— Ты была на Земле одна. Я говорил тебе, тут много опасного. Совсем не то, что во время твоего первого отпуска. Сегодня мы путешествуем только группами. Помнишь, что случилось в последний раз, когда ты была у меня?
— Но то были просто мальчишки. А теперь кто?
— Не знаю. Немедленно позвони Жану Женетту. Может, он выяснит, кто виноват. Или установит это по дальнейшим событиям. Вероятно, кто-то пытался рыться в твоей голове. Это означает, что скорее всего такое не повторится, но ты всегда должна путешествовать с другими… или даже нанять охрану.
— Нет!
Заша дал ей послушать, как звучат ее слова.
— Наверно, придется, — сказала Свон. — Не знаю. Мне кажется, что мне просто приснился дурной сон. Я немного голодна, но, думаю, мне что-то добавили в пищу. Они меня поимели — я хочу сказать, я молола языком! И большинство вопросов было об Алекс. Я могла рассказать им все, что о ней знаю.
— Гм. — Долгое молчание. — Что ж, теперь ты видишь, почему Алекс многое держала при себе.
— Так кто же они?
— Не знаю. Возможно, одна из фракций китайского правительства. Они иногда играют грубо. Хотя это, кажется, чересчур. Возможно, это предупреждение, но о чем тебя предупреждают — не знаю. Не очень хороший признак. Может, они просто надеялись что-нибудь узнать. Или предупредить, чтобы мы не шатались по Земле.
— Как будто мы сами не знаем.
— Но ты, похоже, не знала. Может, они не хотят, чтобы именно ты здесь шаталась.
— Да кто не хочет?
— Не знаю. Воспринимай это как послание от жителей Земли. И позвони Женетту. И, пожалуйста, приходи ко мне поговорить, пока снова не попала в неприятности.
Свон позвонила инспектору Женетту. Тот встревожился, услышав ее рассказ.
— Может, стоит установить постоянную связь между Полиной и Паспарту, пока ты на Земле? — предложил он. — Я тогда буду знать о твоих передвижениях.
— Но ты вечно просишь меня выключать кваком.
— Не здесь. Ситуация другая. Они могут помочь.
— Хорошо, — сказала Свон. — Это лучше, чем путешествовать с телохранителями.
— Ну, это не такая уж хорошая защита. Тебе нужны попутчики.
— Я отправляюсь к Заше. Он в Гренландии, там я буду в безопасности.
— Хорошо. Тебе нужно уехать из Китая.
— Но я китаянка!
— Ты меркурианка китайского происхождения. Это не одно и то же. У Интерплана нет договоренности с Китаем, так что я не могу легально помогать тебе, когда ты там. Отправляйся в Гренландию.
Вечером она упрямо отправилась есть лапшу. Люди странно на нее поглядывали. Чужая в чужой земле. В забегаловке с экранов лились яростные речи, обличавшие разнообразные политические преступления Гааги, Брюсселя, Объединенных Наций, Марса, вообще всех жителей космоса. Некоторые ораторы впадали в такую ярость, что Свон пришлось пересмотреть свое мнение о китайской сдержанности и отстраненности; в политическим отношении они были не менее враждебны и напряженны, чем все прочие, какими бы ни выглядели на улицах. Как и все прочие группы, их сформировал дух времени, а их недовольство целенаправленно отводилось от Пекина. При таком положении дел можно объявить космос красной зоной и напасть, как на врага. Свон внимательно слушала выступающих, не обращая внимания на то, что люди в забегаловке смотрят на нее, и наконец ей стало ясно, что в Китае широко распространяется мнение, будто люди в космосе погрязли в безудержном разврате и роскоши, как колониальные державы прошлого, только еще сильнее. А она сама видела, что люди в Ханчжоу живут как крысы в лабиринте, денно и нощно упираясь плечом в плечо. Явные предпосылки для склонности к экстремизму очевидны. Брось камень в ребенка из богатого дома — почему бы нет? Кто бы удержался?
