Я вскочил на ноги, в один прыжок оказался у люка, когда сильный толчок в плечо развернул меня на полгоризонта и едва не опрокинул снова.
Заверещал аварийный сигнал. Мозги скафандра сигнализировали о разгерметизации.
Этого только не хватало!
Соседние скафы бодро неслись вперед, одновременно с этим погружаясь.
Каких-то пять, десять секунд – и они будут в безопасности.
Но пережить тот роковой день было суждено не всем.
Я видел, как закипела вода вокруг третьего скафа. И, спустя мгновение, взрыв огромной силы вышвырнул скаф на поверхность воды.
– Товарищ капитан, скорее вниз! – услышал я.
Из рубочного люка торчала голова Щедролосева.
– Иду! – крикнул я.
Но оторваться от зрелища было выше моих сил.
Скаф, который вел Казанский, раскололся пополам от удара о воду. Из него посыпались мои циклопы. Их было десять.
Остановиться, чтобы подобрать их, мы не имели права. Сделай наш скаф это – и мы наверняка разделили бы их судьбу.
Оставалось надеяться на то, что скафандры «Богатырь» спасут их даже под водой, и что ребята с «Гекконов» проведут спасоперацию по всем правилам…
И я надеялся. А что мне оставалось делать?
Щедролосеву пришлось силком тащить меня в рубку – увиденное основательно выбило меня из колеи. Хотя, казалось бы, видал и не такое…
В техногенной берлоге рубки стало полегче.
– Товарищ капитан, вы ранены. – утвердительно сказал Щедролосев.
– Нет.
– Вы полностью уверены? В скафандре у вас дырка.
– Да, дырка. Но ранения нет. Промахнулись на сантиметры.
В рубке было два кресла. Одно занимал Свиньин. Другое – Щедролосев. Свое кресло Щедролосев уступил мне. Я не стал отказываться – ноги не держали.
Тем временем скаф благополучно погрузился.
Свалка паладинов и «Дюрандалей» осталась далеко наверху.
– Долго нам еще? – спросил я у Свиньина.
– Полчаса где-то. Понтоны с «Тарпанами» сильно тормозят…
Тут надо пояснить. Дело в том, что сорок тонн силумита до места применения требовалось еще доставить. И ежу было ясно, что перемещать такую массу вручную моим циклопам не под силу.
Требовались «Тарпаны». Которые, само собой, на скафы не погрузишь.
Поэтому инженеры с «Изумруда» придумали изящное решение. С уму непостижимой быстротой они сымпровизировали понтоны из спасательных плотиков, подвесных топливных баков и аэростатов вытяжных антенн. Понтоны получились похожи на невиданные аттракционы из аквапарка. Но инженеры клялись, что с функциональной точки зрения они вполне годятся…
На эти-то понтоны «Тарпаны» и загнали. Но загнать – это еще полдела. Требовалось добиться от каждой связки «Тарпана» с понтоном нулевой плавучести. А затем, подключив аэростаты к системе ВВД, воздуха высокого давления, на скафах, приноровиться управлять плавучестью в обе стороны…
Как ни бредово это звучит, но все получилось! В итоге каждый скаф буксировал свой понтон с «Тарпаном». Причем одинаково успешно и в надводном, и в подводном положении.
– Тормозят – это полдела, – отозвался в наушниках Щедролосев. – Лишь бы их не поотрывало нафиг… Обидно будет.
– Поотрывало-поотрывало, – проворчал Свиньин. – Лишь бы они тонуть не начали и нас за собой не потащили…
– Отставить! – рявкнул я. – Раскаркались…
Сам я, признаться, с первой минуты думал о том же самом. Но золотое правило не беспокоиться о неприятностях, пока они не начали случаться, я помнил хорошо.
Тем более, что были неприятности и более насущные. Например, дырка в «Богатыре».
Я подозвал Щедролосева.
– Вроде, ты латки ставить умеешь?
– Ну вроде.
– Тогда помоги. А то я по «Богатырям» олух олухом…
– Тоже мне наука…
С этими словами Щедролосев раскрыл транспортную нишу своего скафандра и извлек оттуда два тюбика (я догадывался, что в первом был гель, а во втором – пена) и несколько разновеликих пластометаллических латок. По контуру каждой из них был уже нанесен клей. Щедролосев задумчиво покрутил латки в руках, время от времени поглядывая на дыру в моем предплечье, и наконец выбрал ту, что оптимальным образом подходила по размерам.
Я подставил Щедролосеву левое плечо. Тот поковырял пальцем в дыре, поцокал языком – ни дать ни взять хирург на осмотре – и принялся ворожить. Вначале пошла пена, потом гель, который отчего-то долго не хотел вылезать из своего тюбика, и наконец наступил черед латки, которая с неожиданно громким шкворчанием прямо-таки приросла к броне моего скафандра.
– Теперь минут пять не рыпайтесь, товарищ капитан. Гель застыть должен.
– Ты думаешь, надежно получилось?
– Конечно нет, – улыбнулся Щедролосев. – Но до конца операции как-нибудь протянете. А там разберемся.
Обошлось.
Мы не утонули. И понтоны тоже остались целы.
– Народ, всплываем! – довольным голосом сказал Свиньин.
Я хотел было выслать к рубочному люку расчет переносного зенитного ракетного комплекса, но передумал. В случае чего он едва ли нас спасет. А если пальнет куда-нибудь сдуру, только раньше времени демаскирует…
Бондарович и Арбузов благополучно причалили к берегу и, надув аэростаты своих понтонов, подняли «Тарпаны» на поверхность. К слову, машины пережили подводное путешествие легко, благо были заправскими всепланетниками. Водители их тоже не выглядели несчастными. Впрочем, чему удивляться? Путешествовали они не в кабинах «Тарпанов», а в скафах вместе с остальными…
Еще когда мы готовились к отплытию, местное центральное светило, которое, как известно, двойное, засияло ярче. Это было связано с тем, что звезда Макран-Б постепенно выходила из-за диска Макрана-А и излучение обеих звезд начало суммироваться.
Когда мы всплыли, Макран-Б полностью выбрался из-за собрата и теперь в синеве небес сияли две ослепительные автомобильные фары…
Резко потеплело. До крутого кипятка водам океана было еще далеко, но до куриного бульона в нашей столовке – уже близко…
Вода курилась млечным паром. Пушистые щупальца тумана энергично переплетались между собой – ни дать ни взять живые существо.
Видимость упала настолько, что, стоя на рубке нашего скафа, я не видел своего понтона с «Тарпаном» – только буксировочный трос, плавно растворяющийся в тумане.
Я приободрился. Хотя никакой природный туман не может защитить от вражеских сенсоров, отсутствие прямой оптической видимости всегда дарит нашему брату-осназовцу чувство защищенности.
Мои бойцы вытравили из белой фата-морганы буксировочный трос. Проступили разнокалиберные железки понтона и узкая бронированная грудь «Тарпана».
Проявив чудеса эквилибристики, механик-водитель прошел по макушкам валунов на отмели и, перепрыгнув на понтон, забрался в бронемашину.
