Вот чёрт… Война, война закончилась. И они так буднично об этом пишут. Пускай мирный договор и не подписан, но сам факт возвращения такового числа солдат говорит об этом. Да и тихоокеанский флот, который строили больше пятнадцати лет именно для того чтобы мешать КША свободно плавать к чёрному континенту, отзывают. Странно. Зачем? Радоваться нужно, но… Такое быстрое свёртывание войск и прекращения боевых действий потребует не только куда-то распределить солдат, но и выплачивать гражданам деньги по военным облигациям, в которых сроком оборота названа дата окончания войны. Так как в стране таких людей большинство, потребуются сотни миллионов крон.
После прошлой войны солдат выводили чуть ли не полдесятилетия, а сейчас это собираются сделать за несколько месяцев. Нет, тут что-то не так и это не банальная ложь, чтобы успокоить народ, уставший от постоянно растущих налогов и невозможности купить даже зубной порошок. Как-то слабо верится во вспыхнувший гуманизм и миролюбие наших господ. Ведь это их кошельки стремительно начнут пустеть. Куда проще забрать требуемое у другого, чем произвести самому.
Без толку думать от том, в чём я мало понимаю. Мне не доступна и сотая часть всей картины. Раз они так поступают, значит есть смысл. Отложив газету, я принялся за принесённые книги. Они оказались весьма занятными. По крайней мере интереснее учебников по механики промышленных силовых установок.
— Похвально видеть, что юный ум вечер проводит в компании книг, а не бутылок.
Увлечённый чтением я не заметил, как к моему столу подошёл высокий человек с прорезающейся сединой в волосах и профессорской мантией. От неожиданности я дёрнулся назад. Излишне сильно и стул, по инерции, двинулся со мной. Нахождение рядом с шурдами учит не только осторожности, но и взращивает страх.
— Прошу прощения за то, что напугал вас. — Улыбнулся подошедший.
— Вы меня не напугали. — Ответил я, пододвигая стул на место.
— Странно. Тогда почему вы схватились за нож.
— Проявил предосторожность. Ношение холодного оружия не запрещено. — На всякий случай напомнил я.
— Конечно. Личная безопасность превыше всего. Скажите, где вы учитесь? Я раньше вас не видел здесь.
— С какой целью интересуетесь? — Не нравятся мне люди, которые суют нос в чужие дела.
— Просто прознай интерес. Как видите… — Человек в профессорской мантии обвёл пустой зал рукой. — …до экзаменов ещё далеко. К тому же вечер пятницы, а тут сидит молодой человек изучающий не разу не художественную литературу.
— Я не студент. — Внимательно посмотрев на мужчину, всё же ответил я.
— Вот как. Для сотрудника правоохранительных органов вы слишком молоды. Тогда если не секрет скажите, с чем связан интерес к подобной литературе. Ибо даже мои студиозы редко их читают.
— Решил расширить кругозор.
— Как необычно.
— Что странного в том, что человек хочет знать больше о мире?
— Ничего, это совершенно нормально. Просто, обычно внезапно разбогатевшие люди, в особенности молодые юноши, направляют свои взоры в злачные места.
Я быстрым взглядом ещё раз окинул читальный зал. Никого. Это хорошо. Отвлеку брошенной книгой, колющий в бок и полоснуть по горлу. Не знаю кто он, но мне очень не нравится, что он обо мне что-то знает. Привстав, я прижал правую руку к телу там, где у меня находится нож, а левую положил на книгу.
— Не стоит. Убийство карается по закону. — Мужчина поднял руки перед собой. Его голос был спокоен, а на лице так и осталась дружелюбная улыбка. Но он всё же сделал несколько шагов назад.
— Терпеть не могу, когда кто-то считает, что он самый умный.
— Это вовсе не так.
— Откуда вы знаете обо мне? — Я обошёл стол, преградив ему путь к отступлению.
— Такова моя работа. Узнавать всё и обо всех. — Мужчина кивнул на лежащую на столе книгу.
Перевернул. Автор — Нил Озгар, профессор психологии и физиогномист, было подписано под фото человека, который стоял сейчас прямо передо мной.
— Это не даёт вам права подходить к людям и заставлять думать, что за ними следят.
— Прошу прощения. Просто вы меня заинтересовали, вот и всё.
— Что во мне такого интересного?
