- Отпусти! Эван! Отпусти сейчас же! – зло шиплю я, колошматя альтаирца со всей дури кулаками по спине. Но тому хоть бы хны. – Что тебе от меня надо?
Вместо ответа Эван всем телом прижимает меня к стене и целует. По предательскому телу тут же разливается волна предательской дрожи. Сама того не замечаю, как отвечаю на его требовательный поцелуй. Неуверенно, робко. Я словно исследую неизведанную мною до этого территорию…
- Тебя хорошо обучили, - зло шепчет Эван, на секунду отрываясь от моих губ. И тут же зарабатывает звонкую пощёчину. Так меня ещё никто не оскорблял!
В ответ нахальный альтаирец снова страстно целует меня, увлекая на проржавевшую кровать. Пытаюсь сопротивляться, но получается откровенно плохо. То ли потому что альтаирец в разы сильнее меня, то ли потому что из-за его предательских поцелуев моё тело наотрез отказывается подчиняться мне, а мозг думать. Вместо того, чтобы оттолкнуть Эвана, я, признав сама перед собой поражение, лишь сильнее притягиваю парня к себе. Уж если кому и отдаваться, то пусть это будет лучше мой законный муж. Жаль только, что у Эвана всё ещё нехорошей синевой сверкают глаза. Возможно, когда всё закончится и он придёт в себя, то даже не вспомнит о случившемся. Или ещё хуже: вспомнит и пожалеет. Я понимаю: его надо оттолкнуть от себя, остановить, но… Я просто не хочу этого делать. Я так соскучилась по своему мальчишке-альтаирцу!
Однако дальше поцелуев у нас дело не доходит, потому что внезапно где-то совсем рядом в доме раздаётся приятный старческий голос.
- Малика, что у нас сегодня на обед?
Мы замираем, с изумлением обнаруживая, что вслед за стариком в доме начинают звучать и другие голоса: старушки, молодёжи, детей. Одновременно с этим из распахнутого окна в комнату влетает гул ярморочной толпы: песни, смех, выкрики торговцев.
Удивлённый не менее моего Эван медленно приподнимается с кровати, давая мне тем самым свободно дышать. Цвет его глаз постепенно возвращается в норму. И слава Богу!
Настороженный альтаирец на всякий случай притягивает меня к себе, словно пытаясь оградить от пока ещё непонятной нам обоим опасности. Вот и пойми его после этого! То хочет мне шею свернуть, то, как с последней беспутной обращается, то наоборот, берёт под защиту. Видимо, это что-то из разряда: орать и обижать её могу только я сам, а остальные не смейте.
- Эван, что происходит? – испуганно шепчу я, покрепче цепляясь за его одежду.
А происходит то, что всё вокруг, как по волшебству, оживает, превращаясь из руин в бурлящую жизнью деревушку.
Растерянно оглядываемся. Дом принимает жилые очертания. Со стен исчезает гарь. На окнах появляются симпатичные шторки, в центре комнаты - стол, накрытый белоснежной скатертью. И тут я вижу её! Сначала, она словно призрак. Полупрозрачное видение. Но уже минуту спустя, фигура пожилой женщины, накрывающей стол к обеду, принимает полностью реальные очертания. Дверь распахивается, на пороге появляется бородатый старик с добрыми смеющимися глазами, в льняной светлой рубахе, тёмных штанах, закатанных в сапоги. Он проходит в дом, абсолютно не замечая ошарашенных нас. Садится на кровать рядом с нами.
Бросаем взгляд в распахнутую дверь и замираем от шока: вместо пустынной, поросшей бурьяном выжженной площади, пред нами предстаёт весёлая ярмарка, наполненная сотнями празднично разодетых ЖИВЫХ поселян.
***
Крепко вцепившись в руку Эвана, иду следом за ним по ожившей бурлящей праздничной площади. Ярмарка в самом разгаре. То и дело ошарашенно осматриваюсь по сторонам: не могу понять, кто все эти люди? Призраки прошлого? Время действительно, словно обратилось вспять: на моих глазах осколки ваз воссоединяются воедино, скелет собаки, валяющийся у меня под ногами, превращается в симпатичного дружелюбного пса, который, виляя хвостом, бежит за семилетним смеющимся мальчишкой, чьё убитое тельце ещё пару секунд назад лежало в кустах неподалёку. Но если это прошлое, то почему в самом центре деревушки в виде небольшого мемориала, усыпанного цветами, сохранено одно из разрушенных зданий? Та самая церковь, в которую заходили мы с Эваном.
Ничего не понимаю! Абсолютно ничего!
Лавируя сквозь радостную, нарядно разодетую ярмарочную толпу, мы подходим к не менее изумлённым ребятам, всё ещё стоящим у старого колодца.
- И часто у вас на Дарии мёртвые воскресают? – заторможено интересуется землянин, не сводя глаз со стайки красивых девушек, которые с воодушевлением примеряют возле одного из прилавков разноцветные бусы.
- Не очень, - честно признаётся растерянный Анигай.
- Может, это отголоски? – на удивление расхрабрившаяся Мэд отходит чуть в сторону, присосеживаясь к девушкам-призракам. С любопытством рассматривает украшения, разложенные на прилавке торговца. – Красивые. Я тоже такие себе хочу! Ада, глянь, какие браслетики интересные!
На автомате делаю шаг к подруге, но Эван не даёт отойти от него.
- Куда пошла?! – одёргивает альтаирец. – Я тебе лучше в Адейре «браслетики» куплю.
- Женщины! Побрякушки ценнее жизни! – пренебрежительно фыркает братец, оттаскивая от прилавка недовольную Мэдэлин. - Иди сюда, курица! Не может быть целая деревня отголосков, к тому же… Мы уже минут десять на них «любуемся». Отголоски бы уже давно растворились.
Для чистоты эксперимента Дэрэк подходит к парочке беседующих поселян, проводит ладонью перед глазами одного, затем другого. Оборачивается к нам.
- Они нас не видят. Мне кажется, это мы для них – призраки.
- Интересно, как долго всё это будет продолжатся? – Анигай пытается ударить проходящего мимо деревенского парня, но рука с лёгкостью проходит сквозь него. – Не понимаю: если это прошлое, то откуда здесь мемориал? Не может же это быть будущим?
- А может, это настоящее, - внезапно выдаёт задумчивая Мэд. – Ну, я в том смысле… Ада, ты же мне как-то рассказывала про Бога землян… Ну там, жизнь после смерти… Древние же вроде тоже Ему поклонялись.
Анигай удивлённо присвистывает. Для братца становится откровением наличие у шатеры интеллекта. И зря. Мэд более чем не дура. Не зря же у неё хватает ума скрывать от посторонних свои мозги.
- То есть ты хочешь сказать, что это типа параллельного измерения? - задумчиво выдаёт Дэрэк, тоже заметно впечатлённый внезапно обнаружившимся интеллектом Мэд. – Они вроде умерли, и не умерли одновременно. Живут себе припеваючи в этом мире – забот не знают. Для них жизнь продолжается. Вот только что это? Магия Сумрачного леса
- Вряд ли, - задумчиво отзывается Эван. – Тогда они были бы просто отголосками. Мне кажется, что здесь действует что-то гораздо более сильное. Сумрачный лес не смог защитить деревню от нападения, а эта «магия» - смогла. Возможно, Мэд права. Отар здесь непричём.