По дороге к Заше она смотрела на своем экране новости. Земля-Земля-Земля. В большинстве передач ни слова о космосе. Часть населения живет в соответствии с религиозными взглядами, которые считались отсталыми еще в двадцатом веке. Внизу под ней, в Центральной Азии, пастухи пасут Свон стада так, словно стали экспертами-экологами: производят столько, сколько им нужно; при каждом пастбище своя молочная, скотный двор, фабрика почвы, их хозяева ярятся из-за засух, вызванных действиями богачей где-то в другом месте. Там и сям стояли огромные города — города, покрытые пылью или разрушающиеся под тропическими ливнями и грязевыми селями; жители этих городов боролись за существование. В Чаде она увидела признаки тяжелых паразитарных заболеваний. В этом путешествии Свон видела голод, болезни, преждевременную смерть. Напрасные жизни в загубленных биомах. Три миллиарда из одиннадцати не получали минимума, необходимого для жизни. Три миллиарда с трудом выживали, а еще пять или шесть миллиардов стояли у края, готовые соскользнуть в ту же пропасть — люди, у которых ни дня не проходит без тревог. Прекариат достаточно образован, чтобы понимать Свон обстоятельства.
Такова жизнь на Земле. Раскол, разделение, раздробление на касты и классы. Богатые живут так, словно они жители космоса в отпуске, они подвижны и полны любопытства, стремятся самыми разными возможными способами состояться в жизни, модифицируют себя, экспериментируют с полом, создают новые разновидности, ускользают от смерти, продлевают жизнь. Такими кажутся целые страны, но это маленькие страны: Норвегия, Финляндия, Чили, Австралия, Шотландия, Швейцария; можно добавить еще несколько. А остальные — страны непрестанной борьбы за существование, лоскутные постнации, дающие бой неудачам и терпящие поражение.
Подъем уровня мирового океана на одиннадцать метров сопровождался по всей Земле интенсивным строительством на возвышенных местах, но в человеческих страданиях цена была огромна, и никто не хотел повторения. Люди боялись нового подъема моря. Они ненавидели поколения Вмешательства, вызвавшие по неосторожности перемены климата, перемены, которые продолжаются сейчас и будут продолжаться по мере высвобождения метана и таяния вечной мерзлоты, что грозит созданием третьей великой волны парниковых газов, возможно, самой большой. Земля постепенно превращается в планету джунглей, и опасность эта столь страшна, что ходят слухи о новом блокировании солнца, хотя двести лет назад предыдущая такая попытка закончилась катастрофой. Общественность укреплялась во мнении, что сделать это необходимо, и уже начались геоинженерные работы микро- и макромасштаба. Интенсивные микро, осторожные, пробные макро; они проводились постоянно, и многие восстановительные микро- или небольшие макроработы достигали успеха.
Прежде всего постарались замедлить таяние ледяной шапки Гренландии. На планете осталось два значительных резервуара льда: Антарктика и Гренландия, и авторы проектов надеялись, что по крайней мере Восточная Антарктика выдержит пик жары до возвращения более умеренных температур атмосферы и океана. Если удастся свести содержание СО, до 320 долей на миллион и связать часть метана, температура начнет падать, а ледяная шапка восточной Антарктиды сохранится. И пусть температура воды в океане не понизится еще сто с лишним лет, это будет большой успех. Если же спасти лед Антарктиды не удастся, все прочее тоже окажется бесполезным. Успех категорически необходим. Многие говорили, что надо поступить с Землей так, как поступили с Марсом и Венерой, чего бы это ни стоило. Другие говорили, что сейчас необходим малый ледниковый период; о вероятной гибели двух-трех миллиардов при этом не вспоминали, но в споре чувствовался подтекст: чем меньше людей останется на планете, тем лучше. Шоковая терапия, сортировка — у людей, считающих себя практичными, было множество таких планов.
