— Она поспорила с вами? — Искандер не столько спросил, сколько разбавил монолог Индарса.
В улыбке императора была видна ирония. Над самим собой.
— Она поспорила со мной. — Старх на мгновение прикрыл глаза. — Нет, она не выиграла, но и я не добился триумфа. Груз она забрала без проблем — отсталый мир, игра была куплена за совсем смешные кредиты, да и то Таши переплатила, а вот на обратном пути в очередной раз нарвалась на Шахина. Уходила через охранную зону Кортеса. Рудники Приама — неприступная крепость в космосе. Обратно дороги нет — вольные, идти вперед — патрульные крейсера Приама стреляют без предупреждения.
Искандер кое-что знал о прошлом Наташи, но подробности заказов ему известны не были.
Не делилась она своими победами. Поражениями тоже не делилась. Только она и ее экипаж. И все сама, сама… сама.
Достойно уважения, но что будет, когда не сможет, не выдержит? Когда их не окажется рядом…
Думать об этом было тяжело, а не думать — не получалось.
— Тогда Таши села на хвост патрулю, на защиту она никогда кредитов не жалела. Вот так, четверо суток через всю зону к нему вплотную и шла под прикрытием искажающих полей. А навигационные карты потом уничтожила, чтобы случайно в чужие руки не попали.
— Принципы.
— Принципы, — согласился Индарс, поднимаясь. — Не предавать, не подставлять, просчитывать последствия своих действий. Рисковать, зная, ради чего она это делает. А еще… любить, отдавая всю себя, и уходить… навсегда.
— Вы хотите… — Искандер вставал медленно, аккуратно отставив кубок на столик. Но не нужно было быть эмпатом, чтобы ощутить, чего стоила ему эта сдержанность.
— Да, адмирал, я хочу, чтобы вы от нее отказались, как отказался я. Не стоит делать ее жизнь сложнее, чем она уже есть.
— Но…
Император прервал канира. Жестко.
— Никаких «но». Ни у вас, ни у меня никогда не было шансов. Мы не можем дать ей то, что сделает ее счастливой. Лишь необходимость забыть о том, что дорого, лишь выбор, который она будет вынуждена сделать. Если и правда любите, пощадите.
— Я не отступлюсь! — твердо произнес Искандер, отходя к двери.
Он и сейчас правильно понял, говорили не император и канир, а двое мужчин, которым было что делить.
— Отступитесь! — так же категорично отозвался Индарс. — Как только примете, что я — прав.
* * *
Только поднявшись из подземки наверх, я поняла, куда именно завела меня опустошенность после разговора с Индарсом. Тот самый район, где когда-то жил дознаватель службы розыска Камил Рауле.
Разыскником он быть не перестал, как и Камилом Рауле, вот только его жизнь, так же, как и моя, сделала крутой вираж, выдав новые правила игры. Задаваться вопросом, к лучшему или нет, было еще рано, но предательское желание, чтобы этого не было, иногда возникало.
Дорожка тянулась через парк к жилому комплексу. Я была там один раз, но этого оказалось достаточно, чтобы не забыть до сих пор. Стояночная площадка для каров, вокруг нее двухэтажные дома на две квартиры.
Тогда вечер был поздним, сейчас лишь начинало темнеть. Вот только на душе такая же пустота. Словно опять на краю, словно опять одна…
В тот раз все закончилось для меня смертным приговором, в этот я пыталась вывести нас всех из-под трибунала.
— Кажется, встреча с императором довела тебя до бешенства?
Мне потребовалось усилие, чтобы не вздрогнуть, услышав за спиной голос жреца. Его появления я даже не ощутила.
— Скорее, лишила уверенности, — сдержанно улыбнулась я, оборачиваясь. — Давно следишь?
— С утра, — подошел тот ко мне. Цивильная одежда сделала Камила моложе, как и небрежно зачесанные назад волосы. Я настолько привыкла к нему за последние три месяца, что за внешней привлекательностью начала замечать то, что в глаза не бросалось. Внутренняя сила и… одиночество. Или мне просто хотелось видеть в других то, что я ощущала сама? — Игорь попросил присмотреть.
— Заботливый!
Камил ничего не ответил, словно не заметив иронии, и, оставив меня разбираться с собственными мыслями, направился в сторону своего бывшего дома. Пришлось догонять. Не у одной у меня, видно, душа чего-то требовала, не высказываясь прямо.
Пятнадцать шагов… Еще один рубеж. Взгляд машинально возвращался к той калитке, где во время визита к тогда еще незнакомому мне Рауле стояли три офицера. В тот день на мне был пояс с айо.
— Ты не уверена в своем решении?
Камил тронул меня за плечо, заставляя не только остановиться, но и повернуться к нему. Я не заметила, как вновь оказалась впереди.
— Скорее, использую последний шанс передумать.
Жрец смотрел на меня задумчиво.
— Мне показалось, ты уже дала команду на взлет.
Я смущенно развела руками — не оправдала надежд. Я бы сказала, что сожгла все мосты.
Но вместо этого вырвалось другое:
— Он все знает!
— Император? — как-то подозрительно равнодушно уточнил Рауле.
Удивляться его догадливости не стоило, я никогда не забывала, кем он был в своей первой жизни. Как и причине моей доверчивости. Камил не пытался делать что-то за меня.
Сейчас — тоже.
— Он расспрашивал про кангорат, рассказывал о визите отца Дарила на Таркан, делился своими впечатлениями, сожалел, что мы так и не увиделись после моего возвращения от скайлов, журил за безрассудство. А у меня все это время в голове вертелось только одно — Хараб.
К моим словам Рауле отнесся весьма серьезно. В какой-то мере это радовало. Паранойей страдала не только я.
— «Дальнира» там больше нет, даже если он отправит экспедицию, ничего не найдет. «Зверь» у Артура, Индарсу до него не добраться. Заставить говорить кого-то из нас…
— Он дал слово, что не будет претендовать на эту планету.
Мое очередное откровение если и вызвало его интерес, то, скорее, практический.
— Беспокоит, что сделал это ради тебя?
Я усмехнулась:
— Признаться, беспокоит. Не люблю быть кому-то должной.
Теперь в невеселой улыбке скривился уже Рауле.
— Заметил. Но ты зря принимаешь его обещание на свой счет. — Заметив любопытство в моих глазах, продолжил: — Не обманывайся его масками. Он — император. Уверен, у Индарса были и иные основания отказаться от Хараба.
— Обидно, — пожала я плечами. Обидно не было, просто… пусто.
— Еще лет десять, и он передаст власть сыну. Тот вполне готов продолжить дело отца.
— Это ты о чем? — поинтересовалась я, несколько опешив от подобного заявления. Намек слишком явный, чтобы не понять, но попытаться стоило.
— О тебе и о нем, — все так же, поразительно бесстрастно ответил он, проигнорировав мое желание избежать этой темы.
