— Со мной все в порядке, Лика, — торопливо сказал он, приподнимаясь. — Просто сильно прикусил губу, ничего больше. Сейчас кровь остановится.
Вокруг больше никого не было, и Урган позволил себе обнять Лику и погладить ее по душистым волосам.
— Не надо…
Лика Ранси сделала попытку освободиться. Они все еще скрывали свои отношения, хотя об этом давно уже догадывались или знали все окружающие.
— Нет, надо, — возразил Урган с удивившим его самого жаром.
Он слегка отстранился, чтобы посмотреть на нее, и вдруг понял, как победить отчаяние в глазах любимой.
— Выходи за меня замуж, Лика! — выпалил он одним духом. — Устроим свадьбу! Самую настоящую, с музыкой и цветами! Мы пригласим на нее всех… Ты согласна?
— Согласна, Дэсс.
Она улыбнулась, и Урган с радостью увидел, как отчаяние и безнадежность наконец оставили ее.
— Тогда давай сыграем ее поскорее! Завтра… Нет, послезавтра! Это будет настоящий праздник!
— Да, — прошептала в ответ Лика Ранси. — Послезавтра. Я так соскучилась по праздникам…
— Да, — радостно кивнул Урган. И произнес про себя: "Может быть, этот праздник позволит всем нам снова вернуться к жизни"…
— Ты веришь, что это позволит ему вернуться к жизни? — спросила Кэрт Станис.
— Нет. Я больше не верю в чудеса, — печально покачала головой Вирта. — Но если бы я отказала ему, это убило бы его. Сразу. Понимаете, я не могла сказать "нет"!
— Понимаю, — кивнула Кэрт. — Как я понимаю тебя, девочка… Но поймут ли другие?
— А мне нет дела до того, что подумают другие! — зазвенел голос Вирты. — Я не прошу для себя никаких привилегий и не претендую на подарки, отдельную комнату и все прочие льготы, которые у нас положены молодым семьям! Я просто хочу исполнить последнее желание Равеля, это ведь меня ни к чему не обязывает, верно?
— Нет, это не так, — покачала головой Кэрт. — Ты должна быть готова к тому, что люди, которые не знают тебя, станут относиться к тебе иначе. Для одних ты превратишься в героиню, а другие, особенно женщины, будут видеть в тебе ловкачку, цинично воспользовавшуюся случаем, чтобы примазаться…
— Не надо, — попросила Вирта. — Неужели это все так сложно?! И зачем только Равель сделал мне это предложение?! Я сначала хотела ответить, что выйду за него как только он выздоровеет, но… не смогла… Моя подруга Тэй Хейзерис сказала, что я поступила странно… Это плохо?
— Наверное, нет, — рассмеялась Кэрт. — Знаешь, как я познакомилась с Тайдемаром? Я шла на день рождения подруги, на мне было новое и очень красивое платье. И вдруг на моих глазах машина сбила пешехода. Я бросилась на помощь, вся перемазалась, ни о каком дне рождения уже и речи не было, и Тайдемар, он тогда работал врачом на скорой помощи, повез меня домой. Тогда он сказал мне, что я немного странная… А уже после свадьбы добавил, что именно из-за этого влюбился в меня с первого взгляда… И я думаю, люди должны совершать странные поступки и даже быть неправыми. Нет ничего невыносимее человека, который всегда прав!…
— Доктор Кэрт, — дверь отворилась, и в нее просунулась голова молодого парня из бригады спасателей. — К вам отец приехал! Сейчас сюда придет!
— Ой, а я тут со своими проблемами, — смутилась Вирта.
Она вдруг вспомнила, кто такой отец Кэрт. Но выскочить из комнаты она не успела.
Вирта однажды встречалась с Киром Калансисом. Но это было несколько лет назад, на свадьбе Рэл и Гредера Арнинга, и тогда он еще не был президентом. Но даже по сравнению с довоенными временами, когда его часто показывали по телевизору, он сильно изменился. Президент Калансис похудел и даже несколько постарел, под его глазами появились темные пятна, а высокий лоб пробороздили морщины. Было видно, что он очень устал.
— Здравствуй, Кэрт! — Кир Калансис ласково обнял дочь и тут же заметил Вирту, которая стояла в уголке, мечтая слиться со стенкой. — Здравствуйте и вам. Вы Вирта Эрилис, верно? И это вы завтра выходите замуж за молодого парня, который лежит в госпитале с лучевой болезнью?
— Я, — Вирте захотелось оказаться где-то очень далеко, а еще лучше – овладеть умением проходить сквозь стены или, на худой конец, просачиваться через канализацию. — Но я не вижу в этом…
— Я понимаю, что поздравления здесь не уместны, — кивнул Кир Калансис. — Но я все равно хотел бы поприсутствовать на этом событии в качестве почетного гостя. Не возражаете?
