притираются… Мне в радость. Подкрался холодок – принес ностальгическое желание почувствовать кожей резкий штормовой порыв ветра. Движение, сука, жизнь, я помню… Сверкнула молния, подсветив корпус чуждого агрегата – мертвый безответный силуэт. Хренов ведроид операторской реальности…
Выхватил на скорость пистолет, снял предохранитель, прицелился в полевой мрак, вернул в кобуру. Повторил прием. Медленно, навыки подзабыты. С шмалабоем даже пробовать не стал… И да, пора обойти периметр.
Ночь не жила. Единственные отблески света в оконном проеме лишь подчеркивали вымершую пустоту.
Утром тело вознамерилось наполниться болью. Короткий сон в обнимку с рюкзаком добавил черных красок в самочувствие. Но от седых углей костерка потянуло пряной химией и чаем… Шест озаботился, хотя выглядел живой рекламой стрессового истощения.
-О, - высказалась Крыса, протирая глаза, и застонала.
-В обед выходим к Оси. – Я присмотрелся к серости неба в разломе окна. – Каждому по био. Не обсуждается, толстый.
Боец подавил приступ рачительности. После неторопливого завтрака, с подачи малой, прошлись по локации и, к разочарованию девушки, остались при своем. Кто-то аккуратно избавил остатки поселка от ценностей выживальщика… Хотя вычищено скромнее, осталось много вторсырья, которое можно приспособить к быту, но для нас толку ноль. Крыса нашла подранный альбом с репродукциями натюрмортов и, поджав губы, оприходовала. Примета что ли…кодекс мусорщиков?
Перекусив жидкой соевой похлебкой, встали на маршрут к эстакаде. Рюкзак мелкой, не смотря на ворчание, сгрузил Шесту. Как по мне, для мобильной группы на нас излишек бинтов. Био способствует, но потеря функциональности очевидна. Могли бы выждать пару дней, что, при отрицательном пищевом балансе, вариант чреватый последствиями. Дотопчем тропинку до пригорода, а там посмотрим…
Через несколько часов вышли к основной трассе, где столкнулись с заторами - кузовные части авто слагались в плотную апокалиптическую картину. Машины смяло, развалило, разнесло в кювет, сцепило в гармошке ударов… Держаться асфальта непросто. Временами двигались параллельно трассе, сминая жухлую траву, или же пробирались через отвалы грунта, вскрытого катаклизмом. Крыса, двигаясь налегке, успевала шарить в машинах, что поцелее, звенела металлом…
Миновали первую арку эстакады, застывшую исполинскими вратами. Куски рассыпавшихся перекрытий серели скальным ландшафтом. Не самое приятное место – из любого отнорка могло прозвучать «драсте», сдобренное стальным фаллосом… И надо бы придержать Крысу.
Не угадал… Едва вернулись на уцелевшую полосу шоссе, из-за опрокинутого рейсового автобуса возникли двое. Мужики за сорок в походном исполнении. Арбалеты на взводе и твердо направлены в цель - первое, что отметил.
-Кто будете? – спросили сурово. Голос с непонятными нотками акцента.
А мы, походу, совсем не местные…
Мы еще живы. Местные не спешили стрелять, что давало шанс на диалог. Я развел руки в универсальном мирном жесте, понимая, что сам бы уже перфорировал чужаков на максимуме стрел. Но сдается, они просто комитет по встрече – заметить наше продвижение не сложно, подгадать и встретить, демонстрируя силу и возможность объясниться. А на хрена?
-Путешествуем мы… - сказал спокойно. Шест, замерший в шаге, и Крыса, так и не отпустившая кусок радиатора, чуть отмерли. Мелкая подхватила:
-Кормимся, чем Ось послала.
-Пилигримы? – недоверчиво спросил один из мужчин, отводя арбалет. Интересное, надо сказать, оружие - рекурсивное, охотничье, с использованием композитных материалов. Вид потертый, но игрушки фанов превосходит на порядок. Вот с этим можно и поработать…
Шест поморщился, принимая роль. Кого гонял, тем и закончил – сучья карма в действии. Я усмехнулся, кивая.
