— Посмотрим, чего интересного будет в городе, но всё может быть, — Ри послала отважному стражу границ Зелара воздушный поцелуй, и спидер неспешно тронулся, возобновляя путь к городу.
— Похоже, комендант тут единственный, кому вообще что-то нужно в этом городе, — поделилась наблюдениями Свитари, едва пост остался позади.
— Мандалорцы везде остаются мандалорцами, — согласилась Эйнджела. — Эти даже дышать перестанут, если контракт требует.
— Почти как Чимбик, — неосмотрительно брякнула Ри. — У него тоже долг был на первом месте… — и тут же прикусила язык, бросив на сестру виноватый взгляд. Та вздохнула и покачала головой:
— Нет. Не как Чимбик. Мандалорец знает, что наверстает всё, когда контракт закончится. Контракт Чимбика был вечным. Я бы не стала их сравнивать.
Свитари кивнула, тихо радуясь, что сестра наконец-то дошла до того состояния, когда может говорить о Чимбике при посторонних. Ну, или хотя бы при Грэге. Глядишь, ещё месяцок-другой и Ри посчастливится увидеть сестру в компании какого-нибудь хорошего парня из местных. Тот же Грэгуар как никто другой заботится об Эйнджи. Может, с ним она наконец отпустит прошлое и займётся настоящим?
Будто прочитав её мысли, Азил едва заметно улыбнулся и перевёл разговор в более насущное русло:
— Осталось понять, сколько тут дроидов, сколько мандалорцев, а сколько таких вот воителей, — Азил небрежно кивнул в сторону последнего поста.
— Этим и займёмся, — недобро ухмыльнулась Ри, глядя на приближающийся город.
Зелар. Квартал удовольствий
Квартал удовольствий Зелара в размере уступал столичному, как истребитель крейсеру, но всё же мог дать фору многим специализированным зонам на крупных планетах. Вопреки расхожему мнению, речь шла не об «улице красных фонарей», а скорее о месте сосредоточения разноплановых заведений, направленных на получение телесного удовольствия.
Едва ли не половину всех заведений составляли едальни самого разного толка: от вычурных ресторанов с изысками вроде приёма пищи в абсолютной темноте, до примитивных на вид заведений, где мясо обжаривалось на дикарский манер — на открытом огне. Вот только пахло оно так, что ни одному дикарю и не снилось — местные повара управлялись с приправами так же ловко, как мандалорцы с оружием. Закусочные, кондитерские и прочие храмы желудка гармонично встраивались и в другие сферы: в том же «саду кафарель» помимо прочего можно было и выпить, и поужинать. Само заведение, кстати, действительно было чем-то средним между садом, галереей искусств и кафе. Среди диковинных растений в некотором отдалении друг от друга располагались уютные беседки, столики, навесы, качели, уютные ресторанчики, бар у бассейна и скрытый среди деревьев павильон, о размерах которого Костас мог только гадать.
Собственно, как тут происходил найм профессионалки, тоже оставалось только гадать. В отличие от привычных мандалорцу шлюх (и некоторых местных барышень), тут никто не пытался прижаться к нему потеснее и предложить хорошо провести время. Но и вежливой внимательной мадам, кои заводят соответствующие разговоры в заведениях подороже, тоже не наблюдалось. В саду просто гуляли, танцевали, пели, рисовали, перекусывали, общались, целовались… В общем-то, как и во всём остальном городе.
Костас растерянно оглядывался вокруг и уже совсем было решил, что из-за названия спутал общественный парк с публичным домом, как его негромко окликнул женский голос.
— Впервые тут?
Обернувшись, мандалорец увидел знакомые ярко-синие глаза, весело глядящие из-за серебристо-голубых прядей волос. Та девица, что подарила Нэйву статуэтку рупина. Имени её Костас не помнил.
— Угадали, — ответил он, лихорадочно вспоминая, как звали девушку. На ум почему-то подвернулось только прозвище, которым он мысленно наградил её в прошлую встречу — Льдинка. Сейчас оно уже не показалось ему таким уж удачным — зелтронка не выглядела ни холодной, ни отстранённой, а серебристо-голубые локоны ассоциировались скорее с каким-то полевым цветком.
— Если хочешь, я составлю тебе компанию и расскажу об этом месте. И давай на «ты», — предложила Льдинка, и от её располагающей улыбки овладевшее Костасом раздражение начало медленно отступать. В конце концов, дались ему те кафарель. И пусть без своего бескара он не пользовался настолько бешеной популярностью, местные дамы то и дело окидывали его заинтересованными взглядами. И что-то подсказывало, что на Зелтросе можно быстро миновать этап ухаживаний и вовсе игнорировать популярное у женщин большинства планет «правило трёх свиданий».
— Почту за честь, — кивнул Рам, сгибая руку кренделем.
— В непростое время тебя занесло в Зелар, — зелтронка умостила руку у него на локте и ненавязчиво увлекла по одной из мощёных дорожек сада. — Меня зовут Эрис.
«Точно!» — вспомнил Костас. — «Эрис Таи. Причина бессонницы нашего «молчи-молчи»».
— Лабрис, — после секундной заминки представился Рам. И ни секунды не соврал — прозвище он получил ещё в свой первый найм за узкое лицо: тогдашние товарищи сочли, что молодой мандалорец похож на старинный боевой топор, и немедленно озвучили свои наблюдения. Костас с невольным весельем вспомнил, как гордился своим звучным прозвищем. Господи, как он тогда был молод…
Судя по реакции мисс Таи, холодным оружием она не увлекалась и прозвище приняла за имя.
— Не похоже на привычные кварталы удовольствий других планет? — с улыбкой спросила она, перехватив любопытный взгляд спутника, наблюдающего, как забрак в компании зелтронки удит рыбу в искусственном водоёме. Вид у обоих был совершенно счастливый.
— Для меня — нет, — честно признался Костас.
Ситх подери, а когда он сам выбирался на рыбалку? Рам задумался, механически остановившись и глядя на пруд. Выходило, что ещё перед войной, дома, на Мандалоре — тогда он, Радж и Ракша решили отметить очередное возвращение выходом на природу. Надо же… прошло меньше двух лет, а кажется, что уже миновала целая вечность — столько всего пришлось пережить за этот срок.
«Надо урвать момент, и выбраться сюда», — решил мандалорец, наблюдая, как забрак под весёлый смех своей спутницы пытается подсечь сачком бьющуюся на крючке рыбину. Судя по красным полосам на спине и ярко-белым плавникам, рогоносцу повезло поймать алдераанского королевского карпа. Карп отчаянно пытался уйти, вероломно сопротивляясь всем попыткам забрака подцепить его сачком. Глядя на мучения горе-рыбака, мандалорец и не заметил, как дурное настроение отступает, вытесняемое здоровым возбуждением любителя рыбалки, узревшего достойный улов.
