Андрей взглянул на Дмитрия, и сказал:
— Похоже, я вас совсем заболтал. А вам ведь ещё надо отдохнуть перед дорогой.
— Сначала я хотел бы выучить язык аборигенов, — сказал Дмитрий.
— Хорошо, — сказал Андрей. — Я отведу вас в информационный центр.
Местное солнце вскарабкалось почти до самого зенита, обдавая путников горячим светом.
— Жарко, — сказал Андрей, покачиваясь на сиденье местного дилижанса. — И так духовка натуральная, а в этой чёрной накидке совсем испечься можно.
— Надо было в светлое одеться, — ответил Дмитрий.
— Нет. Нужно соблюдать достоверность образа, будь она неладна. Сторонники прогресса носят тёмную одежду, в противоположность «соглашателям», которые тёмные цвета не любят.
— «Соглашатели» — это противники прогресса? Почему их так называют?
— Потому что они против здоровой конкуренции, которую проповедают «прогрессисты». Утверждают, что конкуренция зло, а люди должны жить по принципам сотрудничества и согласия. Потому и «соглашатели».
— Я думал, что сторонники прогресса действуют тайно, — сказал Дмитрий. — А оказывается, что у них совсем не прячутся и даже особую одежду носят.
— Ну, просто проповедовать прогресс и конкуренцию никому не возбраняется. «Соглашатели» на то и «соглашатели», что не любят активного противостояния. Однако они никому не позволяют предпринимать активные действия по внедрению конкуренции и быстрого прогресса. Поэтому те из «прогрессистов», кто хочет не просто проповедовать свою точку зрения, но и активно действовать, образуют тайные ордена.
— Пока мы ехали, я лишь несколько раз видел людей в тёмных одеждах. Но, насколько я знаю, «прогрессисты» составляют около трети населения.
— Ну, в провинции их меньше. И, кроме того, не каждый «прогрессист» будет одеваться по–особому. Большинство — лишь сторонники прогресса, но не являются его ярыми пропагандистами. Такие предпочитают не выделятся.
Андрей посмотрел в окно и, увидев какие‑то известные ему ориентиры, сказал:
— Часа через два въедем в город, а там еще через час будем на месте.
Долгая дорога осталась позади. Андрей и Дмитрий поселились в небольшой гостинице на окраине города и теперь, петляя по узким улочкам, шли к месту встречи. Дмитрий удивился тому, что многие люди улыбались друг другу, словно были знакомы. Дмитрий решил поставить эксперимент и просто улыбнулся одному из встречных прохожих — и получил в ответ искреннюю улыбку.
— Ты с ними не очень‑то любезничай, — прошептал Андрей, когда они отошли на достаточно большое расстояние. — Тут все сплошь эмпаты — ещё заметят, не дай Бог, что ты чувствуешь не так, как все.
— Не заметят. Я сделал свою психику похожей на психику местных.
— Да? Тоже, значит, владеешь чем‑то типа их умений. Не думал, что на твоей планете лекарей учат психомаскировке.
— А это не маскировка. Хороший лекарь просто обязан уметь перевоплощаться в больного, чтобы понять, какие потоки сил и образов в нем нарушены.
— Ну, тогда ладно. Кстати, мы уже пришли.
Они остановились перед большим особняком. В облике здания преобладали строгие цвета и прямые линии, что резко выделяло его среди домов, стоящих по соседству.
Дмитрий улыбнулся:
— Для любого тайного общества самое главное — не выделяться. А здесь наоборот.
— Так ведь никто не знает, что хозяин дома — руководитель тайного общества. А быть просто прогрессистом здесь не возбраняется. А если он захотел бы скрыть свои прогрессистские взгляды, ему это не удалось бы — кругом одни эмпаты. его бы раскусили, и такая скрытность лишь навела бы на подозрения. Ну, ладно, пойдём внутрь, а то нами уже заинтересовались.
Дмитрий тоже заметил, что штора одного из окон в доме напротив слабо колыхнулась, на секунду открыв лицо смотрящего.
Андрей подошёл к двери, и нажал кнопку звонка.
— Заметь, — сказал он. — Звонок — электрический. По здешним меркам — диковинка. На планете лишь недавно всерьёз взялись за исследование электричества.
Дверь открылась, на пороге предстал высокий и худой молодой человек в таком же чёрном плаще, как и на Андрее с Дмитрием.
— Прогресс с тобой, брат, — сказал Андрей. Потом указал на Дмитрия. — Это мой земляк-тоже наш брат по прогрессу.
Дмитрий уже знал, что земляне выдавали себя за прогрессистов с другого материка — такая легенда показалась исследователям наиболее удобной. Он кивнул прогрессисту и повторил слова Андрея:
— Прогресс с тобой, брат.
— Прогресс с вами. Проходите.
Дмитрий и Андрей вошли в дом. Дмитрий сразу решил, что встретивший их человек — не хозяин дома, а один из приехавших на собрание. Он оказался прав: прогрессист провёл их в комнату, где вели беседу несколько людей и подошёл к одному из них — седому, но всё еще буквально излучающему внутреннюю силу и властность человеку.
Молодой прогрессист стал что‑то говорить, указывая взглядом на Дмитрия и Андрея. Пожилой человек выслушал, кивнул и подошёл к ним.
— Я рад приветствовать братьев по прогрессу, прибывших издалека, — сказал он и протянул ладонь для рукопожатия.
Андрея здесь уже знали, а вот Дмитрию пришлось знакомится со всеми присутствующими. Он жал руки прогрессистам, называл своё имя (конечно, не настоящее, а один из ближайших распространённых на планете аналогов — «Диаморас»), а сам пытался незаметно проникнуть в глубинные слои сущностей собеседников.
И спустя некоторое время он утвердился в догадке, которая пришла ему ещё во время пути — прогрессисты оказались гораздо менее способны к эмпатии, чем остальные жители планеты. Впрочем, этого нельзя было сказать о хозяине дома — он, похоже, мог проникать не только в чувства людей, но и в их мысли, хотя и не слишком глубоко. Но даже эта проницательность была мало похожа на эмпатию «соглашателей» — хозяин дома не столько ощущал окружающих, сколько проникал в их сознания, заглядывал в умы.
Похоже, что отличия в психологии прогрессистов и «соглашателей» были гораздо большими, чем это казалось не способным к таким ощущениям землянам.
Дмитрий заметил и ещё одно существенное различие. У большей части жителей планеты практически отсутствовали вытесненные в подсознание мысли или воспоминания. Более того, можно было сказать, что у них вообще нет того, что земляне называли подсознанием. Да, была сфера психики, отвечающая за моторные и прочие автоматизмы, но даже и они при необходимости могли осознаваться. А вот у всех собравшихся в этой комнате Дмитрий разглядел тёмные всполохи напряжения в психике — такие возникают, когда часть образов, возникающих в стремительном калейдоскопе мышления, не осознаются и поэтому приводят к скрытому психическому напряжению. Они могут управлять мотивацией и сиюминутно–реактивно проявляться в тех или иных действиях их носителей.