— Господин президент, — решилась Вирта. — Лучше не надо… Не надо делать из меня героиню, я этого не заслуживаю. Я даже не люблю Равеля, я не буду хранить ему верность до конца жизни, я не могу отнестись к этому как к настоящей свадьбе! — и тихо: – Он просто захватил меня врасплох, и я не нашла в себе силы отказаться…
— И все же я попрошу вас найти в себе силы, чтобы не отказаться сейчас, — серьезно попросил президент. — Мне кажется, это нужно тому мальчику, Равелю Мэнсингу, который тогда не побоялся пойти навстречу неведомой опасности… Мне всегда претило выражение "последние почести". Почему-то в нашей стране принято воздавать дать уважения только мертвым, не замечая живых… В последнее время было слишком много смертей. И я хочу, чтобы люди отдавали почести живущим – тем, кто выполняет свой долг, не думая о награде… Пусть Равель Мэнсинг получит свою долю славы и счастья – это все, что мы ему можем дать… А насчет излишней известности не волнуйтесь. Как журналист с тридцатилетним стажем, уверяю вас – люди забывают героев вчерашних новостей на следующий день, как только возьмут в руки свежий номер газеты…
— Хорошо, я готова, — улыбнулась Вирта через силу. — И знаете, господин президент, я всегда мечтала, чтобы у меня на свадьбе были необычные гости!
— Мне кажется, все торжество нужно организовать в соборе святой Нэссы, — предложил командующий обороной района капитан Эреншельт. — Да, там рухнула башня и нет крыши, но стены-то сохранились! Собор по-прежнему сохраняет свою величественность и будет только подчеркивать важность церемонии.
— Не согласен! — с жаром возразил главный инженер. — Вы забываете о сроках! Прежде, чем что-то устраивать в соборе, необходимо убрать обломки крыши и восстановить внутреннее убранство. Мы просто не успеем вовремя уложиться!
Дэсс Урган слушал этот спор, пряча довольную улыбку. Он предположил верно: его свадьба и в самом деле стала для людей необходимой разрядкой, возможностью отвлечься от беспросветного отчаяния последних дней. Особенно его радовал инженер. После гибели под бомбами почти всех промышленных объектов района он впал в мрачную апатию, и Урган всерьез опасался за его душевное здоровье. Сейчас он снова напоминал себя прежнего – изобретательного, рационального и решительного.
Спор грозил затянуться, и Урган решил, что пришло время вмешаться.
— Мне кажется, капитан, вам следует согласиться с правотой вашего оппонента, — сказал он. — Собор – это, конечно, хорошо, но я не гонюсь за помпезностью. Я думаю, наилучшим выбором будет часовня Павших на поле брани в Грилленёде. Во-первых, она ничуть не пострадала, и ее не надо специально готовить к завтрашнему дню. И, во-вторых, она посещается людьми, а я в такой день хочу быть, как говорится, рядом с ними, а не идти куда-то в центр разрушенного города.
— Но в этом случае меня не может не волновать скопление народа, — озабоченно заметил начальник полиции. — Вы сами издали приказ о запрещении многолюдных сборищ, чтобы не накликать пришельцев.
Урган хотел сказать, что этот приказ уже можно отменить, но его опередили. Дверь в подвальную комнату, где проходило совещание районного руководства, отворилась, и на пороге появился Пири Шанви, после боя в Нейсе сменивший пост инструктора отряда истребителей танков на более важную должность адъютанта Дэсса Ургана.
— Господин полковник! — взволнованно обратился к нему Шанви. — Докладываю: прибыл полномочный представитель временного правительства Свободной Граниды!
— Кто?!
Урган поднялся с места навстречу входящему в комнату молодому офицеру в парадной форме.
— Старший лейтенант Моностиу, — отрекомендовался офицер. — Я специальный посланник временного правительства Граниды. Вот мои документы.
— Вы прибыли из Горданы или Валеза? — спросил Урган, принимая у старшего лейтенанта Моностиу сложенный вчетверо лист плотной бумаги.
— Никак нет, господин полковник! Я представляю правительство Свободной Граниды со столицей в Лешеке!
— Значит, мы больше не предоставлены самим себе? — Урган все еще никак не мог поверить. — Я полагал, в стране уже не осталось никакой центральной власти…
— Так было, — не стал возражать старший лейтенант. — Нам, действительно, понадобилось немало времени, чтобы наладить жизнь хотя бы в одном Лешеке. Но сейчас мы приступили к собиранию в единое целое всего того, что осталось в нашей стране. Кроме меня, отправлены еще несколько десятков эмиссаров, в задачи которых входит восстановление связи с властями районов и провинций.
