преждевременное объявление о том, что достигнута большая продолжительность жизни, называется кириазисом, или синдромом Дориана Грея, или просто надеждой на бессмертие
удлинение теломер в определенных клетках вызывает временный подъем уровня теломеразы в этих клетках. Поскольку разные клетки утрачивают теломеры с разной скоростью, медикаментозное лечение приходилось применять только к определенным их видам, и неизбежность рака
биогеронтология время от времени испытывает затруднения из-за неожиданных
знаменитая диета с ограничением калорий и увеличением содержания витаминов феминизировала генные проявления во многих отношениях, оказавших решительное воздействие на увеличение продолжительности жизни, так что современная гендерная гормонотерапия нацелена на усиление феминизирующих последствий без необходимого ограничения в калориях, и это никогда не было
если вспомнить старое сравнение человеческого организма с агрегатом, в котором можно заменить все вышедшие из строя части, проблема будет сопоставима со старением металла в шасси и осях. Иными словами «семь смертных грехов» старости не только грехи. Неустраненные повреждения ДНК, неканцерогенные мутации, колебания состояний хроматина — все это постепенно создает «возрастной ущерб», который трудно зафиксировать и которому трудно противостоять. В настоящее время это не поддается исправлению, что, вероятно, объясняет
возьмите клетки кожи человека, превратите в плюрипотентные стволовые клетки, а их погрузите в протеиновый раствор нужного состава, и они создадут невральную трубку, которая положит начало нервной системе, а эта система в свою очередь вырастит полный спинной мозг. Возьмите срезы невральной трубки и с помощью различных белковых стимуляторов вырастите из них различные части мозга, например клетки коры головного мозга
аритмия, удар, неожиданный коллапс, быстрый упадок, изъяны иммунитета, нерегулярность волн мозговой активности, излишняя подверженность к инфекциям, сердечный приступ, внешне беспричинная неожиданная смерть и т. д.
Новый рабочий отряд Кирана регулярно перемещался в роверах из одного из закрытых поселений Лакшми в Клеопатре в новый город Винмара, по пути обязательно заезжая в Стьюпид-Харбор. Винмара продолжала расти, как колония мидий в мелком заливе, и сквозь падающий снег оттуда можно было разглядеть серебристый блеск сухого ледяного моря на юге.
После одной из таких поездок, когда они вернулись в Клеопатру, в одном из игровых баров, куда они часто заходили с Кэсюэ, он снова встретился с разговорчивым маленьким, и тот сказал:
— Пойдем, познакомишься с моим другом. Он тебе понравится.
Этим другом оказался Шукра, бородатый, с длинными седыми волосами; он походил на нищего бродягу. Кэсюэ улыбнулся, когда Киран узнал Шукру:
— Я говорил, что он тебе понравится.
Киран неловко что-то пробормотал.
— Все в порядке, — сказал Шукра, пристально глядя на него. — Ты был приманкой, я же тебе говорил. И на приманку клюнули. Я пришел сказать тебе, что делать дальше. Лакшми поставила тебя на маршрут между этим поселком и прибрежным городом, верно?
— Верно, — ответил Киран. Он понимал, что по-прежнему в долгу перед Свон. первым венерианским знакомым, но понимал и то, как опасно пытаться услужить обеим сторонам. Он ни в коем случае не желал хоть в чем-то противостоять Лакшми; с другой стороны, этот человек не походил на того, с кем можно шутить. И в данный момент отказывать ему было нельзя. — Доставка грузов идет в обоих направлениях, но сам груз я не видел.
— Узнай, что это. Вникни в ситуацию еще глубже и сообщи, что удалось узнать.
— Как я свяжусь с тобой?
— Никак. Я свяжусь с тобой сам.
После этого сильно встревоженный Киран более внимательно присматривался ко всему, что происходило в поездках в Винмару. Ему стало яснее прежнего: транспортная группа сама не знает, что в роверах; груз всегда сопровождали охранники, а центральный офис в Винмаре был закрыт для посторонних, как и официальные помещения в Клеопатре. Роверы задним ходом подъезжали к разгрузочной площадке, наглухо стыковались со зданием, а потом уезжали, и все. Однажды, когда их задержал в пути особенно сильный снегопад, Киран, не выдавая себя, подслушал телефонный разговор охранника с теми, кто сидел в грузовом отделении ровера; говорили по-китайски, и позже очки перевели Кирану запись этого разговора.
— Вы там в порядке?
— Мы да. Они тоже.
Они? Во всяком случае, теперь есть что рассказать Шукре, если тот снова появится.
Случилось так, что, когда они были в Винмаре, снегопад внезапно прекратился. Небо прояснилось, на его черном куполе загорелись великолепные звезды. Естественно, рабочие, как и весь город, переоделись в скафандры и вышли из городских ворот на голые холмы под городом. Постоянный снег, дождь, град и слякоть длились уже три года и три месяца. И теперь все хотели видеть, как все это выглядит под звездами.
Почти вся местность, насколько хватал глаз, покрыта снегом, блестевшим в свете звезд. Сквозь эту сверкающую белизну прорывались черные вершины скал — окрестности города, похоже, были площадкой для игры дьяволов в гольф: черное небо над головой усеивали яркие звезды, а под ногами белели холмы с черными вершинами; казалось, что одно — фотографический негатив другого.
Теперь они могли дышать внешним воздухом. Он был пронзительно-холодным, и потому, снимая шлемы, люди вскрикивали, и из их открытых ртов вырывались струи пара. Пригодная для дыхания атмосфера — смесь азота с аргоном и кислородом, давление семьсот десять миллибар, температура минус десять градусов. Все равно что дышать водкой.
Снег был слишком сухим, чтобы играть в снежки, и люди то и дело поскальзывались и падали. С вершин холмов можно было далеко видеть во всех направлениях.
Близился полдень, среди звезд над головой висел черный диск затемненного солнца. Черный вырез в небе — солнечный Шит; он не пропускает солнечный свет, но только не сегодня, когда по расписанию проводят незатмение. Эти незатмения устраивают примерно раз в месяц, чтобы подогреть поверхность до более пригодной для человека температуры, но прежде на планете никто не мог ими любоваться: мешали снег и дождь. Сегодня незатмение наконец можно будет увидеть.
Многие снова надевали шлемы: мороз щипал весьма ощутимо. У Кирана занемел нос, а уши горели. По слухам, обмороженное ухо можно отломить; теперь Киран в это верил. В городе из громкоговорителей неслась музыка, что-то разухабистое с цимбалами и колоколами, славянское, бравурное и оглушительное.
