Антон подошел к старику и молча указал на коробку. Тот в ответ что-то зачирикал, размахивая руками, зачем-то попробовал было всучить Скирову старенькую ручную электродрель.
Вытянув пригоршню монет, Скиров не считая сунул их в ладонь продавца, и забрал голокристаллы, оставив почтенного аборигена сидеть с открытым в изумлении ртом.
– Зачем тебе этот хлам? – презрительно осведомился Хинк, когда они садились в автобус. У нас на юге из таких шлюхи себе бусы делают!
С глухим раздражением Антон повернулся к нему.
– Во время Кризиса очень много информации было утеряно, а уж о произведениях искусства и говорить нечего. А между прочим, продукция сферы развлечений Аригато пользуется спросом до сих пор – так что если там найдется хотя бы пара неизвестных ранее фильмов, то стоить они будут кругленькую сумму! Кончено, в приличном мире! – с уничижительной интонацией добавил он.
Хинк уставился на него недоуменно моргая.
– Черт! – наконец справился он с собой, и покровительственно похлопал Антона по спине. А ты вижу, парень-то не промах! Добренький такой, цивилизованный и порядочный весь из себя, а выгоду свою понимаешь! Что называется – брокер он и есть брокер! На дерьме сливки снимет! Чувствую, далеко ты пойдешь в нашем деле...
Спустя минут сорок они въехали на пирс, напротив которого покачивал сложенными крыльями "Беглец". Их пребывание на руинах бывшей столицы северного полушария закончилось.
Им предстоял поход к устью реки Ангази, по которой они должны были подняться к своей цели – загадочной крепости Ардви-Чари, на озере Сегу.
Глава 20. «Проклятье Духов»
Это были самые тихие джунгли из всех, где ему довелось бывать – впрочем всего в джунглях он был раза три за всю жизнь. Как описать это мрачное, зеленое, душное царство джунглей? Все эти сотни деревьев и кустов, названий которых наверное не знали даже аборигены. Гигантские, с двадцатиэтажный дом исполины, с сине-пурпурной листвой и увешанные плодами, размером чуть меньше человеческого роста – как называются они? Как именовать многочисленных инсектов, которые здесь кишмя кишат?
Из густых крон деревьев, росших по берегам реки, внимательно смотрели ящеры самых экстравагантных расцветок и огромные насекомые, шевеля длинными хелицерами. Тишину нарушали лишь постукивания двигателей.
Иногда мимо покачивающего сложенными крыльями «Беглеца» проплывали трупы людей и животных (первых было больше), обглоданные речными тварями. Останки слегка покачивались на волнах, направляясь к морю. Часть пути они проделали в режиме экран-эффекта, а пару раз даже поднимались в воздух на большую высоту, форсируя движки. Но вот милях в ста от города река разделилась на заросшие протоки между многочисленных покрытых грязью островков, и они окончательно перешли в режим глиссирования. Экранолет неторопливо преодолевал водную преграду. Старые гидролокаторы из-за заиленной воды работали скверно, так что Хинк Идрис выставил сразу двух впередсмотрящих. Но тревога судя по лицам экипажа не отпускала людей.
– Чувствую, что путешествие это добром не кончится, – сообщил Антону Хальдриг.
– Все может быть, – ответил Антон. Хотя по-моему – для пирата вы излишне трусоваты, – и ухмыльнулся, глядя ему в глаза.
– Вы не понимаете, приятель – возразил Хальдриг. – Это дело отличается от предыдущих. Мы работали с местными посредниками – нам собственно оставалось лишь взять товар на причале, и привести на Каитто.
Раньше мы никогда не проникали внутрь страны. Честно говоря, у меня поджилки дрожат.
Мы ведь идем до озера Сегу, забытого всеми богами, и, надо сказать, вполне заслуженно. Тамошние дикари не пугались даже «Цунами» никконцев – горели, подыхали, но не боялись. А уж нашей артиллерией их вообще не напугать – тем более у них есть и пушки и по слухам кое-что помощнее. Да, я понимаю – доход велик, но и дело рискованное.
– Кстати – давно хотел спросить – неужели «Беглец» возьмет на борт рабов? – спросил Антон. Много не утащить? Или что – наш капитан хочет посадить орбитальные лихтеры прямо на месте?
– Нет, – ответил Хальдриг. Дым от его сигареты медленно уносил ветер. Всё проще... Когда дело будет улажено в назначенный пункт подойдет морская десантная баржа – она и примет груз.
– У нас и такая есть?
– Увы! Есть у Шири Яну – добыл где-то на юге. Пять процентов за фрахт содрал!
Антон сделал над собой усилие, чтобы не сорваться:
– И сколько людей вы сможете поместить в трюм? Стоит ли игра свеч?
Хальдриг бросил окурок в черную воду, молча пожав плечами.
– Так сколько же вы сумеете затолкать в трюм? – как со стороны услышал он собственный голос.
Мутная вода Ангази с легким шипением обтекала корпус корабля.
– Восемь-девять сотен, может и тысяча влезет. Главное, чтобы справились кондиционеры – а то товар не довезем, – Хальдриг пожал плечами.
Антон скрежетнул зубами, сдерживая ярость. Он вспомнил дикие, пустые глаза женщин рейси в Ано-Аф и содрогнулся. Как бы то ни было – это были глаза человека, пережившего нечто хуже смерти...
Хальдриг в ответ лишь осклабился.
– Я знаю, что вы думаете. Вы еще скажите что я достойный наследник Гитлера! Но вынужден вас огорчить – по сравнению с тем, что я уже видел, это всё так – не стоящие пустяки. Как-нибудь я расскажу вам историю моей жизни, – сказал Хальдриг, – а пока ограничусь следующим. Я, знаете ли, долго был кем-то вроде вас – примерным мальчиком из хорошей семьи, живущим в симпатичном и высокоразвитом мире – на Гётланде. У меня была приличная работа в одной из лучших космических фирм Оренфуртской Федерации, хорошенькая подружка, породистая собака, увешанная медалями с самых известных выставок, купленный в кредит флайт «Хорс-101» и милый домик в пригороде столицы.
По выходным мы с друзьями играли в теннис и бильярд и ходили в дорогие рестораны. Время от времени мы выезжали на пикники, где загорали голыми, пили прейси и время от времени покуривали акию. Иногда мы на этих пикниках менялись нашими подружками – и те были совсем не против: это считалось пикантным и модным развлечением.
А потом я всего этого лишился в один момент – потому что в соседней стране какие-то идиоты решили побороться за «свободу и демократию», и смута перекинулась к нам... И знаете – я не жалею, что оказался здесь. Я даже готов простить ублюдков, спаливших мой коттедж, хоть они при этом убили мою собаку и до смерти изнасиловали мою любовницу. Потому что… Потому что иначе я бы не узнал – что такое настоящая жизнь. Потому что цивилизация, щедро допуская нас к корыту, превращала нас в хорошо дрессированных свиней. От рождения до кремации все было расписано и предопределено. А здесь, на этой веселой планете я чувствую себя живым. Мужчиной. Воителем – как мои древние предки, что на драккарах крушили города и целые страны.
