К тому же журналистика дает право задавать вопросы. И если с шофером не всякий станет откровенничать, что милая девушка с блокнотиком всегда вызывает желание рассказать ей что-нибудь сокровенное. Вы согласны?
– Я…э-э… А вы на что намекаете?
– А вот на что. Как поведал нам доблестный лейтенант пространственно-патрульной службы, два месяца назад в зоне ответственности данной станции был обнаружен фрагмент инопланетного корабля. Естественно предположить, что подлинные хозяева столь удивительной находки пожелают вмешаться в процесс изучения и пошлют своего человека. Который взял бы ситуацию под контроль. Логично?
– Хм, – сказал длинноволосый, наблюдая как нежные щечки журналисточки окрашиваются ярким румянцем. – Насколько я помню, в таких случаях, обычно говорят нечто вроде: «Игра проиграна, полковник Шмультке»!
– Но вы же… – юная красавица поднялась на ножки. – Надеюсь, вы не всерьёз?
– Отчего же, – сказал раскрывший себя контрразведчик, утрачивая нервный облик и гипнотизируя жертву упорным взглядом.
– Но я никакая не…
– А вот с этим мы и разберемся.
– Ничего себе, – переглянувшись, сказали ветераны освоения Луны.
– Вы, вы… – расстроенная девушка не нашла слов. Слезы подступили к глазам, и она, импульсивно швырнув сумочку в голову контрразведчика, кинулась к выходу.
Тот ринулся за ней.
Паша вскочил на ноги.
И в этот момент погас свет.
Во тьме кромешной раздались звуки размашистых движений, испуганные взвизги, энергичное хеканье и грохот рушащейся мебели.
Когда через несколько минут бармен сумел восстановить освещение, барный зал напоминал Куликово поле наутро после сражения. Кругом, словно павшие воины, валялись опрокинутые стулья. В центре композиции лежал плотно спеленанный контрразведчик, а рядом, утираясь большим клетчатым платком, восседал Паша с подбитым глазом. Звезда журналистики сидела рядом и пальцами пыталась удержать на ресницах потекшую тушь.
Пока публика хлопала глазами, пытаясь вместить увиденное в свое потрясенное сознание, в помещении бара появилось большое количество людей в форме и начальник станции лично.
– Молодец, Паша, – заявил он во всеуслышание. – Чисто сработал.
– Вы поосторожнее с ним, – откликнулся доблестный лейтенант, щедро передавая свой носовой платок девушке. – Он экстремально гибкий, и к тому же гнется в неожиданных местах.
– Ничего, Клычок, – проскрежетал спеленанный, – мы с тобой еще побеседуем.
– Всегда рад. Весь к вашим услугам.
Разоблаченного представителя внеземной цивилизации бережно унесли, а Паша помог юной журналисточке подняться и сопроводил ее обратно к столу, за которым все еще сидели остолбеневшие собеседники.
– Это что было? – спросил, наконец, длинноволосый, первым обретая способность говорить.
– Плановая операция по задержанию прогрессора. Видите ли, – лейтенант ППС улыбнулся и снова взъерошил прическу, – мы его ждали с того самого момента, как обнаружили, что платиновый астероид – это корабль.
– А нас вы использовали, как прикрытие?
– Но ведь никто не пострадал?
– Однако… Методы у вас.
Будущая акула пера, обретя утраченную было сумочку, быстро восстановила повреждения, нанесенные ее косметическому убранству, и приобрела прежнюю уверенность.
– Скажите, – произнесла она, пряча зеркальце в кармашек косметички, – а почему он назвал вас «Клычок»?
– Кто?
– Ну этот, задержанный.
– Разве? Я не расслышал.
– Неужели? Зато мы расслышали.
– Верно-верно, – поддержал ее длинноволосый.
– Уж не вы ли тот хакер по прозвищу Волчий клык?
– Да что вы такое говорите.
– Не отнекивайтесь! – возопили одновременно девушка и охотник за нейтрино. – Мы все поняли. Игра окончена, полковник Шмультке!
Паша хотел было что-то сказать, потом махнул рукой, и лицо его озарилось ясной улыбкой.
– Ну что же… Похоже вы меня разоблачили.
Произведение № 2
Смешные вы, пока живые…
Я с трудом приоткрыл один глаз и увидел прямо над собой… Боже, только не это…
Я снова приоткрыл глаз и тяжко вздохнул. Увы, от правды не уйдешь. Прямо надо мной нависала верхняя часть туловища моего непосредственного начальника.
То есть, поймите правильно, начальник рядом с моим ложем присутствовал в полном объеме, но в силу особенностей моего положения в пространстве, обзору была доступна только верхняя его половина.
– Как себя чувствуешь? – заботливо осведомилось лицо руководителя.
Я обратил мысленный взор вовнутрь и вяло удивился. Ощущений не было. Ни болезненных, ни приятных… Создавалось впечатление, что мое тело как-то незаметно растворилось в пространстве, и в больничной палате присутствует только мой дух в чистом виде. Без телесной оболочки.
В другое время подобное чувство могло вызвать панику, но, похоже, меня обкололи какими-то препаратами, так что сил хватило только на вялое удивление.
– Я умер?
– Пока нет.
– Оптимистично, – пробормотал я и закрыл глаза.
Начальственное лицо обеспокоилось и начало требовать что-то от невидимого мне человека, который в ответ забубнил что-то медицинско-неразборчивое.
– Скажите проще, – вспылило начальство, отмахиваясь от врачебной абракадабры, – он способен понимать то, что я говорю?
– Ну… – задумался невидимый, – минуты три, полагаю, способен.
– Тогда отойдите, – заявил начальник, отодвигая медицину в сторону, и довольно бесцеремонно потряс меня за плечо.
– Леша, ты меня слышишь?
Мысль о том, что я сейчас могу послать его на фиг, и мне за это ничего не будет, позабавила мое угасающее сознание. Но глаза все же пришлось открыть.
– Помнишь Юстаса? – тут же вопросило начальство, упершись зрачками в мои беззащитные зрачки.
Я удивился. Юстас был моим другом и напарником в течение шести лет. Правда, он был старше и опытнее, так что в нашей дружбе не соблюдалось равенства: он – безусловный лидер, я – опекаемый ведомый. Так было всегда, и меня подобное положение устраивало. До вчерашнего дня, собственно.
Потому что вчера Юстаса убили. Кстати, меня, похоже, тоже.
– Ты моргай, моргай, если согласен, – трепетно попросил руководитель, нависая над моим бренным телом.
«Ладно», – подумал я, послушно прикрывая на мгновение веки. Что такого они там придумали?
– Юстас должен был сообщить нам код коррекции орбиты спутника правительственной связи, – торопливой скороговоркой продолжило начальство. – Но не сообщил.
«Естественно», – подумал я. – «Его же взорвали…»
– Если спутник уйдет с орбиты, произойдет потеря управления. Это – угроза национальной безопасности…
