Глава 1
— В каждом из нас живет частичка бога и когда мы приходим в другой мир, вместе с нами туда является бог, — меланхолично сообщил Нурлан, провожая взглядом выпорхнувшую из зарослей полыни птицу. — А забранные нами души приобщают его к новому энергетическому плану, открывая путь для вторжения. Так что ты можешь считать себя разведчиком, ведущим за собой целую армию. Собственно говоря, именно для этого мы и нужны.
— В храме ничего такого не говорили.
— Само собой, не говорили. Атерна предпочитает помалкивать обо всем, что не связано с начальным обучением.
— Это я заметил. Скажите, а как тогда вы сами об этом узнали?
— Когда придет время для награды, ты можешь выбрать вместо нее обычный разговор и задать богине те вопросы, которые тебя волнуют. Она ответит.
— Интересно…
Рахалла осталась далеко за нашими спинами, окружавшие ее скалы подернулись дымкой и превратились в колеблющийся на горизонте мираж, а вокруг раскинулась заросшая травой степь. В чистом голубом небе ярко сияло теплое и ласковое солнце, до ушей доносилось веселое щебетание какой-то пичуги, мимо нас время от времени пролетали упитанные черные мухи. Ничто не напоминало о произошедших несколько часов назад событиях. Ничто, кроме лысого спутника, беззаботно вышагивавшего рядом со мной.
Напряжение, сковывавшее меня последние два или три дня, неохотно разжимало свои цепкие пальцы. В голове медленно, но верно зрело осознание того, что угроза действительно миновала. Большинство врагов отправились на тот свет, несколько уцелевших сбежали и больше не представляли из себя реальной опасности, а потусторонние твари, одержимые и другие хищники предпочли остаться в городе. Короче говоря, мне удалось-таки выкрутиться из организованной Арамом ловушки. Хотя верилось в это до сих пор с трудом.
— Уже зажило?
— Что?
— Раны, говорю, зажили? — повторил вопрос Нурлан. — Или еще нет?
Я прислушался к собственным ощущениям и внезапно понял, что чувствую себя на удивление хорошо — обожженная кожа перестала зудеть, ноги больше не страдали от ссадин и мозолей, а температура вернулась в норму. Взамен пришло надоедливое чувство голода вместе с характерной слабостью, но захваченные в лагере припасы позволяли не обращать на это внимания. Одним словом, я выздоравливал. Причем, ударными темпами.
— Подождите-ка минутку…
Лысый с интересом проследил за тем, как я скидываю рюкзак и расстегиваю куртку, после чего внимательно рассмотрел оставленные оборотнем царапины и уважительно хмыкнул:
— Шикарные метки. Малук?
— Он самый, — поморщился я, осторожно трогая корочку на верхней ране. — Еще болит, зараза.
— Молодец, что решил исцеление взять, — неожиданно расщедрился на похвалу мой новый товарищ. — Я вот до последнего тянул. Думал, что бессмертен.
— Понимаю. А есть что-нибудь еще в таком же роде? Обязательное?
— Да нет здесь ничего обязательного. — Нурлан от души зевнул и как следует потянулся, разминая уставшие мышцы. — Сосредотачиваешься на том, чего тебе не хватает в настоящий момент, постепенно убираешь самые слабые места, а затем начинаешь мечтать о должности придворного волшебника в каком-нибудь жирном королевстве. Или о небольшом гареме. Тут уж на что фантазии хватит.
— Я собирался повысить скорость реакции.
— Хорошая мысль.
Несмотря на подчеркнутое дружелюбие спутника, разговор упорно не клеился — хотя я был искренне благодарен лысому за помощь в критической ситуации, где-то глубоко внутри меня ворочался крошечный червячок сомнения, не позволявший сходу записать своего спасителя в вечные друзья. Как-никак, изначально он отвел мне роль самой обычной приманки, ни единым словом не предупредив о грядущих неприятностях. Да и спас лишь благодаря тому, что звезды на небе сошлись каким-то абсолютно умопомрачительным образом.
— Если бы меня там убили, для вас ничего бы не изменилось, верно?
— У каждого из нас свой путь, Макс, — выразительно поморщился собеседник. — Я рад тому, что мы плечом к плечу сражались против общего врага. Я рад тому, что ты остался жив. И больше ничего.
— Хорошо.
На кой черт мне потребовалось обсуждать эту щекотливую тему именно здесь и сейчас, было не совсем ясно, однако после ответа Нурлана на душе все равно стало чуточку спокойнее — вопреки смутным опасениям, товарищ не затребовал от меня какой-то особой благодарности, не попытался создать вокруг себя героический образ, а просто сказал правду. Возможно, частичную, но все же правду.
— Если когда-нибудь в будущем я смогу вам помочь, то сделаю это с радостью.
— Спасибо, Макс. Я запомню.
Следующие тридцать или сорок минут мы молча двигались в сторону далекой Алса-Хамры, следя за тем, как ветер гоняет по травяному морю длинные пологие волны. О чем думал мой спутник, было неизвестно, я же занимался тем, что старался упорядочить полученную ранее информацию и хоть как-то спланировать собственное будущее. Учитывая внезапно оборвавшуюся карьеру авантюриста и новый виток неопределенности, для этого сейчас было самое что ни на есть подходящее время.
— Только привыкнешь, а тут, блин…
— Ты о чем?
— Да нет, просто думаю…
Хотя новость о грядущей командировке в иные миры сняла множество вопросов касательно нашего обучения, она же породила вполне объяснимую тревогу — я успел свыкнуться с текущей реальностью, кое-как адаптировался к местному обществу и абсолютно не горел желанием отправляться куда-либо еще. Тем более внезапно, по прихоти выбранной в качестве покровителя богини.
— Вы сказали, что нас кинут в другой мир. Не знаете, когда это произойдет?
— Понятия не имею, — тут же отозвался лысый. — Это решает бог.
— Но какие-нибудь общие признаки есть?
— Мне-то откуда знать? Меня еще никто никуда не отправлял.
— Логично…
Если верить товарищу, действия наших работодателей очень сильно напоминали поведение раковой опухоли, прочно укоренившейся где-то на задворках организма и теперь целенаправленно разбрасывавшей повсюду свои метастазы. Такое сравнение выглядело достаточно гадким, чувствовать себя переносчиком смертельного вируса было неприятно, однако я уже осознал, что уклониться от навязанной мне роли все равно не получится. Следовательно, забивать себе голову лишними переживаниями не имело абсолютно никакого смысла.
— Вы давно живете в этом мире?
— Больше года.
— И сколько
