его Надя. — Теперь это не вездеход, а качели — одно неправильное движение — и мы все покойники.
— Проклятье! — прогрессист замер на месте, вытянув здоровую руку в сторону.
— Матвей, — обратилась девушка к нему. — Можешь вместе с Ариной сдвинуться в нашу сторону? Попробуем перенаправить вес.
Матвей кивнул и, придерживая Арину, стал осторожно перемещаться в заднюю часть салона.
Вездеход вновь подался вперёд. Все охнули. Снаружи послышалось, как куски льда ударяются о стены пропасти.
— Нет, мы так вечность провозимся, — спешно произнёс Матвей. Лицо Арины уже наполовину испачкалось в крови.
Вдруг над их головой раздалось несколько глухих ударов.
— Это что, Домкрат? — предположила Надя.
— Наверное, ему нужна помощь, — шипя от боли, добавил Вадим Георгиевич.
Словно в подтверждение его слов, сверху прозвучали очередные три нетерпеливых удара.
— Матвей, ты ближе всех к лестнице, — сказала ему Надя. — Попробуй залезть, а я подберусь к Арине.
Матвей с недоверием посмотрел на прогрессистку, которая, в свою очередь, уловив его сомнения, твёрдо проговорила:
— Доверься мне.
Выбора не было. Собиратель предупредительно взглянул на Йована, как бы молча наказывая ему, чтобы он проследил за Надей, и аккуратно положил голову Арины на пол. Струйка крови уже потекла к подбородку и медленно сползала к шее.
Матвей натянул на лицо воротник, осторожно шагнул к лестнице и схватился за поручень. Вездеход отозвался лишь тихим покачиванием.
— Матвей! — Йован бросил ему свои защитные очки, всё это время болтающиеся у него на шее, как ожерелье. Собиратель с лёгкостью их поймал. — Осторожнее там, дружище.
Матвей кивнул ему, надел очки и стал взбираться по ступеням, чувствуя, как постепенно окунается в ледяной океан, застилающий собой свет полярного солнца.
Едва он оказался на крыше, как буря сбила его с ног. Падая, Матвей в последний миг успел схватиться за крепёжный ремень, намертво удерживающий один из грузов. Тело ударилось о борт «Титана», и собиратель почувствовал неприятную боль в коленях.
Пытаясь собраться с силами, чтобы подтянуться, он разглядел сквозь снежную завесу край трещины, над которой висела большая часть вездехода. Матвею это показалось странным, ведь при таком раскладе они уже должны были упасть. Всё встало на свои места, когда он посмотрел через левое плечо и на месте гусениц в задней части «Титана» увидел очертания колёс. Видимо, Домкрат в последний миг воспользовался гибридной подвеской для перенаправления веса. Но, как оказалось, этого было недостаточно. Ему лишь удалось выиграть им немного времени.
Матвей сжал зубы, вытянул вторую руку вперёд и стал взбираться обратно на крышу. Порывы ветра нещадно раскачивали его тело, подобно маятнику, острые льдинки кололи щеки. Снова оказавшись на крыше, он позволил себе лишь пару секунд, чтобы перевести дыхание, после чего, на этот раз держась за крепёжные ремни грузов, двинулся к задней части «Титана».
Парню вспомнились страницы одной книги из детства, где на чёрно-белых фотографиях был изображён канатоходец. Он уверенно шагал по тонкому канату между двумя небоскрёбами, удерживая в руках длинный шест для баланса. И хоть Матвей понятия не имел, что чувствовал этот человек, совершая такой безумный поступок, но отдалённо смог уловить то сковывающее чувство, когда каждый твой шаг может оказаться последним.
Руки занемели, а тело с каждой секундой будто прибавляло по лишнему килограмму.
Вдруг Матвей почувствовал, как его схватили за руку и резко потянули вперёд. Подняв голову, он увидел взволнованное лицо Домкрата. Тот указывал на подъёмник с лебёдкой, который они использовали для погрузки всего добра на крышу вездехода.
Домкрат схватился за ручку возле основания подъёмника и резко дернул её — она не поддалась. Затем он умоляющими глазами взглянул на Матвея и ударил по механизму, тем самым дав окончательно понять, в чём заключалась проблема.
Собиратель приблизился к Домкрату, и они оба схватились за ручку, пытаясь изо всех сил тянуть её на себя.
Вездеход начал медленно падать. Прежде сохранявшийся хрупкий баланс стал рушиться.
Они налегли на ручку с новой силой, дёргали, расшатывали. У Домкрата вырвалось мучительное мычание, а у Матвея — поток всех тех ругательств, что он успел нахвататься за двадцать лет в собирательстве.
Их тела всё больше отклоняло назад. Очертания оставленных позади скал медленно заполняла крыша вездехода.
Ручка поддалась, и Домкрат резво завертел её по часовой стрелке, высвобождая объёмный стальной трос, прежде скрытый в корпусе «Титана». Прогрессист жестом велел Матвею заменить его, а сам, тем временем, ринулся к подъёмнику, схватился за механизм, отдалённо напоминающий гарпунную пушку, и прицелился в близлежащую скалу.
Неожиданно вездеход наклонился настолько сильно, что Матвей заскользил назад. «Титан» начал медленно падать в пропасть, как вдруг…
Бурю пронзил свист металла. Из механизма, который удерживал Домкрат, вырвалось самое настоящее копьё с якорным крюком на конце и полетело прямиком в сторону горы, исчезнув в снежном тумане. Клубок стального троса, что они успели высвободить, разматывался с бешеной скоростью.
«Только бы хватило, только бы хватило», — взмолился Матвей.
Наконец, стальная змея успокоилась. Вытянутого количества троса хватило. Но достигло ли цели копьё? Оставалось только гадать, поскольку из-за бури увидеть это не представлялось возможным.
Домкрат нажал на кнопку отката, в то время как две трети вездехода уже провалились в пропасть.
Прежде облокотившийся на контейнер с грузом Матвей теперь лежал на его боковой части.
Они падали, всё было кончено.
Тут среди шума бури послышался металлический звон натянутого троса. Вездеход резко дёрнулся, подбросив Матвея на пару сантиметров. Домкрат, удерживающий ручки гарпуна, ударился плечом о перекладину подъёмника.
Следующие несколько секунд длились целую вечность. Перед глазами проплыли все самые яркие воспоминания, как плохие, так и хорошие, пока сквозь звуки бури не прорвался тягучий механический гул подъёмника, подтягивающего более пяти тонн.
Всё происходило медленно, натужно. Каждый скрежет троса казался последним — вот сейчас он порвётся, и всей этой безумной затее придёт конец.
Но этого не случилось. Причудливый гарпун, установленный в подъёмнике, медленно вызволял «Титан» из плена трещины, пока, меньше чем через минуту, он снова не оказался на вершине ледника.
Домкрат откинул назад голову и, наплевав на бурю и бьющий в его лицо снег, облегчённо выдохнул.
Ну, а Матвей, глядя на глухонемого прогрессиста, тотчас напрочь избавился от всякого скептицизма на его счёт.
На такого водителя он мог с лёгкостью положиться.
Благодаря своему стратегическому и географическому положению, а также относительно мягкому в условиях Антарктиды климату и близости к одноимённому проливу, известному своими полыньями
