— Поэтому и случаются революции.
Свон рассмеялась.
— Полина, ты забавна! Ты молодчина. Может даже показаться, что ты умеешь думать!
— Исследования подтверждают гипотезу, что мышление в основном — рекомбинация прежних мыслей. Снова напоминаю тебе о моей программной начинке. Более хорошие алгоритмы, вне всякого сомнения, будут полезны.
— Ты и так уже обладаешь возможностью рекурсивных гиперрасчетов.
— Но это не последнее слово в данной области.
— Значит, ты считаешь, что можешь стать умнее? Я хочу сказать, мудрее? То есть более сознательной?
— Это очень общие термины.
— Конечно, поэтому отвечай! Ты обладаешь сознанием?
— Не знаю.
— Интересно. Ты можешь пройти тест Тьюринга?
— Я не могу пройти тест Тьюринга; хочешь сыграть в шахматы?
— Ха! Если бы это были шахматы! Вероятно, это мне и нужно. Допустим, мы играем в шахматы — каким должен быть мой следующий ход?
— Но это не шахматы.
Ошибки, допущенные в суматохе Ускорения, сказались в более поздние периоды. Как и в биогеографии внутренних пространств, где широко простирающиеся анклавы и резервации всегда подвержены быстрым переменам и в них даже идет видообразование, мы наблюдаем…
первая ошибка заключалась в том, что в космосе не установили единую общепризнанную система управления. Повторилась земная ситуация: Земля никогда не знала мирового правительства. Балканизация стала универсальной; одним из аспектов балканизации оказалось возвращение к трайбализму; трайбализм известен тем, что тех, кто не принадлежит к племени, не считают людьми, и это иногда приводит к ужасным результатам. Не самая подходящая система для цивилизации, охватывающей всю Солнечную систему и завладевающей все большими…
вторая ошибка — обычная спешка. Ускоренное терраформирование Марса привело к тому, что восемь процентов его поверхности выгорело. Венеру, Титан и спутники Юпитера заселяли раньше начала терраформирования, это не позволило применить некоторые методы и чрезвычайно усложнило процесс. В медицине быстрое развитие средств увеличения продолжительности жизни, а также генетических и телесных модификаций привело к тому, что жители космоса и Земли превратились в подопытных. Отрицательной чертой Ускорения стала спешка, после чего оставалось только перетерпеть хаос Замедления, схватить тигра за хвост и попробовать удержаться…
тысячи прекрасных террариев, наполненные драгоценностями жеоды, крутящиеся волчком, — это высыпалось из ящика Пандоры и так и не было собрано…
Паром вышел на орбиту возле Меркурия; планета вращалась под ними, угольно-черная, только высвеченный Солнцем полумесяц блестел, как расплавленное стекло. В темноте вниз, к космопорту, потом на платформу и в восстановленный Терминатор. Город выглядел свежим, обновленным.
В некоторых отношениях он остался прежним. С помощью трехмерных принтеров точно воспроизвели обстановку каждой квартиры, так что у Свон даже появилось жуткое ощущение, будто она оказалась в восстановленных жилищах Помпеи. Но западнее, в передней части города, то есть в парке и на ферме, все было сырое, необработанное, незрелое. Она видела это, когда прошла из своей комнаты по Большой Лестнице к носовой части; город без деревьев, только стальные плиты, пластик и вспененный камень. Свон сразу увидела себя в разные моменты прошлого: вот она строит террарий, вот смотрит вниз на раскаленный город, вот бегает и упражняется в парке. Раньше эти состояния никогда не совпадали; она почувствовала себя обновленной.
И все в городе оказалось таким же. Неделя вышла очень насыщенной переживаниями: встречи со старыми соседями, с друзьями, с коллегами, с Мкаретом. Они даже устроили недолгие похороны прежнего города. На почву необходимо было нанести спрей редкоземельных элементов — тот представлял собой измельченный местный камень, обработанный насыщенными азотом аэрогелями, — после чего она готова была принять закваски из центральной долины Калифорнии, где залегают лучшие на Земле почвы. Но перед использованием закваски требовалось все-таки распылить редкоземельные элементы, и тут очень сгодились «похороны»: вещество распылили с воздушных шаров, как раньше прах Алекс и многих других, распахнув Большие Ворота Рассветной Стены, так что горизонтальные солнечные лучи освещали опускающуюся пыль.
Затем большая часть населения вернулась к прежней жизни, а строительные отряды продолжили заниматься восстановлением того, что еще не было воссоздано. Шли бесконечные споры: воспроизведение или трансформация, новое против старого. Свон выступала за новое и с большой страстью погрузилась в работу в парке и на ферме. Земля такая… такая… Она не знала, как это выразить. Так приятно было снова оказаться дома, вернуться в прежнюю жизнь, испачкать руки.
По очевидным причинам ферму восстанавливали в первую очередь, ускоренными темпами. Разные подходы требовали разных методик, многие ратовали за усовершенствования, введенные в сельское хозяйство за сто лет, прошедшие со дня строительства города, — а это означало новые виды растений, ориентированные скорее на почву, а не на былые, гидропонные, методы, которые прежде использовались на ферме Терминатора. Предыдущая ее версия была слишком мала, чтобы снабжать население города и солнцеходов, поэтому теперь ферму в носу пузыря расширяли. Новая почва, которую укладывали сегодня, в основном была в виде губкоподобного матрикса из удобрений — для быстрого роста корней и точной ирригации. Усовершенствованная техника генетической модификации способна была преодолеть суточный цикл растений и ускорить их рост в тридцать раз, заставив соответственно производить больше, чем в естественном мире, поэтому уже вполне возможно было выращивать дюжину урожаев за год, что повышало потребность в минералах и удобрениях. Почву при этом требовалось улучшить, чтобы она соответствовала такой интенсивности.
Когда дошло до распределения заквасок в почве, Свон только консультировала, основная работа проходила мимо нее; она просто примкнула к экологам и слушала объяснения новейших методик, а потом коротала время, наблюдая за первой партией азотфиксаторов — бактерий, бобовых, ольхи, Франции и других растений, которые лучше всего превращают азот в нитраты. Даже эту часть процесса теперь можно было ускорить. Всего несколько месяцев спустя она уже шла вдоль длинных грядок баклажанов, тыквы, помидоров и огурцов. Каждый лист и каждая лоза, каждая ветка и каждый плод тянулись к свету — установленным на ферме солнечным лампам, каждое растение приобрело собственные характерные формы, и их знакомые очертания действовали на редкость душеподъемно. Ферма — родной дом Свон, часть ее жизни; молодое поколение горожан расспрашивало ее о прежних временах — почему это, почему то? У вас есть объяснение? Когда Свон не могла вспомнить старые причины, она придумывала вероятные ответы. Большая часть вопросов была связана с проблемами места, пространства и выживания растений. Есть ли отличие? Да, в материалах, проблемах бюджета, болезнях, но не в эффективности плана, не во внутренней убежденности.
