Красавице. Срочность: «Молния» Гриф: «Секретно»
Второго шанса может не быть. Беру операцию под свой контроль. Прошу освободить на время ее проведения от повседневных обязанностей.
Глава 12. Вопросы и ответы
Сентябрь 2447, Форталеза, летняя резиденция венерианского королевского дома
Город превзошел все ее самые смелые ожидания, поразив буйством красок, переливом огней и пестротой людской массы. Небоскребы делового центра, действительно, царапали небо, уходя за облака, это оказалась не метафора. Она еще не привыкла к виду самих облаков, а тут такие грандиозные иглы! Из них, несмотря на большую погрешность, можно достать до дворца, и это скверно. Единственной преградой для снайперов является голографическая защита, но голограммы никогда не давали стопроцентной защищенности, потому лучшим средством выживания, как и в стародавние времена, здесь был принцип «с юго-восточной стороны не высовываться». В королевском дворце! Филипп Веласкес выбрал не самое лучшее место для резиденции.
Лана никогда ранее не была на Земле, потому так поразила ее местная архитектура. Марс и Венеру она знала, бывала на Луне и на Меркурии, но Земля… Это оказалось нечто непередаваемое, ее просто не с чем сравнить!
Да, каждая планета по-своему уникальна, хотя, казалось бы, что уникального может быть в колониальном городе? Однако Марс удивлял всех своей воздушностью, невесомостью, ощущением парения над мирозданием. Сила тяжести в одну третью «жэ» — скверная штука, дающая обманчивое ощущение легкости, но именно она рулит архитектурой планеты. Марсианские купола тонкие, на первый взгляд непрочные, особенно после сравнения с гигантскими венерианскими зиккуратами. Они даже не врыты в землю на десятки метров, обычные наземные постройки! Весьма неплохо взрывающиеся, кстати, постройки!
На Венере же все подчинено обратному закону: давящая тяжесть, прочность, монументальность. Венерианские колоссы — сверхпрочные громадины, способные устоять после ядерного удара или орбитальной бомбардировки. Особым их отличием, так бесившим ее первое время, является полное отсутствие любых прозрачных поверхностей, «окон», так любимых марсианами. Лицезреть вечно облачное небо Венеры, как и пейзажи гор и равнин, можно только снаружи.
Луну и Меркурий сравнивать с ними нет смысла. Постоянное проживание в условиях низкой гравитации невозможно, человек способен существовать там лишь непродолжительное время. Это рабочие лошадки, куда люди прилетают зашибить деньгу и улететь, там все разумно и функционально, лишено любой красоты. На Луне, Меркурии и в Дальних Мирах располагаются не города, а базы, пусть и с численностью населения на некоторых до сотни тысяч человек.
И вот, наконец, долгожданный земной город. Терра, Родина человечества. Она мечтала увидеть ее еще до того, как попала в партизанский отряд, а в отряде ее желания разбередил Ким, доброволец, из Владивостока, что в земной России. Своими рассказами он привил ей тягу к голубой планете, поселил в душе неистребимое желание увидеть ее своими глазами. Особенно города, гигантские многоярусные полисы вроде Владивостока, в которых есть все и где можно прожить годы, не зная, что находится в двух шагах от тебя. Огромные здания, тянущиеся на километры ввысь, многочисленные уровни мостовых, перечерченные подуровнями метро и монорельсов, висячие аллеи, сады, парки, фонтаны, в которых плещутся золотые рыбки, велосипедные дорожки, магазины, площадки воздушного такси…
Итак, Земной город спустя много лет предстал перед нею во всей своей красе. Да, это был не описываемый со священным трепетом Владивосток, уютный чистый полис российского Дальнего Востока, это оказалась грязная и пыльная имперская Форталеза, но она кардинально изменила мнение обо всех земных городах.
Как и город ее боевого товарища, Форталеза располагалась на берегу моря и состояла из нескольких уровней, связанных воедино паутиной монорельсов, а от огней ее деловых, торговых и развлекательных центров рябило в глазах. Шум, издаваемый десятками миллионов людей, слышался даже здесь, в нескольких километрах от городской черты. И это далеко не самый людный город империи!
Здесь живет более полусотни миллионов человек. Высящийся до самых облаков многоуровневый полис вмещает около тридцати, остальные ютятся вокруг в лачугах-развалюхах местных фавел, по сравнению с которыми Северный Боливарес — цитадель аристократии. Нищета и грязь, грязь и нищета на десятки километров вокруг, живой копошащийся муравейник, от которого разит злостью, ненавистью, презрением и отчаянием. Свет витрин и огни респектабельных уровней — это красиво, но город в целом…
Да, Лана была разочарована. Ее мечта, одна из немногих, унесенных из кровавого месива детства, разбилась. Вряд ли Владивосток лучше: может быть чище, да, Россия — богатая страна — но не лучше. Товарищ Ким обманул ее рассказами о доме. Обманул их всех, наивных и доверчивых марсиан, сражающихся за собственный дом, расположенный в условиях, в которых невозможно выжить без скафандра и баллона кислорода за спиной, но который куда уютнее далекой чуждой Земли.
Кто-то может возразить: «А как же Альфа? Огромный колониальный город на Венере, также вмещающий в себя пятьдесят миллионов человек?» Но Альфа — исключение. Это столица огромной империи, молодой и сильной, от мозга костей колониальной. Это купольный город, раскинувшийся на невероятной площади, и это единственный подобный город. Да, он вмещает в себя пятьдесят миллионов, но Мехико или Сан-Паулу, Шанхай или Дели — сто, сто пятьдесят, двести миллионов! Двести миллионов грязи и нищеты — сколько это? Разве это может быть красиво или правильно?
Она не знала ответа. Да и не хотела отвечать на него. Ведь дом — это дом, для каждого свой, какой бы он ни был. Дом не выбирают.
Колонии малолюдны, но богаты и сильны. Державы Земли многолюдны, но нищи, имеют колоссальный избыток населения, который вынуждены кормить и который давно ни к чему не стремится. Таковы реалии, формирующие геополитику: державам жизненно необходимы космические ресурсы, чтобы ублажить собственное население и остаться в ранге держав, колониям так же жизненно необходимо держать эти ресурсы под контролем. Иначе их раздавят, завалив телами миллиардов представителей мяса из обитателей вот этих самых трущоб вокруг полисов. Что такое против них жалкие совокупные сто пятьдесят миллионов колонистов?
Только теперь, здесь, в Летнем дворце, Лана поняла важность встречи двух монархов, так ярко освещаемую и рекламируемую по всем информационным каналам. Венерианские Веласкесы пытаются договориться с имперскими о разделе влияния, о владениях, о военных контрактах и инвестициях, но на кону у каждой державы выживание. Сейчас Венера и Империя — союзники, но друзьями они никогда не были, а отношения всегда сопровождались некой показной прохладцой — вряд ли сейчас возникнет идиллия и взаимопонимание.
