К сожалению, промашка вышла с материалами. Сухая сосна для обшивки фальшборта, трюмной и верхней палубы была в наличии, правда, её нужно было распускать на доску, зато твёрдой древесины, в частности дуба, не было совсем. Мне‑то было известно, где растут громадные дубы, которые можно было бы заготовить, но пока они вылежатся и дойдут до строительно–поделочной кондиции, пройдёт не меньше года, а такие сроки меня совершенно не устраивали.
— Есть в одном месте заготовленный дуб, уже два года лежит, — задумчиво сказал Щип, — там даже больше, чем тебе нужно.
— Где это? — спросил у него.
— В семидесяти кошангах** отсюда, его для нашего старосты Строма рубили, он большую галеру собирался строить. Может быть, передумал, а может, нет? — Щип пожал плечами, — Но на доску ещё не распускал, значит, в этом году ничего уже делать не будет.
* Деревянный (дубовый, буковый) или медный гвоздь.
** Расстояние — 66,5 км.
В тот же вечер я направился к одноглазому пирату в гости. Темнело ныне поздно, поэтому всё семейство сидело на открытой террасе. После подаренных соболей и распространившихся повсеместно слухов о перипетиях нашего похода, он больше не смотрел на меня, как на мальчишку, и его сыновья стали ко мне относиться довольно благожелательно. Даже самый младший Ларт, с которым как‑то поругался на рынке, сейчас смотрел на меня с какими‑то смешанными чувствами: то ли с уважением, то ли с завистью.
Староста пригласил за стол и лично налив в чашу вина, ухмыльнулся и спросил:
— Вы как, господин Дангор, останетесь жить здесь или переберётесь в город?
— Не понял, почему вы считаете, что я собираюсь куда‑то перебираться?
— Как же? — он хитро оскалился, — У нас многие, как только разбогатеют, стразу же становятся важными и перебираются жить за стену.
— Слухи о моём богатстве, господин Стром, слишком преувеличены, — улыбнулся ему в ответ, — да и жить у моря нам с женой больше нравится.
— Вот! — его одноглазая рожа расплылась в улыбке, — У вас не только фамилия морская, но и душа!
— Но расшириться не помешало бы, — вдруг вспомнил, что кладовка забита до упора и превратилась в захламлённый склад, в жилом крыле появились три новых жильца, да и количество рабов следует увеличить, так как на Фагора и Хину у меня были другие планы.
— Какие проблемы? — староста пожал плечами, — Вдоль дороги, ведущей к рыбному рынку, свободной земли много, можно и сто усадеб построить.
— Нет, у рыбного рынка не хочу, — как бы его не мыли, но запахи там не из приятных, поэтому отрицательно качнул головой и сказал, — Мне бы по соседству с вами.
— М–м–м, — рожа одноглазого вдруг стала грустной, — Да здесь всё давно занято, разве что в двух кошангах ниже по проливу.
— Но там же одни камни торчат?!
— Зато всего по четыре зеола за ар*. А камни что? Готовый материал! Наймёте строителей, и те сделают всё, как надо. Но самое главное, что там большая глубина, даже трирема прямо к берегу пристанет. И родник отличный есть, знаете?
— Знаю, — махнул рукой, — Ладно, потом посмотрю.
— Посмотрите, посмотрите, — староста важно покивал головой, но в единственном глазе всё же скепсис мелькнул.
Мне было совершенно ясно, что приличный кусок суши на обрывистом берегу тихого залива пустует не просто так, а чтобы привести его в порядок, потребуются средства очень даже немалые, да и земля там между скалами — сплошной песок. А родник и правда хорош, вода гораздо вкуснее той солоноватой, какую мы пьём в посёлке, анализы показали, что она слабоминерализованная гидрокарбонатная, со степенью минерализации около одного грамма на дециметр кубический.
* Ар — четверть квадратного кошанга, в привычном понимании читателя 22,56 соток (0,2256 Га).
— Господин Стром, вообще‑то я пришёл к вам по другому делу.
Он слегка подался ко мне, склонил голову к плечу и вопросительно взглянул единственным глазом:
— Да–да, слушаю?
— Господин Стром, мне нужен корабельный лес, в частности дуб, — сказал я и замолчал.
Над столом на некоторое время тоже воцарилось молчание, его сыновья переглянулись между собой, но через минуту староста всё же спросил:
— Зачем?
— Корабль хочу построить, — ответил ему.
— Какой?
— Размерами где‑то под среднюю галеру, но с двумя парусными мачтами и некоторыми другими задумками.
— Ага, с задумками? — переспросил староста, весело сверкнув глазом, при этом все трое его сыновей заулыбались, но комментарии оставили при себе.
— Угу, есть кое–какие мысли, — утвердительно кивнул головой, не обращая никакого внимания на ухмылки присутствующих.
Глава семейства поднял глаз к небу, выпятил губы и несколько минут гримасничал, усердно демонстрируя движение мысли.
— Мне дубовый лес и самому нужен, — наконец сказал он, — Там его заготовлено на большую тридцатипятишанговую галеру.
— Этого на мой корабль даже многовато.
— Ну, если я его буду продавать, то только весь, — староста сверкнул глазом, — Скажем, за двести зеолов.
— О нет, это дорого! — не согласился я, — Во столько обойдётся весь готовый брус, если брать по ценам по которым его продавали в прошлом году. Имею ввиду, что продавали здесь, на месте!
— Ну, как хотите, — одноглазый бандит пожал плечами, — Походите среди людей, поспрашивайте, может быть кто‑нибудь продаст дешевле. Я же говорю, он нам и самим нужен.
Знает он прекрасно, что заготовленный дубовый лес ни у кого поблизости получить не смогу, вот и накрутил восемьдесят золотых сверху. Теперь к ним нужно будет добавить услуги плотницкой артели, которая распустит брёвна на плахи и стоимость двух рейсов грузовой галеры. Но в голове вдруг возникла мысль о том, как можно исключить из цепочки этих самых посредников, и всю работу выполнить много качественней и быстрее.
— Согласен! — сказал я и протянул руку ладонью вверх.
Староста даже замешкался на несколько секунд, любитель поизгаляться и додавить, видно не ожидал, что я так быстро соглашусь.
— Сделка, — с некоторым сожалением объявил он и хлопнул рукой по моей ладони.
На следующий день рано утром в сопровождении Строма–младшего и своего слуги Хуа, отправился на вырубку. В поездку рвалась и Илана вместе с воительницами, но оставить заваленный богатствами дом без надзора никак не хотелось.
— Всё будет хорошо, — утверждала она, — Я ничего дурного не чувствую.
— Нет уж, — категорически ей отказал, — Мой дедушка говорил: Бережённого и Бог бережёт.
На отличных свежих лошадях расстояние в шестьдесят шесть с половиной километров мы преодолели задолго до сумерек. Возвращаться назад в тот же день не планировали, поэтому ночёвку организовали прямо возле поваленных десяти исполинов.
