— А разве тебе не будет меня немного не хватать? — жалобным голосом спросил Майлз. Грегор невольно улыбнулся. Майлз оглядел сад. — По сравнению с островом Кайрил твоя работа не кажется такой уж тяжелой.
— Посмотрел бы я на тебя, когда ты один в постели и ждешь, не начнут ли сейчас твои гены превращать тебя в чудовище. Как было с моим великим дядюшкой Ури Безумным. Или с принцем Зергом. — Грегор зорко взглянул на Майлза.
— Я… знаю о проблемах принца Зерга, — дипломатично ответил тот.
— Кажется, об этом знают все, кроме меня.
Так вот в чем причина попытки самоубийства Грегора! Вот он, ключ, — щелк, и замок открылся! Майлз постарался не обнаружить торжества, вызванного этим открытием.
— Когда ты узнал об этом?
— Во время Комаррской конференции. Я и раньше натыкался на кое-какие намеки, но… относил их на счет вражеской пропаганды.
Значит, этот танец на балконе не импровизация. Грегору не с кем было поделиться и…
— Правда ли, что он участвовал в пытках…
— Не все, что говорится о принце Зерге, правда, — торопливо перебил его Майлз. — Хотя правда… достаточно страшна. Моя мать знает об этом. Во время вторжения на Эскобар она была свидетелем таких вещей, о которых даже я не знаю. Но тебе она расскажет. Спроси ее прямо, и она тебе ответит.
— Кажется, в нашей семье это наследственное, — тихо продолжал Грегор.
— Она скажет тебе, чем ты от него отличаешься. Насколько я слышал от матери, у тебя все в порядке. И если уж на то пошло, во мне столько же генов Ури Безумного — по той или другой линии.
Грегор улыбнулся.
— Меня это должно утешить?
— Ну, если считать, что несчастье любит компанию…
— Я боюсь власти… — задумчиво произнес Грегор.
— Ты боишься не власти, ты боишься того, что она будет людям во зло,
— догадался Майлз.
— Что ж, ты почти угадал.
— Только почти?
— Я боюсь, это будет доставлять мне удовольствие — причинять зло. Как ему…
Он имел в виду принца Зерга. Своего отца.
— Чушь, — отрезал Майлз. — Я помню, как мой дед пытался вовлечь тебя в охотничьи забавы. У тебя неплохо получалось, — думаю, потому, что ты считал это обязанностью фора, но каждый раз, когда ты ранил животное и нужно было его прикончить, тебя выворачивало наизнанку. Может быть, ты немножко псих, как и все мы. Но ты не садист. Я это точно знаю.
— То, о чем я прочитал… и услышал, — беспомощно сказал Грегор, — так привязалось ко мне! Я не могу не думать об этом. Не могу выкинуть это из головы.
— Твоя голова полна страхов, потому что мир полон ими. Посмотри на все ужасы, которые Кавилло принесла в Ступицу Хеджена.
— Если бы я задушил ее во сне — а у меня был такой шанс, — ничего бы не случилось.
— Но если бы этого не случилось, ее не за что было бы душить. Боюсь, здесь что-то вроде парадокса путешествий во времени. Стрела правосудия летит в одну сторону. Без исключений. Ты не должен жалеть, что не задушил ее до того. Хотя, полагаю, можешь жалеть, что не задушил после…
— Нет… нет… Оставлю это цетагандийцам, если они смогут поймать ее.
— Извини, Грегор, но мне не кажется, что нам угрожает Безумный Император Грегор. Скорее сойдут с ума твои советники.
Грегор взглянул на поднос с пирожными и вздохнул:
— Думаю, охрана не так поймет, если я попытаюсь размазать эти пирожные по твоей физиономии.
— Несомненно. Ты должен был сделать это, когда мне было восемь, а тебе двенадцать. Тогда бы это сошло тебе с рук. Торт с кремом правосудия летит в одну сторону. — Майлз засмеялся.
Потом два великих человека мысленно проделали множество неестественных и забавных трюков с подносом пирожных. Кончилось тем, что оба расхохотались. Майлз сказал:
— Я знаю, ты от похвал лезешь в бутылку, но, черт побери, ты действительно хорош на своем месте. Должен же ты сам чувствовать это после верванских переговоров. Вот и оставайся таким.
— Думаю, так и будет. — Вилка Грегора с новой энергией вонзилась в последний кусок торта. — А сам ты тоже собираешься остаться прежним, а?
— Хотелось бы. Но все зависит от сегодняшней встречи с Иллианом, — сказал Майлз. Он решил воздержаться от третьего пирожного.
— Не слышу в твоем голосе энтузиазма.
— Вряд ли он меня понизит, ниже младшего лейтенанта чина нет.
— Да он тобой доволен! Что тебе еще надо?
— Когда я был у него, он вовсе не выглядел довольным. Казалось, у него болит живот. И он почти ничего не сказал мне. — Майлз с внезапным подозрением взглянул на Грегора. — Ты что-то знаешь, ведь так? Выкладывай!
— Я не могу нарушать субординацию, — нравоучительно ответил император. — Может быть, тебя повысят. Я слышал, место командующего на острове Кайрил еще вакантно.
Майлз содрогнулся.
Весна в Форбарр-Султане, столице Барраяра, так же прекрасна, как и осень, подумал Майлз. Прежде чем войти в главный подъезд гигантского прямоугольного здания штаб-квартиры Имперской службы безопасности, Майлз немного помедлил. Знакомый клен с Земли все так же нежно зеленел в солнечном свете. Как он не похож на местную растительность, окрашенную в тусклые красные и коричневые тона. Повидает ли он когда-нибудь Землю? Может быть.
У входа Майлз предъявил охранникам пропуск. Лица были ему знакомы: с личными делами этих людей он возился нескончаемо долгой прошлой зимой. Неужели — всего лишь несколько месяцев назад? Казалось, прошли годы. Однако Майлз до сих пор мог назвать суммы их денежного довольствия. Они обменялись любезностями, но опытные сотрудники Имперской безопасности не задали ему вопрос, который он прямо-таки читал в их глазах. ГДЕ ВЫ БЫЛИ, СЭР? Сопровождающего Майлзу не дали — это было хорошим признаком. Теперь-то уж нельзя сказать, что он не знает дороги.
Майлз прошел по знакомому лабиринту коридоров к лифтам и поднялся. Капитан, сидевший в приемной Иллиана, едва оторвавшись от стула, указал ему на дверь. Кабинет нисколько не изменился: гигантский стол Иллиана, сам Иллиан… выглядевший усталым и бледным. Ему бы погреться на весеннем солнышке. Но, во всяком случае, седины у него не прибавилось, и одет он был по-прежнему безупречно.
Иллиан указал ему на кресло — еще один хороший признак, решил Майлз — и, оторвавшись наконец от своих занятий, поднял голову. Он оперся локтями на стол и взглянул на Майлза с обычным недовольством, словно тот был досадной ошибкой, которой можно пренебречь ради чистоты теории.
— Младший лейтенант Форкосиган, — вздохнул Иллиан. — Кажется, у вас все те же проблемы с субординацией.
— Я знаю, сэр. Мне очень жаль.
— А вы пытались что-нибудь предпринять, помимо сожалений?
