— Но так не должно быть!
— Полагаю, нет.
— Почему же мы не помогаем?
— Мы пытаемся, Свон. Правда пытаемся. Но на Меркурии живет полмиллиона человек, а на Земле — одиннадцать миллиардов. Мы не можем просто спуститься и указывать им, что делать. На самом деле мы едва удерживаем их от того, чтобы они явились к нам и указывали, что нам делать! Все совсем не просто. И ты это знаешь.
— Да. Но сейчас я начинаю задумываться, что же это значит. Что это значит для нас. Видишь ли, люди инспектора Женетта опознали корабль, который мы нашли в атмосфере Сатурна, и установили, что он принадлежит компании из Чада.
— Чад — это налоговый рай. Поэтому ты прилетела сюда?
— Вероятно. А почему бы и нет?
— Свон, пожалуйста, оставь это инспектору Женетту и его людям. Тебе лучше заняться получением закваски и отправкой всего закупленного на родину.
— Это так, — с несчастным видом согласилась Свон. — Только я хочу оставаться на связи с инспектором. Он тоже на Земле, продолжает расследование.
— Конечно. Однако в таких делах как правило наступает время, когда на первый план выходит аналитик, изучающий данные. Тебе нужно набраться терпения и ждать следующего хода.
— А если следующим ходом станет новое нападение на Терминатор? Или на что-нибудь еще? Не думаю, что мы можем позволить себе роскошь проявлять терпение.
— Да, но в некоторых делах ты можешь помочь, а в других — нет. Вот что я тебе скажу: приходи ко мне, и мы это обговорим. Я сообщу тебе самые последние новости о том, что здесь происходит.
— Хорошо. Приду. Но отсюда далековато.
Свон путешествовала по Земле. Она полетела в Китай и провела там несколько дней, переезжая из города в город на поездах. Везде пригороды были организованы в рабочие поселения, где люди и работали, и жили на фабриках, как на Венере. С детства в кончиках их пальцев было управление различными программами, а на предплечьях татуировки с разнообразными приложениями. Их держали на диете, выдавая лишь гарантированное законом количество пищи и наркотиков. Обычная земная практика, но нигде она не проводилась так последовательно, как в Китае, хотя этого словно бы не замечали и об этом не говорили. Сама Свон узнала об этом, связавшись с одним из коллег Мкарета, работавшим в Ханчжоу. Мкарет хотел, чтобы Свон предоставила этим людям образец своей крови, и поскольку она все равно путешествовала, то отправилась туда.
Все большие старые города на побережье наполовину ушли под воду, и это, хотя не убило их, ускорило строительство в глубине суши, там, где дома устоят, даже если растает весь лед на Земле. В этой новой структуре Ханчжоу стал важнее Шанхая, и пусть большая часть новых зданий и дорог возникла вдали от древнего города, он остался культурной столицей региона.
По соплообразному эстуарию реки Цяньтан проходило сильное приливное течение, здесь по-прежнему плавали многочисленные маленькие суденышки. Казалось, люди, несмотря ни на что, довольны жизнью. Добрая старая Земля, такая огромная и грязная, небо словно пережевано с коричневыми грибами, вода цвета бледного ила, местность голая, индустриализованная — но по-прежнему земной ветер, и все прижато одним g и в то же время само воплощение подлинного бытия. Бродя по улицам старого города, Свон с помощью Полины пыталась разобраться в китайских диалектах, которых не понимала. Это замедляло ее речь, что, впрочем, не имело особого значения. Китайцы были поглощены собой и смотрели сквозь нее. Конечно, жители Венеры бежали в том числе и от этого: все сосредоточены только на своем месте в жизни и в своем рабочем отряде, а больше ни на чем. И, конечно, никто из этих людей не может ненавидеть жителей космоса: для них все события за пределами Китая происходят в мире голодных призраков. Даже жизнь вне твоего рабочего отряда призрачна. Или так казалось Свон, когда она сидела в забегаловках, ела лапшу и слушала усталых людей, которые отвечали ей только потому, что высокая женщина из космоса, задающая вопросы, была чем-то совершенно необычным. Вообще люди в этих забегаловках-лапшичных казались более терпимыми. На улицах на нее смотрели неприязненно, порой даже раздавались проклятия. Последнюю часть пути к коллегам Мкарета она прошла торопливо, там позволила взять у себя несколько проб крови, а также проверить зрение и чувство равновесия.
Свон вернулась на улицу, и ей показалось, что теперь на нее смотрят многие. Возможно, потому что ей становилось страшно. Она пробиралась сквозь толпу (в Китае в твоем поле зрения всегда не менее пятисот человек). Придя в гостиницу, могла только дивиться своему страху перед толпой. Она уснула, а когда проснулась, обнаружила, что привязана к кровати и комната освещена только медицинскими мониторами. Кровать удовлетворяла все ее телесные нужды, и Свон догадывалась, что ей дали наркотики, действующие на речевые центры, потому что она непрерывно говорила, вовсе не желая того, и не могла остановиться. Бестелесный голос за ее головой задавал вопросы — об Алекс и обо всем остальном, и она беспомощно отвечала. Полина не могла ей помочь: по-видимому, ее отключили. И Свон не могла сопротивляться желанию говорить. Это не слишком противоречило ее нормальному состоянию; наоборот, она испытывала облегчение от того, что говорила, говорила и не должна была извиняться. Кто-то заставлял ее говорить. Так во всяком случае казалось.
Позже она проснулась в той же кровати, не привязанная. Одежда лежала рядом на стуле. Комната была немногим больше кровати. Да, это ее номер в отеле. ИИ у письменного стола (зеленый ящик в углу) сообщил ей, что никаких неприятностей или неожиданных происшествий не было. Судя по монитору в номере, ее жизненные показатели соответствовали норме и в номер никто не вторгался. Ничего необычного не происходило.
Свон включила Полину. Та ничем не могла помочь. Прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как она ушла из клиники от друзей Мкарета. Она позвонила в Дом Меркурия на Манхэттене и рассказала о том, что произошло, потом позвонила Заше.
Все были потрясены, озабочены, все сочувствовали, советовали ей немедленно отправиться в ближайший Дом Меркурия, чтобы ее обследовали медики, и так далее. Но подытожил все Заша:
— Ты была на Земле одна. Я говорил тебе, тут много опасного. Совсем не то, что во время твоего первого отпуска. Сегодня мы путешествуем только группами. Помнишь, что случилось в последний раз, когда ты была у меня?
— Но то были просто мальчишки. А теперь кто?
— Не знаю. Немедленно позвони Жану Женетту. Может, он выяснит, кто виноват. Или установит это по дальнейшим событиям. Вероятно, кто-то пытался рыться в твоей голове. Это означает, что скорее всего такое не повторится, но ты всегда должна путешествовать с другими… или даже нанять охрану.
