Один из фукианов застонал, из синтезатора речи раздалось:
— Как это получается?
При своей очевидности все объяснения были недостаточными. Ископаемый океан в возрасте миллиона лет сменился другим океаном, гораздо насыщеннее прежнего: в нем происходил кислородный обмен, быстрый рост, ускоренная подвижность. То было воистину тропическое богатство жизни. Но как могла случиться столь быстрая эволюция океана? Сначала Лильке утверждала, что речь идет именно о такой ускоренной эволюции, но потом отказалась от своих утверждений. Скорее всего, они пробурили скважину над местным раем. Там, внизу, расположен то ли вулкан, то ли какое-то отверстие. Чем бы это ни объяснялось с точки зрения физики, свободный кислород генерируется локально, причем в ограниченных количествах. Остальной невидимый океан остается в точности таким, как о нем можно судить, глядя на вечные льды: холодным, беспросветным, довольствующимся собственной бедностью.
Наврен высмеял рассуждения Лильке о свободном кислороде. Его гипотеза насчет магмы и ионов металла была предложена, скорее, ради развлечения. В данных обстоятельствах он затруднялся объяснить, что приводит к распаду молекул воды. Неудача еще более заострила черты лица Наврена.
Сарри торжествовала: его поражение привело ее в восторг.
Впрочем, старый мудрый Эджи знал в точности, что следует предпринять. Раз новый мир таит пленительные загадки, то всем следует сплотиться ради их разрешения. Он пришел в движение, деловито раздавая поручения. Люди и фукианы были отправлены туда, где могли принести наибольшую пользу или хотя бы не мешать работе. Сарри оставили в лаборатории помогать Лильке готовить препараты. Эджи, желая, как видно, примирить подруг, назначил юный Голос лабораторным ассистентом и стал наблюдать, как она выслушивает указания Лильке. Два человеческих организма женского пола делали вид, что успешно сотрудничают.
Сарри занялась ДНК, взятой из ядра простейшего. Лильке уже считывала гены кислородолюбивых бактерий. Внезапно в тишине раздались проклятия. Эджи осведомился, что произошло.
— Ничего, — бросила Лильке. Через некоторое время она поправилась: — Не знаю, как это случилось, Наставник Эджи, но я заразила препарат.
На физиономии Эджи появилась сочувственная гримаса, однако тон стал неодобрительным.
— Это на тебя не похоже, Лильке.
Генетик экспедиции повернулась к Сарри.
— Твой препарат готов? Если еще нет, то позволь мне самой его закончить. А ты возьмись за следующую бактерию.
Генетика простейшего оказалась сложной. Даже специалистка не смогла интерпретировать ее в ускоренном режиме. Лильке почти в трансе просматривала бесконечные полосы базовых пар в поиске кодов. Сарри твердила себе, что подруга права. В конце концов, Лильке — хозяйка этой лаборатории. Только эгоистичная и неадекватно реагирующая органика испытывает злость, когда ее отталкивают. Даже если с ней обращаются, как с неразумным младенцем. Но Сарри не чувствовала себя младенцем, а была уверена в своих способностях.
Правда, сейчас она не могла ни работать, ни даже думать; руки дрожали.
— Да что творится, черт возьми? — воскликнула Лильке.
От ее крика Сарри вздрогнула и выронила пробирку.
— У нас проблема: препараты заражены. — Лильке была близка к слезам. — Придется все стерилизовать и начать снова. Простите, Наставник Эджи. Определив причину нарушения, я снова займусь препаратами. Сейчас я не могу...
Наставник ничего не сказал, даже не шевельнулся.
Девушки смотрели на него, ожидая мудрого совета, слов поддержки. Однако время шло, а он безмолвствовал. Старческое лицо оставалось бесстрастным, хотя глаза поблескивали, свидетельствуя о работе ума, решающего сложнейшие, взаимоисключающие задачи.
Наконец он заговорил. Голос был лишен малейшего намека на эмоции.
— Откуда происходит заражение?
— От нас, — пробормотала Лильке. — Эти коды и гены сплошь земные...
Наставник кивнул, изобразив улыбку.
— Разумеется, существует и иное объяснение, в пользу которого говорят ваши данные.
— Нет, — шепотом ответила Лильке. Эджи смотрел на Лильке, не мигая и не произнося ни слова, пока генетик не выдавила через силу: — Возможно.
— Ничего не понимаю, — созналась Сарри. Ее слов никто не услышал. — Что за другое объяснение? — проговорила она слабым голосом.
Лильке удрученно покачала головой.
— Никакого заражения нет, — сказала она Лильке. — Наши данные в полном порядке.
Значит, Сарри выявила земную ДНК. Но из этого следовало... Нет!
Эджи повернулся к Сарри, разверз мертвый рот, но ничего не сказал. Зато говорили глаза: в них читалось удивление, боль — и жалость.
Потом Сарри поняла все: не только сущность океана под твердой ледяной коркой, но и замысел машины, ее мысль, которую выдал этот полный жалости взгляд.
Весть об открытии разнеслась со скоростью эпидемии. Одно горячечное объяснение было предложено мгновенно: микробы занесены с «Паутины». В одном из жилых отсеков, воспроизводящих земные условия, произошла утечка заурядное происшествие, учитывая почтенный возраст всей системы; проступившая вода замерзла, крохотные кристаллики льда оказались в межзвездном пространстве, попали на зонды, а может, были перенесены ледяным потоком межзвездного света...
Объяснение было вздорным и высосанным из пальца. Тем не менее фукианы и почти все люди заставляли себя в него поверить. Всем было известно, что Земля осталась невообразимо далеко и что она мертва. Об этом даже скучно было упоминать. Всему виной оказалась «Паутина» — по этому поводу существовало согласие. Предпочтение отдавалось маловероятному, поскольку в противном случае пришлось бы поверить в невозможное. Неуверенные голоса твердили, что команда не имеет права лишиться покоя и цели из-за каких-то проклятых микробов, барахтающихся в океане, которых никто толком не видел.
Эджи помалкивал, никак не комментируя болтовню насчет беременной снежинки, панспермии и прочую чушь. Он вообще стал молчалив. Он слонялся по лабораториям, навещал буровую, но никого не подбадривал, ничего не советовал, а просто с необыкновенным вниманием наблюдал за живыми существами.
Наврен первым задал напрашивавшийся вопрос: какова вероятность появления в этих краях снежинки с микробами? Как замороженные споры могли пронзить многокилометровую ледяную толщу? Даже если бы это произошло, откуда у чертовых бактерий энергия и свободный кислород? И как они умудрились так быстро размножиться?
Впрочем, гениям лучше молчать, если они не знают ответа.
