радость наполнила ее, и она вскочила на ноги, едва не запутавшись в длиннополом платье, таком белом, что слепило глаза. Из-за дальней дюны показался темный силуэт. Первым было желание броситься на встречу, она, кажется, и имя произнесла, только шепотом.
Это была вовсе не она, такое чувство беззаботности ей было чуждо, и эта все заполняющая радость тоже не свойственна ей.
Он сам побежал навстречу, легко преодолевая сопротивление песка. Она махнула ему рукой и тоже побежала.
За метр до него она споткнулась, но этот человек легонько подхватил ее. Его черный костюм, очень похожий на изящный костюм вельможи отблескивал на солнце и резко контрастировал с ее одеянием. Он легко держал ее на руках, как ребенка. От него исходила невероятная сила.
– У нас мало времени, – сказал он.
