В небе светило вовсе не солнце, нет. Это был Торпп, самая странная и, наверное, самая могучая раса Конклава. Разумный плазмоид, десятикилометровое облако чистой энергии, скованное силовыми полями словно корсетом. Некоторые считают, что именно Торпп — главные в Конклаве. Другие думают, что они безмозглые рабы органических рас. Не знаю ответа, но, наверное, они ничуть не лучше и не хуже нас. Просто живые осколки солнца. Торпп парил где-то за пределами атмосферы, но сиял ничуть не слабее земного светила. Как он воспринимал происходящее на поверхности — трудно представить.
А здесь, на бескрайней равнине, собрались представители всех остальных Сильных. Восьми рас, имеющих органические тела. Пространство было рассечено, нарезано дымчатыми стенами на сектора. Все — разных размеров, и это уже само по себе стало бы потрясающим открытием для любого земного дипломата. Неужели и Сильные — неравны между собой?
Вон хиксоиды. Шесть или семь особей. В алой окраске — интеллектуальная элита. Принято считать, что особым умом выходцы с Хикси не отличаются, но и куалькуа всегда держали за беспомощных уродцев…
Даэнло. Один-единственный. Туша побольше, чем у носорога, а в остальном вполне на него похож. Только на морде не костяной вырост, а венчик длинных подвижных щупалец.
Дженьш… Дженьш? Разве эти затюканные инженеры, выглядящие как кошмарный гибрид пчелы с обезьяной — Сильные? Да нет… не может быть… наверное, внешнее сходство… или все-таки?
Круглую площадку, в которой я и стоял, надежно отделяли от всех остальных такие же дымчатые стены. Вокруг было еще пять нечеловеческих созданий, но про этих Сильных на Земле вообще ничего не знали. Известны лишь названия двух рас — но поди разбери, кто из них кто.
А в круге я был не один. Рядом со мной стоял алари. Черная шерсть топорщилась, на горле пульсировал бесформенный комок куалькуа-переводчика. Смешно думать о куалькуа в третьем лице, когда и сам я сейчас — его порождение. Не из этого ли комка отпочковался куалькуа, сотворивший мое тело?
— Командующий красно-фиолетовым флотом, — сказал я. — Я вернулся с докладом.
То ли у этих мышей-переростков стальные нервы, то ли командующий попался крепкий. Он только и ответил:
— Вовремя.
Сияние Торппа в небе стало ярче. Наверное, сейчас здесь ночь — может быть, специально подгадали к ночи, чтобы и этого Сильного, не способного спуститься на поверхность, было видно.
И почему мы зовем эту планету Цитаделью? Равнина до горизонта, все будто выглажено, только вдали высится конус одинокой горы. Никаких оборонительных сооружений, циклопических зданий и прочих атрибутов средоточия силы Конклава.
Одинокий даэнло заворочался в своем секторе. Двинулся вперед — туманная дымка распалась перед ним и снова сомкнулась, пропуская вместе с чужим волну тяжелого, пряного запаха.
— Ты говоришь от имени Слабой расы — Человечества?
Он тоже пользовался переводчиком. Куалькуа болтался у него на холке.
— Я говорю от имени Человечества, — подтвердил я. — Я Петр Хрумов.
— Мы знаем. Куалькуа сообщил, что выступает посредником и явит нам твой образ. В ином случае здесь не осталось бы ничего, кроме пепла. Торпп бдит.
Я невольно глянул в небо — на колышущееся огненное облако. Мне показалось, что и глаза даэнло — плоские, будто стеклом затянутые, покосились вверх.
— Я буду задавать вопросы. На правах ответственного за Слабую расу — Человечество. Хикси делегировали мне свои полномочия — они слишком возмущены, чтобы реагировать адекватно.
Хикси совсем не выглядели возмущенными. Скорее растерянными. Но я не спорил:
— Я отвечу на все вопросы тебе, ответственному за Человечество.
— Ты пропускаешь определение Человечества как Слабой расы сознательно?
— Да, Даэнло. Сознательно. Эта слабая раса, вместе с тремя другими, не менее слабыми, уже сделала для Конклава достаточно многое.
— Ты не боишься, потому что находишься далеко.
Венчик щупалец выстрелил в мою сторону, обвил тело. Отпустил, скользнул по земле, оставляя в траве рваные полосы.
— Но мы слишком заинтересованы. Прежде всего тем, почему Куалькуа изменили своему равнодушию. Почему помогают тебе?
Всего-то?
Какой простой вопрос.
— Мне придется отвечать очень долго, мудрые Даэнло, ответственные за Человечество. Я не знаю ответа, но, может быть, вы найдете его.
— У нас еще есть время, человек Петр Хрумов. Говори. Если нам потребуется что-то уточнить, я задам вопрос. Говори.
Даэнло в чем-то также неторопливы, как их карикатурный аналог — земные носороги. Но бывают и так же свирепы.
— Все началось на Хикси-43, Даэнло. Я возвращался из рейса и, пройдя первый джамп, услышал в кабине звук. Оказалось, что его издавал счетчик…
— Счетчик прошел джамп?
Как он заинтересовался!
— Да, Даэнло. Он прошел джамп и сохранил рассудок. Но лучше я расскажу по порядку.
— Говори.
— Счетчик сказал, что должен попасть к Андрею Хрумову… моему деду…
Взмах щупалец:
— Андрей Хрумов — человек, обвиняющий Конклав в излишней жестокости?
— Да.
Жаль, что деда здесь нет. Порадовался бы такой популярности. Я понял, что говорить придется долго.
Но я не предполагал, что это будет так долго…
— Мы не захотели союза с Геометрами.
— Почему? Это раса, идентичная вашей. Это — естественный союзник.
— Их мораль не менее жестока, чем мораль Конклава.
— Ты тоже считаешь, что мы жестоки?
Я посмотрел в плоские блюдца глаз.
— Да, Даэнло, ответственные за Человечество…
Прошла ночь, и над Цитаделью поднялось солнце. Тусклая, далекая, красная звезда — она казалась случайным недоразумением рядом со сверкающей тучей Торппа.
Я говорил:
— Командующий Алари присвоил мне звание офицера — чтобы поручить выполнение разведки в Ядре.
— Это превышение его полномочий, — сказал даэнло. Помолчал и тем же скучным голосом добавил: — Я ошибся. Командующий независимой боевой единицей может проводить разведывательные миссии и привлекать к ним представителей более Слабых рас. Командующий, ты оправдан. Можешь покинуть круг обвинения.
Черная мышь рядом со мной шевельнулась:
— Сильные Даэнло, по праву старшего офицера я должен присутствовать при допросе человека Петра Хрумова.
— Ты можешь остаться. Тебе принесут пищу и воду.
Мне подобной поблажки не предоставили. Впрочем, созданное куалькуа тело вряд ли нуждалось в пище. Я все говорил. Солнце сползло к закату. Торпп дрейфовал по небу — может, ему было скучно следить за медленной беседой органических существ.