— Как я уже сказал, недавно разбогатевший юноша, не являющийся студентом, проводит свой вечер в компании специфической литературы.
— Почему вы решили, что я внезапно разбогател?
— По-вашему виду, вот почему. — Улыбка профессора стала шире. — Короткие ногти на руках вместе с мозолями и ссадинами говорят о том, что вам приходиться много и тяжело работать. При этом на вас новый городской костюм с рубашкой, к которой вы явно непривычны. Потому что, то и дело непроизвольно двигаете шеей. Можно было бы предположить, что вы скопили денег на этот костюм, но вряд ли стали бы его надевать для похода в библиотеку. Ещё ваша причёска. Короткая стрижка практична, но не является атрибутом студента или состоятельного горожанина. Но привлекло меня именно то что вы усиленно изучаете данные книги. — И он тут же добавил. — У вас на лбу залегла глубокая морщина, свидетельствующая о том, что вы действительно вникаете в текст, а не просто пытаетесь запомнить написанное, чтобы пересказать ради оценки. А записи ведёте короткие и с личными пояснениями. Обо этом говорит то, что, переписав несколько строчек, вы несколько секунд думаете, прежде чем медленно записать свои мысли. Раз я ответил на ваш вопрос, ответьте на мой. Почему именно эта тема?
— Мир велик, кто знает, кого встретишь на своём пути. Даже если не знаешь языка, то по лицу и повадкам можно многое понять.
— В купе с книгой о полевом допросе звучит немного жутковато.
Помолчав несколько секунд. Решил задать вопрос, рас уж выпал такой шанс.
— Скажите, профессор, вы долго обучались техники чтения людей?
— Я с самого детства мог сказать о чём думают другие. В физиогномике нет каких-то техник или методик. Есть набор универсальных сигналов, которые свойственны всем людям. Зная их требуется быть только наблюдательным и тогда от тебя не ускользнёт не единой эмоции. При этом самому желательно не являться эмпатом. Понимание чужих эмоций может навредить расчётливому мышлению.
— Вы сказали о наборе сигналов. Но эмоции можно симитировать. Как понять правдивы ли они или нет?
— Тут на самом деле всё очень просто. Нужно выбить человека из колеи. Мало кто может взять себя сразу в руки. Ещё меньше тех, кто может вообще не проявлять эмоций. Это можно сделать множеством способов. Например, неожиданно выкрикнуть обвинение в чём-либо, пускай оно и будет звучать нелепо. Главное — ошеломить, сделать это неожиданно. Или сделать что-то чего от вас не ожидают. Знаете, если вас интересуют методики именно чтения по лицам, то советую вам обратится к книгам по искусству нин-со. Они имеются в этой библиотеке.
— Благодарю.
— Да не за что. Самому было приятно поговорить с человеком, который действительно слушает, а не делает вид. Побольше бы мне таких студентов как вы. Всего доброго.
— И вам… — Я проводил профессора пристальным взглядом.
В библиотеке засиделся допоздна. На улицах уже зажглись газовые фонари, когда я успел сделать все необходимые заказы. Сумма конечно оказалась солидной. Ещё один такой поход — и жить мне будет не на что.
Заскочив в вагон, под аккомпанемент урчащего желудка, упал на скамью блаженно вытянув ноги. После возвращения нужно было поесть хотя бы. Надеюсь у меня осталось что-нибудь съестное. Закупится в городе не подумал, а в посёлке… Чёрт с ней, с едой. Не в первый раз. С голоду не помру.
Идя по сумеречным улицам селения то и дело оборачивался, ожидая услышать визг шурдов. Такими темпами осторожность может перерасти в паранойю. Мысленно заставил себя расслабится. Постоянная напряжённость не способствует спокойному течению мыслей.
Войдя в дом, скинул обувь и пальто в прихожей. Проходя в сумрак комнаты и пытаясь нащупать лампу, я по какой-то неведомой мне причине не придал значения стойкому запаху кислого пива. Всё что я успел сделать, это обернутся на скрип половицы, прежде чем могучий кулак, увенчанный кастетом, впечатался мне в скулу. Град ударов посыпался на меня с двух сторон. Били умело и очень крепко. В основном по спине, чтобы даже не думал сопротивляться и в живот, чтобы не встал. Почти отключившись, я услышал голос, остановивший преображение моего тела в отбивную.
