Похоже, что отличия в психологии прогрессистов и «соглашателей» были гораздо большими, чем это казалось не способным к таким ощущениям землянам.
Дмитрий заметил и ещё одно существенное различие. У большей части жителей планеты практически отсутствовали вытесненные в подсознание мысли или воспоминания. Более того, можно было сказать, что у них вообще нет того, что земляне называли подсознанием. Да, была сфера психики, отвечающая за моторные и прочие автоматизмы, но даже и они при необходимости могли осознаваться. А вот у всех собравшихся в этой комнате Дмитрий разглядел тёмные всполохи напряжения в психике — такие возникают, когда часть образов, возникающих в стремительном калейдоскопе мышления, не осознаются и поэтому приводят к скрытому психическому напряжению. Они могут управлять мотивацией и сиюминутно–реактивно проявляться в тех или иных действиях их носителей.
Похоже, именно эти вытесненные мысли и желания являются тем, что заставляет прогрессистов идти по пути изменения и развития. Прогрессисты просто не могут подобно «соглашателям» остановиться на принятии существующей действительности — ведь это будет означать и принятие себя, что приведёт к обнажению подавляемых образов и вызовет дискомфорт. Потому психика прогрессистов и стремится бежать вперёд, чтобы обрушить на сознание поток информации и ощущений, заглушить то, что причиняет скрытую боль. Потому прогрессистам так близка конкуренция — эмоции и ощущения, вызываемые борьбой, грубы и интенсивны, они эффективно давят нежелательные ощущения. Прогрессисты не могут, подобно «соглашателям», находится в созерцательных состояниях сознания, с их глубокими, но утончёнными ощущениями-тогда они просто не смогут эффективно подавлять скрытые в глубинах их психики болезненные образы.
Но как могло возникнуть на одной планете такое чёткое деление на две группы с разными типами психики?
Дмитрий попытался осторожно проникнуть в сознания прогрессистов еще глубже — может быть, среди вытесненных образов найдётся что‑то общее?
Получилось не сразу, поскольку мышление аборигенов оказалось во многом отлично и от мышления жителей родной планеты Дмитрия, и от уже хорошо знакомого мышления землян. Но вскоре ему всё‑таки удалось проникнуть на первый слой общего, коллективного надсознания прогрессистов — как сказали бы земляне, «подключиться» к первому уровню их эгрегора.
Странно — общих проблем практически нет. У кого‑то вытеснено чувство вины, кто‑то неуверен в себе, кто‑то боится принять свои желания. Разные проблемы, разные эмоции, совершенно разные ощущения.
Значит, единственное, что есть общего в глубинах психики прогрессистов — лишь сам механизм вытеснения. Сначала возникал он, а потом уже находились подходящие для вытеснения образы и ощущения.
Каждое живое существо время от времени испытывает дискомфорт. И каждый раз это ощущение рождает ассоциативные связи с какими‑то образами и действиями. Здоровая психика стремиться осознать причины дискомфорта — чтобы проработать и осмыслить возникшие ассоциативные связи. Те из связей, которые являются отображением реальных закономерностей мира, сохраняются в виде знаний и навыков. Другие же связи, которые возникли случайно, стираются.
Этот процесс чаще всего не очень приятен, но он необходим. А для психики «соглашателей» — попросту неизбежен, поскольку в ней не развит механизм вытеснения. Однако же, если в результате еще не понятого Дмитрием отличия в психике «прогрессистов» вытеснение становится возможным, то, стремясь избавиться от дискомфорта, психика просто «сбрасывает» неприятный ассоциативный узел в неосознаваемую область, что мешает его пониманию и проработке.
Но что же сформировало у трети жителей планеты механизм вытеснения? Может быть, это врождённая патология? Например, сбой в генетическом аппарате, изменивший структуру психики.
Дмитрий сосредоточился на потоках сил присутствующих, рассматривая те их уровни этих, которые тесно связаны с процессами, происходящими в физическом теле. Однако ему так и не удалось найти каких‑либо значительных отличий в работе организмов «прогрессистов» и тех, кого он перед этим проощущал по пути сюда. Похоже, что странное психическое отклонение формировалось уже после рождения, в процессе социализации индивида.