-Откуда идете? И лучше не врать, вы не особо скрывались… - вступил в разговор второй абориген. Напряжение на их лицах пошло на убыль… Непуганые они какие-то… или в своем праве, подкрепленном знанием реалий Эстакады. Склонялся к первому… Нет здесь безопасных мест.
-С карьера, - ответил без заминки.
-Опа… - Местные, как по команде, опустили арбалеты, ожили, задвигались, демонстрируя удивление. Чет я сморозил… – Коммуникация номер 5?
-Она самая.
-Там вроде нет прохода… завал там.
-Нашли, - сказал я без подробностей. – Так что, пообщаемся? Обменяемся парой слов, вам в достаток, нам на радость…
-Дурить не советую, - веско произнес мужик, окрещенный мной лидером двойки. Я быстро пробежался взглядом по местной экипировке. А ничего так, добротно. И вправду, надо пообщаться.
-Не приучены, - вступила в тональность Крыса. Я покосился…
-Идем, - Дозорные, а иначе не назовешь, отступили в проход между покореженным транспортом. На мой обозначенный интерес послушно среагировали: - Поговорите с Мутой… Она любит, э-э-э… пообщаться.
Потянулись однообразные куски трассы, перемежавшиеся обвалами. Но тропки хожены, если знать… Там обогнуть, там поднырнуть, нагнуться… и уточкой сквозь металлические фермы. Мужики вели уверенно, отчего-то полагая в нас разумное начало - без стремления к кровавой потехе. Один показывал дорогу, второй замыкал шествие… Держали «коробочку» и на том потеряли страх? Догадки и предположения… излишки никчемных мыслей, вот, что скажу. Нахер.
За час приблизились к следующему уцелевшему пролету Эстакады, где часть трассы полегла горкой, образуя громадную нишу под покатой крышей сталебетона. Напахнуло дымом и дерьмом… Проявились звуки обитаемого лагеря, что неожиданно порадовало психику. Легкий скрип, перестук, звон… Пригляделся внимательней.
Обвисшие конструкции, куски плит, крупные обломки упорядочили, разметив несколько хозяйственных блоков. Сдобрили фанерными щитами, досками, пластиком – слепили неказистые строения, двух одинаковых не сыскать, как по форме, так и по оттенкам серовато-коричневой гаммы, что сплеталась материалами разной степени загрязнения. Но сарайчики выглядели обжитыми – легкие мелочи декора, вроде проволочного узора или обломка рекламного щита, бытовая мелочевка, затертая от частого использования, почерневшие от задниц лавочки… В стороне разместилась кухонная зона, обозначенная кустарным грилем, котлами и прокопченным тандыром, сложенным из битого кирпича. Земля утоптана, мусор присутствовал, но за порядком явно следили, не срываясь в дикость.
-Хой! – объявил провожатый. Оклик формальный. Аборигены потянулись к нашей процессии без напоминаний и не выказывая большой тревоги. Так, по мелочи, легкая настороженность – сумрачные взгляды, пальцы на рукояти оружия, поджатые губы… Впереди седовласая женщина, чье лицо сморщено возрастом и прокалено горнилом времени, но взгляд водянисто-серых глаз неприятный – цепкий, как прицел, и почти нечитаемый. Неосознанно потянуло к пистолету – стрельнуть в колено на упреждение… Сдержался. За старухой ковылял дедок вида неформально-свободного, следом два паренька за двадцать. Левее заходил громоздкий мужик широкой кости, женщина бальзаковского возраста и две девицы, перешагнувшие половое созревание. Шест как-то тяжко вздохнул. Покосился на меня и вообще поник.
Да, тощий – копи, дари врагу ярость неудовлетворения… В таких коммунах сбросил семя, а потом до седых волос должен. Контингент специфический –
