Майлз, отворачивая рукав обратно, пробормотал Пел:
— Знаете, дело скорей в воспитании, а не в генетике.
Она удержалась от улыбки, сложив изящные губы в беззвучное “Ш-ш!”.
Блеск мрачного юмора в ее глазах будто заволокло утренней дымкой, когда она снова включила свое силовое поле. На востоке, за озером и грядой холмов, небо начало бледнеть. Витки тумана клубились над водами озера, чья гладкая поверхность, отражая предрассветные сумерки, сделалась серо-стальной.
Еще более глубокая тишина воцарилась над сборищем хаутов, когда из люка катера и вниз по трапу ряд за рядом начали выплывать стойки с репликаторами, ведомые гем-женщинами и служителями-ба. Пел, исполняющая обязанности консорта, созвездие за созвездием вызывала вперед хаутов, дабы они получили свои репликаторы. Губернатор Ро Кита оставил небольшую группу почетных гостей/героев, чтобы тоже присоединиться к своему клану, и до Майлза дошло, что его недавний смиренный поклон вовсе не был насмешкой. Ведь сегодня здесь собрались не все представители расы хаутов, обитающие на Ро Кита, — лишь те, чьи генетические скрещивания, устроенные главами их кланов, принесли плоды в этом году. Мужчины и женщины, чьих детей сейчас доставили, быть может, никогда не касались и даже не видели друг друга прежде, но каждая группа мужчин принимала из рук Звездных Ясель детей, которых они породили. Они, в свою очередь, подвели стойки репликаторов к ожидающим рядам белых шаров, где находились их генетические партнеры. Когда все созвездия собрались вокруг своих стоек с репликаторами, силовые экраны сменили унылый траурный белый тон на яркие краски, буйство всех цветов радуги. Радужные шары поплыли прочь из амфитеатра в сопровождении своих спутников-мужчин, когда холмистый горизонт четко проступил на фоне огненной зари, а звезды растворились в синеве неба.
Когда хауты прибудут в свои родные анклавы, рассеянные по планете, младенцев передадут гем-няням и слугам, чтобы те извлекли их из репликаторов. Затем — в воспитательные ясли их созвездий. Родитель и ребенок могут никогда и не встретиться снова. И все же в этой церемонии чувствовалось нечто большее, чем просто ритуал хаутов. В конечном счете, разве не призваны мы все принести детей в этот мир? Для форов так оно и было, по крайней мере, в идеале. Отец рассказывал, что мать как-то заявила: “Барраяр пожирает своих детей”. Глядя на Майлза.
Итак, устало размышлял Майлз. Кто мы тут сегодня — герои или величайшие предатели? Кем вырастут эти крохотные хауты, большие надежды своих кланов? Великими людьми? Страшными врагами? Быть может, он, сам того не подозревая, спас будущего величайшего недруга Барраяра — противника и губителя его собственных еще нерожденных детей?
И если бы какой-нибудь жестокий бог даровал ему возможность предвидеть или предсказать это, смог бы он поступить иначе?
Он холодной рукой отыскал руку Катерины; ее пальцы охватили его кисть теплом. Было уже довольно светло, и она могла теперь разглядеть его лицо.
— Что с тобой, любимый? — обеспокоенно проговорила она вполголоса.
— Я не знаю. Пойдем домой.
ЭПИЛОГ
Они попрощались с Белом и Николь на орбите Комарра.
Майлз присоединился к Белу на заключительном опросе в конторе департамента СБ по делам галактики на пересадочной станции; отчасти для того, чтобы дополнить его собственными наблюдениями, а отчасти — проследить, чтобы ребята из СБ не утомляли гермафродита чрезмерно. Катерина тоже сопровождала их — для того, чтобы дать свидетельские показания, а заодно проследить, чтобы Майлз не переутомлялся. Майлза утащили отдыхать раньше, чем Бела.
— Вы двое точно не хотите поехать с нами в Резиденцию Форкосиганов? — в четвертый или в пятый раз настойчиво спросил Майлз, когда они собрались все вместе в зале ожидания порта, чтобы попрощаться. — В конце концов, вас ведь не было на свадьбе. Вы бы прекрасно провели время. Одна моя повариха стоит того, чтобы побывать у нас, можете мне поверить.
Майлз, Бел, и, конечно, Николь парили в гравикреслах. Катерина стояла рядом, скрестив руки на груди, на губах ее играла легкая улыбка. Ройс бродил вокруг по невидимому периметру — похоже, он не желал передавать свои обязанности ненавязчивой эсбэшной охране. Оруженосец находился на непрерывном дежурстве так, долго, подумал Майлз, что позабыл, как отдыхать. Майлзу было понятно это чувство. Он уже решил, что по приезде на Барраяр даст Ройсу хотя бы две недели непрерывного отпуска.
Николь вскинула брови.
— Боюсь, мы можем потревожить ваших соседей.
— Ага, и распугать лошадей, — поддакнул Бел.
Майлз поклонился из положения сидя; его гравикресло слегка качнулось.
— Ты прекрасно поладишь с моим конем. Он очень дружелюбен, не говоря уж о том, что слишком стар и ленив, чтобы от кого-то бегать. И я лично гарантирую вам, что, имея за спиной оруженосца в ливрее Форкосиганов, можно не опасаться оскорблений даже от самых отсталых деревенщин.
Ройс, проходивший по своей орбите вблизи от них, подтвердил его слова кивком.
Николь улыбнулась:
— Спасибо, конечно, но мне, пожалуй, хотелось бы поскорей оказаться там, где мне не понадобится телохранитель.
Майлз побарабанил пальцами о подлокотник гравикресла:
— Мы работаем над этим. Но, в самом деле, если вы…
— Николь устала, — заметила Катерина, — наверное, скучает по дому, и вдобавок ей надо присматривать за выздоравливающим гермафродитом. Думаю, она будет рада вернуться к собственному спальному мешку и к своему обычному образу жизни. И к своей собственной музыке.
Они обменялись заговорщицкими взглядами Сообщества Женщин, и Николь благодарно кивнула.
— Ну… — произнес Майлз, неохотно уступая, — Тогда берегите друг друга.
— И вы тоже, — угрюмо промолвил Бел. — По-моему, пора завязывать с этой самодеятельной оперативной работой, а? Особенно теперь, когда ты станешь папочкой и все такое. За этот раз и предыдущий Рок успел к тебе пристреляться. Думаю, не стоит давать ему третий шанс.
Майлз невольно бросил взгляд на свои ладони, сейчас уже вполне зажившие.
— Может, и так. Видит Бог, у Грегора, должно быть, заготовлен для меня уже целый список домашней работы, такой же длинный, как все руки квадди вместе взятые. Последний раз это был гигантский комитет, составляющий, ты только представь себе, новый барраярский закон о биологии и наследовании, который должен был одобрить Совет Графов. На работу ушел целый год. Если он снова заведет ту же шарманку: “Ты наполовину бетанец, Майлз, ты как раз тот человек, который…” — я, наверное, развернусь и удеру.
