ЧУЖИЕ
Они спали, переплетясь руками и ногами, пока их не разбудил стук в дверь. Уэверли вскинула голову, резко переводя дыхание, затем вспомнила, где она, и снова уронила голову на подушку. «Я дома», — прошептала она мысленно и улыбнулась.
Киран встал, потирая руками лицо, и приоткрыл дверь. За ней стоял Артур Дитрих, покусывая нижнюю губу.
— Киран, все ждут.
Киран тупо смотрел на Артура.
— Чего ждут?
— Службу. Ты опоздал.
Уэверли села на постели, протирая глаза. Она сама себе удивилась, обнаружив, что безумно рада увидеть круглое лицо Артура Дитриха. Она помахала ему рукой; тот смущенно кивнул.
— Все уже там? — сконфуженно спросил Киран.
— Да! Я вынес хлеб. Вчера ночью нам пришлось испечь вдвое больше обычного, для девочек, и у нас не будет джема до следующей недели, когда поспеет земляника, так что я взял мед.
— Сколько сейчас времени?
— Восемь двадцать. Тебе лучше поторапливаться!
— Потяни пока время, — попросил Киран и закрыл дверь. Уэверли смотрела, как он бежит в туалет, натягивает льняную рубашку, затем брюки, тихо ругаясь себе под нос: — Не могу поверить, что я забыл.
Уэверли обернула одеяло вокруг плеч. Всю ночь ей было холодно, потому что она вспотела. Сейчас ей просто было холодно.
— Что происходит?
— Это новая штука, — смущенно ответил он. — Я начал поднимать их дух. Ты можешь пойти.
— Пойти куда? — спросила она с легким чувством страха. Артур сказал «служба»? Пораженная, она смотрела на вещи в комнате — старое седло, фотография цвета сепии с охотником девятнадцатого века, держащим ружье, — и чувствовала себя почти такой же сбитой с толку, как и на «Новом горизонте». Глядя на то, как Киран завязывает свой шелковый галстук, она встревоженно спросила: — Куда ты собираешься?
Он улыбнулся:
— На службу. Они проходят в центральном бункере. Поторопись, а то пропустишь.
Уэверли оцепенела, чувствуя себя деревянной, словно стул, стоящий в углу. Она сидела неподвижно, глядя на Кирана, который подбежал к столу и схватил портативный ридер. Уже подойдя к двери, он вспомнил про нее и бросился назад, чтобы поцеловать ее на прощание.
— Ты придешь? Я хочу, чтобы ты увидела, что я придумал.
Ей хотелось спросить его, что же это, но не успела она открыть рот, как он уже ушел.
Она посмотрела на дверь, закрывшуюся за ним, обняв руками колени и пытаясь подавить в себе неясную панику, которая грозила охватить ее полностью.
«Успокойся, — сказала она себе. — Это не „Новый горизонт“. Ты дома».
Но она в это не верила.
Ее кожа еще хранила прикосновения Кирана. Губы и подбородок слегка саднило в тех местах, где кожу натерла его щетина. Все ее мышцы ныли после этой сумасшедшей ночи. Она так много раз представляла себе это, она хотела, чтобы все было идеально. И оно почти таким и было — то, как внимательно он смотрел в ее глаза и на ее тело, как его пальцы скользили по ее коже, то, как он отводил пряди волос от ее лица. Но когда все закончилось, она не могла избавиться от чувства, что было возможно что-то еще, что-то большее, что могло расцвести между ними.
Но она сказала себе, что это придет со временем. Все не обязательно должно было произойти за одну ночь. И она забылась в прекрасном сне, засыпая в его руках.
Теперь же эта ночь казалась нереальной, словно она видела все это на экране. Одеваясь, она не чувствовала себя в своем теле. Она натянула пеньковые штаны Кирана и его рубашку. Она даже не потрудилась посмотреться в зеркало или причесаться. Босиком она пошла по коридорам, и металлический пол холодил ее ноги. Ее сердце, казалось, откачивало кровь от рук, ног, от мозга. Перед глазами плыли черные точки.
Центральный бункер был набит битком, там стоял гул от болтовни и смеха. Если девочки и были расстроены тем, что не обнаружили здесь своих родителей — или других взрослых, — то они также были очень счастливы снова вернуться домой к своим братьям, друзьям и любимым. И теперь, когда мальчики знали, что по крайней мере кто-то из их родителей жив и находится на «Новом горизонте», они тоже приободрились. Воздух комнаты был словно пропитан надеждой, но Уэверли казалось, что эта надежда — не для нее.
Она села в последнем ряду и смотрела на то, как Киран идет на трибуну. Он весь светился.
— Спасибо, что пришли, — сказал он, дожидаясь, пока все рассядутся. Его взгляд упал на Уэверли, и он улыбнулся ей, прежде чем продолжить. — Сначала я хочу поприветствовать девочек. Мы по вам очень, очень сильно скучали.
Раздались громкие согласные вопли, и Киран рассмеялся, жестом прося всех успокоиться.
— Около пяти месяцев назад, — начал он, — наше общество было разделено. Мальчики остались здесь, волнуясь о своих родителях и сестрах и боясь за себя. Девочек увезли жить с чужими людьми, и им пришлось испытать на себе непростительное насилие.
— Да что он об этом знает? — услышала Уэверли шепот через несколько рядов вперед. Это была Сара, которая, хмурясь, качала головой. Они посмотрели друг на друга, и Уэверли поняла, что они думают об одном и том же; зачем Киран все это затеял? Понимал ли он, что звучит совсем как Энн Мэтер?
— Когда судьба наносит вам такие ужасные удары, — продолжал он, — у вас есть две возможности. Вы либо сдаетесь, либо продолжаете бороться. Но вы не можете делать это в одиночку. Мы, люди, социальные существа. Мы все, оставшиеся здесь, нуждались друг в друге, пока ждали девочек. Нам нужно было найти способ объединиться, создать новое, более сильное общество. И мы это сделали. «Эмпирея» возродилась и стала полным жизни здоровым организмом. У нас есть свои испытания, свои проблемы, свои разбившиеся мечты и свои тайные печали, но мы знаем, что каждую неделю мы может оставить все это позади и прийти сюда. Мы вместе преломляем хлеб, мы разговариваем, и мы напоминаем друг другу о той цели, которая гораздо больше, чем наши незначительные планы и заботы.
Он оглядел аудиторию, и Уэверли вспомнился старый фильм про гордого, самоуверенного дирижера симфонического оркестра. Он смотрел на своих музыкантов таким же взглядом.
— За покровом звезд кроется чей-то замысел, и мы его исполняем, когда по течению времени плывем к будущему, где станем первыми поселенцами нового мира.
В комнате не раздавалось ни звука. «Он полностью завладел их вниманием», — подумала она. Даже старшие девочки слушали его очень внимательно.
— Мы не знаем, что может случиться завтра, — сказал Киран. — Мы уже научены, что это невозможно, не так ли? Мы так долго жили без всяких забот, мы думали, что так будет вечно. Но мы ошибались. За покровом туманности нас ждала угроза, которую мы не ожидали, и мы вернулись сюда израненными, в крови, почти умирающими. Но теперь мы понимаем, кто наши враги. И мы восторжествуем над ними. Откуда я это знаю? Как я могу быть уверенным, что мы отомстим за наших любимых? Я скажу вам, что я знаю в глубине своего сердца.
