Ты чего, это Олег?! – вмешался старый библиотекарь. – Надумал их двоих вместе с детьми отправить?!
– Нет.
Открытые ставни окон в плотном срубе пропускали через стальные решётки не только солнечный свет, но и большой поток свежего воздуха. Небольшая кирпичная печь протапливалась редко, потому от сырости кое-где схватился грибок. Единственной мебелью в доме была широкая лавка из сосновых досок, крепко прибитая возле глухой стены. На ней сидел мужчина с прикованными к скамье руками так, чтобы он не смог их сомкнуть, ноги также были прикованы к полу на ширине плеч. Пленник, прислонившись спиной и затылком к стене, закрыв глаза, медленно втягивал ноздрями воздух, создавая тем самым видимость расслабленности.
В дом вошёл крупный мужчина лет пятидесяти в мягких кожаных сапогах, в болотно-зелёных штанах из плотной ткани и свежей льняной рубахе-косоворотке на голом торсе. Рукава этой светлой рубахи были подвёрнуты по локти, а ворот совсем расстегнут. Он понимал, что закованный человек не спит и чётко осознаёт происходящее вокруг него. Подойдя к раскрытому окну, он несколько секунд кого-то выглядывал снаружи, а потом просто решил крикнуть:
– Бикуня! Морда лисья! Где ты там?!
– Так нет его рядом, Олег Вячеславович! – послышался мужской голос со двора. – Ты же его к застенным послал.
– Ну, тогда ты давай сюда поднимись!
Зашелестел массивный деревянный засов снаружи двери, и через мгновение внутрь вошёл бодрый мужичок, вооружённый огнестрельной автоматической винтовкой и увесистым клинком длинной с локоть.
– Чего такое, Бурый? Надо, что ль, чего, а? – он, немного пригнувшись, стряхнул неведомо откуда появившиеся опилки со штанины.
– Это мне как понимать?! – Бурый указал на узника. – Как мне с человеком разговаривать?
– А чего? – удивился тот. – Ну говори, да и всё. Чего тебе мешает-то? А, так тебе табуретку, что ль, принесть? Дак это сейчас я, мигом.
– Да какая табуретка, дурень?! Оковы сними с человека!
– Где ж ты человека-то видишь?! – сильно возмутился охранник. – Он же тут такие выкидоны творит! Зверь! Да не просто зверь, а лютый зверь! Нет-нет, Олег, не сниму. Лучше стреляй его без разговора, да и всем легче сразу станет.
– Снимай! – твёрдо сказал вождь.
– Я тогда дверь потом стой стороны подопру, ладно? Если сгинешь, сожжём избу зараз с этим зверем дурным.
– Ну, давай уже! И так дел горы, а тут ещё тебя уговаривай!
Охранник вышел за дверь, звеня цепями, положив на неё с той стороны засов.
– Надо же, первый раз за столько времени чую сильного человека. – первым, не открывая глаз, начал Серый. – Я уже даже думать начал, что нет у вас таких. От тебя женщиной пахнет, очень похожей на ту, что полотенца и постель мне меняет, но чуть-чуть не то.
– Наши женщины моются чаще и используют почти одно и тоже мыло.
– Да уж, конечно. – усмехнулся тот, не меняя своей первичной позы. – Женщина вожака не станет стирать каторжанину.
– А ты что на каторге сейчас?!
– Нет. Ты прав. Угнетают только неволей. Академик говорил, ваше племя хитрее того, с кем я бывал раньше.
– Что ты отдашь за волю?
– Ха!!! – только открыв глаза, он уже точно и пронзительно жёг холодным взглядом собеседника. – Если ты заметил, у меня уже нет ничего, кроме жажды воли. А менять одно на другое – не вижу смысла.
– Ты привёл на нас врага, твоя воля угрожает моим людям до сих пор. По-твоему, я смогу так просто тебя отпустить?
– А я не понимаю, зачем ты меня держишь и кормишь? Все твои люди хотят от меня избавится. Но понятно же, что ты чего-то от меня хочешь. – Серый чуть-чуть подался вперёд. – А с меня нечего брать, только шкуру и ливер!
– Мне до этого не понятно было, чем ты можешь быть полезен. Война нами выиграна, люди ваши живут с нами за нашими стенами…
– Наши, ваши… – сплюнул Серый. – Мне вообще глубоко насрать на ваших и не ваших… Мне срать и на тех, и на других, и на тех, кто ещё где-то есть. Мне похер. Если ты думаешь, что я буду служить тебе, то на это тоже похер! Люди – это уёбки, возомнившие себя выше остальных зверей. Я сильнее лишь потому, что я сильнее. Служить, как псина, не стану никогда.
– Не сомневаюсь. Долг отдай и вали на все четыре стороны.
– Долг?! Ты что несёшь, рыжебородый? Я тебе ничего не должен!
– Должен. Жизнь свою, – ровно и очень холодно ответил Олег.
– Да хер там! – глаза серого блеснули огнём. – Я начал жизнь не по твоей воле, а потрачу её за свою волю!
В один рывок он сблизился с Бурым, пытаясь вцепиться ему в кадык рукой, но ловкий и мощный отмашистый удар левой, откинул его в центр комнаты. Не теряя мгновения, Волк, только вскочив на лапы, тут же рванулся в разящее сближение с Медведем.
– Ууаархх! – тяжеленым ударом правой сверху Бурый его просто расстелил, как шкуру на полу.
– Аррр!!! – как ни в чём не бывало, Серый тут же вскочил и бросился ему в пояс, пальцами разрывая рубаху и кожу на его спине.
Он хотел повалить его, а после, в суматохе, добраться до горла и просто перегрызть шею.
– Уууууххх Ёёёхарный кабан!!! – Медведь от режущей боли скрутил за пояс Волка, подняв его ноги к верху, и так сильно стянул в животе, что у того забулькало со всех дыр. Противник скис, ослабив руки. Олег бросил ослабевшее тело на пол и отшагнул к окну.
– Ох, бля… – еле слышно пробормотал Серый, какое-то время просто отлёживаясь на полу. – Но я не мёртв пока! – и максимально быстро, для его состояния, поднялся на ноги. – Мне терять, кроме чести, нечего! – и неистово рьяно бросился на врага.
– Всё! – Олег точным и развешанным боковым ударом правой в челюсть отключил ретивого. – Отдыхай тогда.
Долго ждать не пришлось, снаружи дверь открыл расторопный охранник.
– Олег, ты чего так кричал-то? – он аккуратно оглядел человека на полу. – А его сейчас повязать, что ли? Живой же ещё, – тут он глянул на спину Бурого. – Ох ёёё!!! Он же
