Секрета из своих знаний Кардиналы особо не делали, ссылаясь на силу Творца всего сущего, но и подробностей раскрывать не спешили.
Медицина будущего могла повергнуть в священный трепет любого жителя прошлого, которые то и дело натыкались на корабли хронокурьеров, выпадающие не в том секторе космоса, куда планировалось.
Кардиналы научились даже перегонять сознание из тела реципиента в донора-носителя, но официальных подтверждений этим опытам не было, а случайные свидетельства или просачивающиеся рассекреченные архивные данные всегда обрывались на самом интересном. И до сих пор оставалось загадкой, получается ли у Кардиналов проворачивать эту процедуру навсегда или носители являются лишь временными саквояжами для сознания.
Справедливости ради стоит сказать и о том, что сами Кардиналы уже не совсем являлись обычными людьми, а скорее, этими самыми саквояжами, служа лишним подтверждением правдивости слухов и домыслов.
— Гавриил, матерь твою космическую, какого хрена ты приперся, калека старый? — безрадостно поприветствовал брата Джек, без лишних слов направляя Гая на звук своего голоса.
— Есть разговор, — кивнул Гай, осторожно и медленно приближаясь к Джеку.
— Да это понятно, — вздохнул Кацман, которого оторвали от такого прекрасного повода скатиться в махровую тоску, — так бы ты хрен пришел. Выкладывай, что у тебя?
— У меня ожог сетчатки, — хмыкнул Гай, — пересадка донорских тканей и общая реабилитация с интоксикацией, как и у тебя.
— Гай, блядь!
— Ну а разговор у меня к тебе насчет Аннушки, — состроив покорную мину на лице, произнес Травкин. — Оставил бы ты ее в покое, Джек.
Кацман подавил желание нервно рассмеяться, воззрившись на брата широко распахнутыми зелеными глазами.
— Однако… — только и выдавил он.
— Да, — продолжил Док, отыскав на ощупь стул, и примостившись на его краешке, — тут ко мне Рик заходил…
О том, что зря он начал разговор именно с этого, Гай понял уже через несколько секунд. Его брат резко подорвался с места, от души засадил кулаком в стену, которая тут же прогнулась под тяжелым ударом боцмана, жалобно скрипнув помятыми панелями обшивки.
— Гай, ёб твою мать, ты же сам меня просил провести твои чертовы тесты! Целый план мне выдал, инструкции, блядь, едва ли не на заднице мне написал, долго убеждал меня в необходимости подлого и лицемерного поступка, ссылаясь на то, что от меня другого и не ждут. А теперь ты же приходишь ко мне и говоришь, чтобы я оставил несчастную девочку в покое, потому что, видите ли, на нее глаз положил наш вечно отмороженный кэп! Ты в конец охренел, братишка? — Джек резко развернулся к брату, навис над ним и заглянул в глаза. Выражение лица боцмана было похоже на выражение лица человека, у которого только что умерли все родственники, которых он не мог терпеть, а сумма наследства, объявленная в завещании, оказалась нулевой. Если добавить к этому то, что родичи почили с миром стараниями выжившего ради именно такого вот наследства, гамма чувств и переживаний становится понятна даже полуслепому.
И вот этому полуслепому она понятна как раз и не была, как ни странно.
— Джек, — спокойно ответил Гай, стараясь смотреть в глаза разозленному Кацману, — я не очень понимаю, почему это тебя так раздосадовало? Смею напомнить тебе, что именно ты первым и послал меня по нашей общей матери с моим предложением. А теперь именно ты же пытаешься бушевать, как выброшенный из борделя в самый интимный момент, клиент со спущенными штанами. Я чего-то не знаю? — приподняв одну бровь, осведомился Док. — Твоя позиция изменилась, ты вообще стал какой-то… нервный. Я списывал это на отсутствие самогона, бросать пить после такого крутого и самозабвенного цикла растянутого самоубийства всегда трудно и тяжело. Патологические изменения внутренних органов, атрофия центров удовольствия в головном мозге, который перестает вырабатывать гормоны удовольствия без привычной дозы спирта…
— Пошел ты на хуй, — очень спокойно и с расстановкой заявил ему Джек. — Просто возьми и пойди туда, пока я тебе не помог.
Гавриил пожал плечами и встал, направляясь к выходу. На пороге он задержался и сказал:
— Анна хорошая девочка, ты ее не стоишь. Оставь ее в покое, Джек. Я тебя, как брата прошу, очень прошу, не надо ломать ее еще больше, чем уже кто-то постарался.
Гавриил вышел, а его брат еще долго стоял посреди каюты, глядя пустыми глазами куда-то сквозь стены. Он пытался представить, что сейчас творится там, за прочными и толстыми перегородками, листами обшивки и защитными экранами корабля.
Джек смотрел в космос, от всей души желая оказаться где-нибудь подальше отсюда, раствориться в вакууме ледяного пространства, распавшись на кристаллы, или оставаясь куском замороженного мяса, выброшенного в космос из трюма.
Джеку много раз приходилось хоронить своих людей, отдавая последние почести ушедшим за грань. Он помнил ритуал до мельчайших подробностей. Стоя у обзорного стекла, за которым проплывали отпущенные на свободу отправленные в последнее плавание матросы космического корабля, выплывающие из шлюза в облаке кристалликов воздуха. Они были торжественно спокойны, и мирно дрейфовали прочь от скользящего судна, навсегда покидая палубы своего временного дома. А Джек оставался, смотрел на десятки тел, выброшенных в вакуум по старинной традиции мореплавателей хоронить в волнах своих мертвецов.
Конечно, сейчас оборудование позволяло десятки лет таскать с собой замороженные трупы, доставлять их на место, отдавать родным такими, словно ребята только что уснули, выставив климат-контроль на минимум, и от того немного замерзнув.
Но глядя в окаменевшие после смерти оболочки, называемые телами при жизни, Джек неизменно осознавал, что больше внутри этих хранилищ нет тех веселых, шальных и чертовски хороших ребят, к которым он привык.
Он научился не привыкать, не смотреть дольше положенного на последнее плавание своих и чужих людей, не думать о том, кто проводит однажды в этот путь его.
Но Джек Кацман не научился оставаться безразличным. Он спокойно спал по ночам, отгоняя кошмары убойной дозой перегара, просыпался утром и шел исполнять свои обязанности. А вот подчиняться течению обстоятельств не умел.
— Что-то мы тут засиделись с тобой, — сказал он самому себе, — надо бы что-то сделать, пока я окончательно не свихнулся. Хотя куда уж больше, если тянет на андроидов.
Кацман усмехнулся, сжал кулаки и принялся за обдумывание плана побега. Как только Гай еще немного восстановится, можно будет проверить на практике, насколько выдохся Блэк Джек.