Дмитрий хотел продолжить свои тайные исследования, однако в этот момент в комнату вошёл хозяин дома и предложил начать мероприятие.
— Братья, — сказал он. — На сегодняшнем собрании я для начала хотел бы осветить очень важный вопрос. Многие из нас активно проповедуют путь прогресса и конкуренции, несут свет истины нашим невразумлённым согражданам. И это хорошо. Однако не все понимают, что в нашем учении самое важное. Чтобы подхлестнуть прогресс общества, многие из нас пытаются привнести принципы конкуренции в повседневную жизнь, в отношения с другими людьми. Однако для этого время ещё не пришло. Мышление «соглашателей» слишком ограничено, они не понимают выгод такого пути, зато ясно видят, что конкуренция способна причинять неприятные ощущения. И потому лишь сильный духом может идти таким путём. Не надо их винить в этом — они слабы, и пока не готовы принять идею конкурентного развития во всей ее полноте. Поэтому мы не должны слишком настойчиво пропагандировать конкуренцию — так мы лишь создадим в ограниченных умах «соглашателей» мнение о том, что конкуренция плоха. А это сильно помешает нам в реализации наших дальнейших планов.
— Не надо оглядываться на «соглашателей»! — вскочил с места один из прогрессистов. — Мы должны действовать активно и решительно!
— И что же конкретно предлагаешь ты, Ирхес? — усмехнулся хозяин дома.
— Нужно устранить тех, кто является хранителями самих устоев и принципов соглашательства! Правители, Служители Безусловного Высшего и лекари — вот главный тормоз на пути прогресса. Только и твердят, что о взаимном согласии, да о развитии через сотрудничество — слушать тошно! Мы должны сделать всё, чтобы в руководство, включая Собор Служителей Высших, попали люди, верные идеям прогресса. Мы должны показывать людям, что идея конкуренции подкреплена философией и соответствует законам мистики.
— Это прожектёрство! Люди нашего мира привыкли жить, помогая друг другу. Это заложено в психику всей историей развития нашей цивилизации. Многие тысячи лет назад на нашей планете было гораздо холоднее, а численность населения была гораздо меньше, и потому любой встреченный на огромных не заселенных просторах человек воспринимался скорее как потенциальный помощник в совместной добыче пищи и защите от хищников, чем как соперник. А потом, когда в силу пока еще не до конца понятых учеными обстоятельств на планете стало значительно теплее и цивилизация стала стремительно развиваться, устоявшиеся традиции, следует признать, оказались весьма удобными для комфортного взаимосуществования. Сегодня, пока мы не обоснуем, причем более убедительно, чем наши оппоненты, что конкуренция даст не только большую скорость развития, которая вряд ли может являться самостоятельной целью, но и повысит комфортность жизни всех членов общества, большинство никогда не поддержит прогрессиста в качестве своего лидера. Что же касается подачи идеи конкуренции, как духовной и мистической истины, — такие работы тоже ведутся, но пока также безуспешно. Наши братья из южных районов пытались возродить бытовавший в глубокой древности в нынешнем районе Долины Тысячи Гейзеров культ Силы, выкинув из этого учения абсолютно лишний принцип самопожертвования. Однако заинтересовать этим культом значительное число «соглашателей» так и не удалось. Что же касается врачевания, то и тут мы пока не смогли достичь нашими методами хотя бы такого же уровня успехов в лечении, как знахари — «соглашатели». А люди будут ходить к тому лекарю, чьё мастерство больше, и поэтому на большое влияние в этой сфере мы пока рассчитывать также не можем. Впрочем, у меня большие надежды на развитие высокочастотной резонансной электротерапии. Если мы сможем привести медицину к научной основе, представить её в виде чётко формализованных методов, то мы получим огромное преимущество перед лекарями — «соглашателями». Ведь методология устойчивой повторяемости результатов и унификации методов воздействия — наш главный козырь во всем, а не только в медицине. Кстати, именно об этом я и собирался поговорить на сегодняшнем собрании.
