интересная мысль, – оживилась Мин Джи. – Но нет, не собираемся.
– Это правильно.
– Не из страха, – дополнил Василий. – Из благодарности.
– Не свиньи же мы, – добавил Хорхе, а Ральф просто кивнул, соглашаясь.
– Вы не свиньи, – согласился Рудра. – А как насчет обезьяны с гранатой? Каждый из вас по отдельности наверняка сумел бы сдержать порыв крушить все вокруг, если что-то пойдет не по его плану, он смог бы отстраниться, проанализировать свои действия и найти ошибку. Четверо – нет. Кораблем не управляют коллегиально. Скульптуру из мрамора не высекают толпой. Вы начнете действовать, мешая друг другу, перессоритесь и забудете о главной задаче. Один из вас, – здесь Рудра посмотрел сначала на Ральфа, а затем на Василия, – решит, что другой только мешает и пора обезвредить его, пока не стало еще хуже, этот другой, естественно, не согласится, и что тогда? Война богов? По-вашему, человечество только о ней и мечтает?
– А руководство? – спросил Хорхе. – Я имею в виду твое нынешнее начальство и будущее наше. Разве оно не вмешается, не поправит?
– Когда вмешается, уже может оказаться слишком поздно! Ну хватит… – Рудра прошелся взад и вперед, как бы обдумывая некую мысль. Остановился. – Моим преемником станет тот, кто первым поднимет руку. Ну!
Руки всех четверых дернулись, но вернулись на свои места.
– Глупо, – осудила Мин Джи, – и непорядочно.
– Речь не о порядочности, а о том, кто из вас достоин моей должности. Кандидатов, полностью лишенных недостатков, я среди вас не вижу, да их и вообще не существует в человечестве. Ваши недостатки я считаю терпимыми, проблема лишь в том, что у каждого они свои. Следовательно, рано или поздно наступит момент, когда кто-то из вас перестанет толерантно относиться к решениям, принятым вами сообща при одном голосе против! Кому-то покажется, что ваша цивилизация под коллегиальным присмотром развивается не в том направлении и не с той скоростью. Что тогда? Подумайте!
– Это же прекрасно, что недостатки у нас разные, – тряхнула челкой Мин Джи. – Наверное, и наши достоинства тоже вышли не из-под одного штампа. Что тут необычного? Нет, я лучше спрошу: что плохого, когда недостатки одного члена команды компенсируются достоинствами другого?
– Все согласны с этой расхожей глупостью? – осведомился Рудра.
Трое кивнули.
– Ну хорошо! Даю вам сутки. За это время вы должны найти решение. Вы слышите, целые сутки!..
Глава 17
Привратники ореола
Когда на Виоле-4 я с барахлящим ранцевым антигравом переходил, как заправский канатоходец, через пропасть по натянутой гнилой бечевке и мой вес хаотично колебался в пределах от нуля до пяти примерно килограммов, ощущение было похожее. Конечно, я говорю только о психологическом состоянии: азартно, любопытно и даже, пожалуй, забавно, а страха нет напрочь, он придет позже. А может, и нет, это зависит от обстоятельств. В тот раз, помнится, он все-таки пришел с привычным опозданием, хотя и ненадолго: навалилась прорва работы, а она здорово лечит. Но по ночам я дважды просыпался с криком, потому что снилось мне, как антиграв отказывает уже окончательно, бечевка сразу лопается под моим весом, и я лечу вниз на острые камни.
Да хоть бы и на мягкую почву или в воду, без разницы. Лететь там было порядочно, а сила тяжести на Виоле-4 на двадцать процентов выше земной.
Но наяву, балансируя на бечевке, я не вибрировал и вообще как бы смотрел на себя со стороны. Полезная привычка.
Здесь было то же самое: азарт, любопытство и нетерпение, пожалуй, несколько мальчишеского свойства.
Планеты не было. Был космос, очень дальний, судя по густой полосе Млечного Пути над головой и темноте с отдельными неяркими звездами под ногами. Край Галактики. Я висел в пустой черноте, в трех шагах от себя видел Эрлика, и что-то с ним было не так. Ну конечно! – он стоял, как порядочный, на какой-то поверхности, в то время как я завис над ним растопыренной лягушкой. Мой гуру помахал мне рукой, я ответил тем же, но догадался, чего он хочет, лишь когда он шагнул, жестом приглашая меня следовать за собой. Здесь можно было ходить по-человечески – стоило лишь сознательно отдать себя силам гравитации!
Проявив должную сознательность, я поставил ногу на твердую пустоту – ничего, стоять можно. Пустота не прогибалась и не пружинила. Тогда я поставил вторую ногу и в свою очередь сделал шаг. Невидимая поверхность смахивала на небывало прозрачное стекло, и звезды сияли подо мной, будто так и надо, а те, что горели наверху, не отражались в твердом Ничто ни под каким углом. Сцепление подошв с поверхностью было идеальным, куда там стеклу.
Чего только не бывает в мире! Вот я иду ровным шагом по твердому вакууму и, конечно, удивляюсь, тут любой бы выпучил глаза, – но удивляюсь как-то умеренно и уж точно без риска впасть в ступор. Привык. К хорошему, как известно, быстро привыкаешь. Как бы мне не привыкнуть вообще никогда ничему не удивляться…
Эрлик помалкивал, дожидаясь моего естественного вопроса, и дождался:
– Что это?
– Преддверие. Как правило, так попадают в Ореол те, кто хочет и достоин жить в нем. Я решил показать тебе.
– Но я-то не хочу в нем жить…
– А я тебе и не предлагаю.
– Говоришь, «как правило»? – прицепился я к его словам. – Значит, можно попасть туда и проще?
– Можно сразу, но…
Я понял. Психологический удар может оказаться чересчур силен для новичка. Мой заботливый гуру бережет мою нервную систему.
Так и быть, прогуляемся, молчаливо согласился я. Разомнем ножную мускулатуру. А не бывает ли у координаторов профессиональной болезни – атрофии мышц?
Чертов у меня характер, не могу не ерничать!
Мы топали минут пять, и мало-помалу впереди разгоралось зарево – размытым куполом на твердом вакууме. Оно медленно переливалось всеми оттенками красного и зеленого, как полярное сияние. Интересно, его физика такая же, как в земной ионосфере?
Потом выясню.
Я не отказал себе в желании притормозить, присесть на корточки и поковырять ногтем твердое ничто. Затем мысленно приказал неведомому материалу отколоть от себя кусочек и вручить мне. Результат оказался нулевым: материал устоял, а Эрлик одарил меня ироническим взглядом. Он создал это вандалоустойчивое покрытие, а я… кто я такой? Всего лишь помощник, заместитель по направлению, не признанному боссом самым важным, в некотором смысле зам по тылу, и не мне портить то, что построено не мною.
– А если какой-нибудь корабль сюда вмажется на субсвете? – Я отлично понимал, насколько ничтожна такая вероятность в огромной Галактике, притом на ее
