– Альтернативно живущие, – блеснул я толерантностью.
– Ну, это еще разбираться надо, – мягко поправил меня бармен, – кто альтернативный, а кто живущий. Но суть не в этом.
Тут он слегка наклонился и, не глядя, привычным движением извлек из-под стойки брошюрку с почти знакомым названием: «Царство божие».
– Вот, – сообщил он, делая приглашающий жест, – новичкам полезно ознакомиться.
– Нет-нет, – поспешно отстранился я. – Свидетели Иеговы и на том свете достали. В смысле – на том, ну, вы понимаете.
– О, не беспокойтесь, это не реклама. Это… своего рода путеводитель. Без него в загробном мире…
Я снова сделал отрицательный жест. Все-таки почти тридцать лет прожил сознательным атеистом, сложно в один миг перестроиться.
– Вы все же возьмите, – проявил настойчивость бармен. – Мало ли как сложится. В иных местах здесь…
– А на словах нельзя? Коротенько. Так сказать, курс молодого бойца, а?
– Ладно, – покладисто кивнул торговец, – Можно и так.
Он уютно сложил перед собой пухлые ручки и начал монотонно, как профессор, сотый раз читающий надоевшую лекцию перед вертлявыми первокурсниками:
– Как известно, всех нас в конце концов ожидает процедура Страшного суда. Когда Христос приидет во славе Своей, и все святые ангелы с Ним. И воссядет на престол и будет судить, отправляя грешников в ад, а праведникам открывая путь к райскому блаженству.
– Вы уверены, что это краткий вариант? – уточнил я.
– Абсолютно. Так вот, Страшный суд состоится в конце времен. То есть еще не скоро. А до той поры души умерших находятся в месте, которое католики называют «чистилище».
– Типа СИЗО?
– Нет, – с бесконечным терпением помотал головой бармен. – Типа «чистилище».
Как вы уже заметили, у нас вполне обычная жизнь. Можно работать, учиться…
– Блин, а это зачем?
– Чистилище предоставляет уникальную возможность исправить ошибки земной жизни. Что-то улучшить, доработать. Чтобы к моменту суда…
– Понял.
– Как вы понимаете, – продолжил лекцию пивоторговец, – здесь обитают души.
– А дома? Машинки я видел, мебель вот эта, пиво, наконец… Принято считать, что в гроб с собой ничего не возьмешь. А тут…
– Разве вы не знаете, что некоторые вещи бывают одухотворенными? Когда мастер вкладывает в свою работу душу… Или пользователь… Он ведь тоже может вносить какие-то измерения, дополнения…
– М-м-м, – я взялся рукой за подбородок. – Кстати, что-то подобное я слышал. Чаще всего от автовладельцев. Типа машинка капризничает, не заводится, но в трудную минуту всегда выручит и из беды вывезет.
– Да, и таких примеров масса. Некоторые вещи даже имеют собственные имена. И речь не только о бриллиантах или скрипках Страдивари. Мастер, который строит дом, или краснодеревщик, создающий уникальный гарнитур…
– Я понял. Но хотелось бы уточнить: вещи, которые мы наблюдаем вокруг, – я приблизил голову к бармену и понизил голос: – они тоже умершие?
– Вы очень точно уловили суть! – обрадовался мой собеседник. – Предметы, как люди, старятся, умирают… Кстати, именно по этой причине вы не узнали Москвы.
– Серьезно?
– Да. Все, что вы видели, пока шли сюда, погибло в пожаре 1812 года. Вы почитайте воспоминания офицеров наполеоновской армии о том, какой они впервые увидели нашу древнюю столицу[4].
– Кхм, неожиданно, – произнес я, почесав макушку. – Выходит, все вокруг реальность, только перенесенная в прошлое.
– Точнее сказать: перенесенная в мир иной.
– Угу. Выходит, мужчина с усами, как у Шевченко, тоже настоящий?
– Разумеется. Это Гиляровский. Пишет новые главы своей книги «Москва и москвичи»
– А индеец в перьях? – я осторожно показал на другого посетителя бара. – Он мне не мерещится?
– Это не индеец, – деликатно улыбнулся бармен. – Это король неаполитанский.
– В смысле, сумасшедший?
– В смысле – Мюрат. Маршал Наполеона и его зять.
– О как! А что он не в Неаполе?
– Там его расстреляли. А здесь… Москва и местные девицы поразили когда-то его воображение. Вот и сидит, ждет очередную.
– Некрофил.
– Ну-ну, – обиделся бармен. – И, кстати, те, кто умирает на постоянной основе, обычно прибывают в другие места. А в бары забегают те, кто еще в реанимации, и к нам попал ненадолго.
– О! – последнее сообщение меня чрезвычайно воодушевило. – Выходит я…
– Да, если будете вести себя правильно.
– А если нет?
– Тогда можете нарваться на полицию или на бандитов. Которые развеют вашу духовную сущность так, что вы перестанете существовать даже здесь. А на земле останется лишь пустая оболочка, подключенная к аппаратам жизнеобеспечения.
– Сурово, – озадачился я и оглянулся на книжечку, которая все зазывно еще лежала передо мной на прилавке. – Вы не передумали мне ее подарить?
– Берите-берите.
В этот момент в бар ворвался мужчина в кожаном костюме, живо схватил со стойки бокал с пивом, который мгновенно подал бармен, залпом выпил и тут же, развернувшись, убежал.
– Что это было? – вопросил я, едва не выронив из рук книжицу-путеводитель.
– Постоянный клиент, – вздохнул пивоторговец. – Водитель-лихач. Забегает к нам где-то раз в полгода.
– Какое постоянство…
– Да, – пробормотал бармен. – Вы там, на земле все чудные. Смешные, пока живые…
Глава 2. Первое столкновение
В баре было темновато для чтения, так что, поблагодарив гостеприимного хозяина, я выбрался на улицу и, присев на ближайшую лавочку в сквере, раскрыл подаренную книжицу.
Первые же прочитанные строки убедили меня, что все здесь организовано просто и разумно, я мог бы и сам обо всем догадаться.
В самом деле, даже атеистам доводилось слышать, что граждан, прибывающих на тот (этот) свет на постоянной основе, всегда встречают любимые родственники. Причем, полным составом, включая неродившихся братьев и сестер.
А какое место лучше всего приспособлено для длительного ожидания и встреч большого количества людей? Вокзал, разумеется.
То есть это не означает, что души умерших прибывают эшелонами (сейчас не война, слава Богу), но… В общем, понятно.
Теперь, когда с местом определились, осталось сообразить, как туда добраться. Нет, я хорошо знаю современную Москву, но город, раскинувшийся перед глазами, не имел ни одного привычного ориентира. Более того, из-за отсутствия на небосклоне солнца невозможно было сообразить, где запад, где восток. И куды бечь в таких обстоятельствах?
В глубоком раздумье я поднялся и добрел до ближайшей трассы, по которой взад и вперед бойко двигались разнообразные повозки. Преимущественно с моторной тягой.
Фанат антикварного авторынка скончался бы здесь от восторга, потому что все наблюдаемые машинки, независимо от года выпуска, казались совершенно новыми (душа не стареет!) и сверкали лаком, словно только что сошли с конвейера.
