Пышногрудая, оливковой кожей толстушка, явно местная жительница, налегавшая на спину тысячника явно пыталась изобразить эротический массаж. Тонкая хрупкая и рыжеволосая, испуганно поднявшая на вошедших синие глаза, гладила колодообразные ноги. Третья, почти черная – самая старшая из всех, даже не повернулась в их сторону, ибо была всецело поглощена неким важным делом. Вьющиеся волосы скользили по иссеченному шрамами животу тысячника туда-сюда.
На полу у столика стояла объемистая бутыль с вином. На диване сидели еще три девушки – таки же голые как троица «массажисток», смуглые, лет четырнадцати, малорослые хотя и крепкие на вид.
Антон невольно отметил безупречную красоту лиц тонкой лепки, темную зелень расширенных в испуге глаз, благородный бронзовый оттенок кожи. И догадался, что это и есть те самые рейси, за которыми они сюда прибыли. Ему стало на миг очень больно.
Тем временем пьяный Каз Токэ соизволил поднять на них взор и при виде Идриса хмель как ветром сдуло.
– Друг мой, ты пришел! – воскликнул тысячник громовым голосом. Неторопливым движением он отцепился от черной наложницы, и поднявшись – как был голый, даже не пытаясь прикрыться, распахнул объятия и обнажил в улыбке обломанные зубы. – Вот уж не думал, что мы так скоро встретимся!
Антон скосил глаза – Айнур даже бровью не повела, хотя чуть заметная напряженная складка у губ дала ему понять – что она думает о происходящем.
– Я вернулся раньше, чем ожидал, о Мощный Змей Истинного царства, – в ответ приветствовал его Идрис, слегка подаваясь вперед. У меня есть предложение, которое надо бы обсудить.
– Ты весь в делах, как обычно. – Каз Токэ с шутливым сожалением покачал головой. – Ну пойдем!
Девушки покорно расступились, и все пятеро вошли в отделанное полированы камнем помещение, где стоял хромированный стол, уставленный всевозможной снедью.
Каз Токэ тут же налил кубок, и опрокинул в глотку, затем налил точно такой же Идрису.
– Знаю – ты ведь опять за двуногой скотиной! Вынужден тебя огорчить, – крякнул он, утирая рот. Мои доблестные воины еще не наловили столько врагов, чтобы заполнить трюм твоего звездного корабля. Но мы собираемся пройтись по Зеленому нагорью. Так что через месяц обещаю тебе много сильных молодых мужчин. Надеюсь, они проработают у небесных дьяволов долго, прежде чем надорвутся и подохнут.
– Сегодня меня интересует другое, – сказал пират.
– Тогда давай пить и разговаривать! Как подобает друзьям и мужчинам! Но сначала... – тысячник снова улыбнулся и театральным жестом показал на сидевших в углу женщин: – Какую хочешь?
– Девки – это рейси, да? – Хинк мрачно ухмыльнулся.
Девушки вскинули на него печальные молящие глаза загнанных животных.
Тысячник захлопал в ладоши и засмеялся:
– Я хочу сделать тебе подарок, капитан! Возьми двух сразу!
Пират подошел к ближайшей рейси и погладил ее по груди. Она содрогнулась, посветлев – наверное, побледнела от страха.
– Должен предупредить тебя, друг мой, – сказал тысячник. – Стоит тебе поиметь женщину рейси, и ты не захочешь ни одну другую – даже торике, не говоря уже о белых коровах с юга!
Айнур зло зашипела – но тихо, чтобы ее не услышали.
Идрис потер руки.
– Мои люди, приятель…
– Конечно, конечно. – Каз Токэ поклонился снова. – Все что у меня есть – к их услугам! А мы побеседуем...
Антону и Айнур отвели большую и относительно чистую комнату на третьем этаже. Над столом ярко горела масляная лампочка. Разбитое окно было заложено мешками с песком.
На потертом ковре стояло старое но тем не менее прочное кресло. Поглядев на заваленную каким то тряпьем кровать, Айнур поморщилась, и вытащила из принесенной сумки надувной двуспальный матрас...
Пока Айнур раздевалась, Антон, засунув руки в карманы брюк, мерил шагами комнату.
Он повернулся, Его супруга сидела на кровати. Лицо выражало нечто среднее между брезгливостью и презрением. Антон догадался, что она сейчас думает о бесстыжей скотине-тысячнике, и еще – своем отце и двух девушках лесного племени, оставшихся внизу. Не зная, чем ее утешить, он просто стоял и смотрел на нее. В тусклом белом освещении, ожесточенная, усталая, она все равно выглядела очень красивой.
– Айнур, – мягко позвал он. Она сердито подняла глаза.
– Ты как себя чувствуешь?
– Лучше не бывает! – отрезала она. – Вообще-то мне сейчас хочется побыть одной, Тони. Прогуляешься?
– Тебя что-то беспокоит?
– Нет. Ничего.
Антон вышел в темный коридор и закрыл за собой дверь.
На втором этаже два солдата, сидя на корточках, играли в кости. Они лениво взглянули на приближающегося Антона. Вокруг валялись почти сгоревшие корявые самокрутки из листьев, и пахло каким-то дурманом.
Антон обратился сразу к обоим:
– Я ищу туалет.
Оба синхронно прекратили играть, и синхронно встряхнули головами, видимо в знак непонимания. Выглядели они как два воспитанника школы для умственно отсталых из бедного района. И карабины валявшиеся тут же, казались такими же мирными предметами, как метлы или удочки.
– Уборную! – сказал Антон. – Сортир, ватерклозет. – И жестами показал, что именно ему надо.
– А! Пурспук! – изрек второй солдат, быстро поднялся, взял Антона за руку и потянул по темному коридору. Сначала они повернули налево, потом направо и опять налево.
Солдат подвел Антона к застекленной створчатой двери, выходившей на балкон. Распахнув дверь, он подтолкнул Антона к перилам, показал вниз.
– То есть? – не понял Антон.
– Пссссс! – ухмыльнулся солдат и ушел.
– Ладно, – сказал Антон сам себе, расстегивая ширинку. Разбитые башни центральной части города проступали неровными силуэтами в моменты вспышек далеких молний.
Сделав маленькое но нужное дело, Антон направился обратно, вспоминая дорогу – в этом исполинском муравейнике было можно запросто заблудится.
Он отошел шагов на десять, когда внизу раздалась яростная брань. Гулко ударил выстрел, пуля вжикнув, унеслась в небо. Антон чуть не расхохотался – его угораздило справить нужду на голову какого-то из местных воителей!
Вернувшись, он застал Айнур за непонятным делом. Завернувшись в покрывало, она внимательно изучала одну из украшавших стену картин.
– Взгляни-ка, любимый!
Антон подошел поближе. Это была не картина, а плакат, похожий на те, которые висели в офисах Иштар.
И знакомые слова продублированные интергала и катаканой вызвали у него усмешку.
"Мы – замечательная компания!
Мы гордимся своей работой!
Мы любим своих клиентов, и хотим чтобы они вновь приходили к нам!
