«О чем ты думаешь, малыш? – изумился маэстро Карл. – У вас воздуха на десять часов, а ты вселенские вопросы решаешь?! «
– Спасибо, что пришли к нам на помощь! – брякнул Лючано.
И почувствовал себя полным идиотом, со справкой из психдиспансера.
– На помощь? К вам?
В голосе птицы звучало удивление. Пальцы на руках с беспокойством зашевелились.
– Зачем – на помощь? Я в Нейрама явилась. Он пропал. Раньше назад. Сейчас здесь возник. Я почуяла. Его надо исправлять. Вас – не надо.
Взгляд птицы уперся в Лючано. Амебу с холодным любопытством изучали под микроскопом. В глазах Пульчинелло не осталось белков – только аспидно-черные зрачки, расширенные до безумных пределов. Во мраке равнодушно мерцали далекие искорки.
Не в силах уйти на глубину, проникнуть в захваченное тело целиком, довольствуясь периферией, Шам-Марг искажала облик антиса. Выдавливалась наружу, как паста из тюбика.
– Я помню, – внезапно заявила флуктуация. – Раньше назад ты иначе был. Здесь сейчас изменился. Часть нашего съел. Лучишься…
– Они заодно! Оборотень! Умри!!!
Нервный барабанщик, о ком все успели забыть, вскинул лучевик, целя в грудь Тартальи. Руки стрелка тряслись, ствол ходил ходуном. Но выстрели он молча, у жертвы не было бы и шанса. А так кукольника спас вопль Гива – и пониженная гравитация. Иначе капитан Бижан не преодолел бы одним прыжком расстояние, отделявшее его от барабанщика.
Луч ушел в стену, глубоко прорезав обшивку. Полетели искры, крайний сверху обзорник погас. Вновь запахло горелым. Трубач сшиб приятеля с ног, но и сам не удержал равновесия. Сверху навалился гитарист – вдвоем они прижали Гива к полу, вывернули руку, отбирая оружие.
Юлия осталась на месте, не вмешиваясь.
Близнецы-гематры спали.
– Убейте его! – надрываясь, орал барабанщик. Силовые «браслеты», которые раньше сковывали Лючано, пришлись кстати, стянув крикуну запястья. – Это шпион! Мутант! Убийца! Мы все сдохнем из-за…
Хрясь!
Тяжеленный кулак гитариста, чье действие Тарталья имел несчастье испытать на себе, впечатался Гиву в ухо. Барабанщик подавился воплем и обмяк.
«Нокаут,» – с одобрением хмыкнул Добряк Гишер.
– Просим прощения за инцидент, – хмуро бросил гитарист пенетратору, вставая и вытирая ладони о штаны. Он тер и тер, словно намеревался добыть трением огонь. Одно из вехденских ограничений? Пожалуй, нет.
Во всяком случае, Бижан ничего подобного не сделал.
– Вы что-то говорили о «части нашего»? – с невинным видом поинтересовался капитан. – Которую съел наш общий друг?
– Я раньше назад его помню, – птица дракой пренебрегла. Она до сих пор, не моргая, смотрела на невропаста. – Я в малом теле была. В другом малом была и сплыла.
Никто не знал, можно ли счесть это образчиком флуктуативного юмора.
– Хотела взять… Мало слов. Трудно объяснить. Раньше назад ты есть, – сжатый кулак «овоща» уставился в грудь «общего друга», как недавно – ствол лучевика. – Ты точно есть.
– Я, – покорно согласился Лючано. – Я точно есть.
«Горлица», малыш. Она намекает на яхту Мальцова…»
– Яхта «Горлица»! Тринадцать лет назад! Вы были полковником?!
– Тринадцать? Не знаю. Раньше назад я была. Ты был. Помню.
«На яхте птичка чирикала куда лучше, – с иронией заметил маэстро Карл. – А сейчас каркает, будто ей слов не хватает. И почти все фразы заканчивает глаголом. Действие подчеркивает? Разучилась говорить по-человечески?»
– Вы тогда общались без проблем. Спорили, возражали…
«Малыш, не забывай: перед тобой – чуждое существо. Огрызок времени, ломоть пространства; сумма волн. Ее «дружба» с антисом – пустой звук. Ты ведь тоже «дружишь» с саженцем, проросшим в тебе?»
– Я человеком пользовалась. Понятия, структуры, слова были. Здесь сейчас – нет. Нейрам прячется. Говорить не хватает. Я хочу объяснять.
«Овощ» механически повел головой, осматривая рубку.
– У вас вещь есть. – Шам-Марг указала на рамку гиперсвязи. – Пространство-время-энергия. Очень полезно есть. Здесь сейчас будем смотреть.
Она уверенно направилась к рамке, по дороге расслаиваясь. Эфирная субстанция, наполнявшая Пульчинелло изнутри, не поспевала за материальным телом. Двойники-призраки – человекообразные фигуры из стеклистого марева – отделялись от антиса и торопились следом. Однако, когда Шам-Марг остановилась, призраки не втянулись обратно в тело, а зависли цепочкой, колеблясь, как от легкого ветерка.
Пенетратор протянул руку к прибору – жест напомнил движение Юлии, «отбиравшей» толпу у пророка Хосенидеса. Рубку заполнил комариный звон. Он усилился, истончаясь. Краем «глаза» Тарталья заметил, как скривился, будто от оскомины, гитарист. Юлия страдальчески сжала ладонями виски. Застонал на полу барабанщик.
У самого Лючано противно заныли зубы.
Тело Нейрама засверкало огромным бриллиантом в лучах музейных прожекторов. «Овощ» уподобился огненному столбу, сохранившему человеческие черты.
– Стой! Ты убьешь нас! – Бижан заслонил лицо ладонью. Хозяин Огня знал: и он не выдержит жара Шам-Марг в свободном состоянии.
«Я борюсь. С единственной целью: постоянно напоминать себе – какие же, в сущности, хрупкие создания мы, люди, – сказал издалека Нейрам Саманган. – Ты удивлен?»
В следующий миг «овощ» стал гаснуть. Одновременно с этим вспыхнула и засветилась рамка гиперсвязи. Из нее вспух огромный мыльный пузырь, переливаясь всеми цветами радуги. Словно с той стороны ребенок-великан окунул рамку в мыльную воду и подул, стараясь, чтобы пузырь не лопнул – но и не сорвался раньше времени.
Где находится загадочная «та сторона», Лючано не отваживался даже представить.
Пузырь коснулся остывающего Пульчинелло. Казалось, сейчас радужное чудо лопнет. Но секундой позже антис оказался внутри мерцания, а пузырь продолжил расширяться. Призраки-двойники прилипли к его поверхности. Оболочка увеличилась скачком, накрыв всю рубку.
Вселенная рухнула на голову без предупреждения.
III
Ощущение можно было сравнить с ярчайшим переживанием детства. Юный Лючано впервые оказался на борту звездолета, стена каюты «исчезла», и ему почудилось – он падает в бездну, а звезды пронзают сердце алмазными иглами.
Так сравнивают плоские фотографии древности, выставленные в музеях, и арт-трансовую картину, передаваемую в мозг с помощью эманаций куим-сё. Но между фотографией и арт-трансом разница – меньше.
Избитые штампы – «увидел мир по-новому», «взглянул на жизнь глазами иного существа» – были фальшивыми и пошлыми. Даже не смешными – достойными, в лучшем случае, брезгливого сожаления. Что такое «мир»? Что такое «видеть»? Что такое «по-новому»? Что такое «глаза»?
