Так говорил граф, приближаясь по настилу к домику. Ремесленники совсем уж было подошли вплотную к двери, но Леонар снова обернулся, положил руку на грудь и добавил:
— Как же бьётся сердце! Очень-очень важный момент. Как говорил Руссо…
Питер протянул руку над головой Леонара и позвонил в один из колокольчиков. Леонар мгновенно закрыл рот, вытянулся, одёрнул пыльный пиджак и выразительно оперся на трость, сделав лицо задумчивым.
За дверью зашуршало, заскрипело, она распахнулась, и на них выпрыгнуло… жуткое чудище.
С двумя чёрными головами — одна над другой. Шерсть его была дыбом, и венчали головы большие жуткие рога. Чудище страшно взвыло: «Хочу крови!!! Хочу крови!!!» И протянуло к ним лапы испачканные алым.
— Господи, — схватился за грудь Леонар, — я, конечно, понимал, что за четыреста лет наши братья изменились…но чтобы так одичали, — сказал он, от неожиданности навалившись спиной на Тафари.
Тут страшилище сняло маску, и показало вполне разумное круглое лицо в веснушках на маленьком курносом носе.
Это был низенький плотный коротыш с небольшим горбом на спине. Его глаза навыкате стали ещё круглее. Он захлопал белёсыми ресницами и с ужасом уставился на пришедших. Дрожащими руками коротыш скинул наряд, состоявший из шапки-маски и чёрного плаща. Он только и смог выдавить:
— Из-из-вините, я ду-думал это Си-си-ридин.
Потом коротыш оглядел ремесленников повнимательнее, и спросил уже напряжённо:
— А к-к-кто вы та-та-такие?
— Позвольте представиться, — поклонился, пришедший в себя, Леонар, — мы — группа визидаров-ремесленников, которые пришли из мира людей. А как зовут вас?
— Я Но-носик…
— Здравстуйте, Ноносик, — улыбнулся Тафари, выйдя в круг света.
— Нет, Я Носик. Носик Цыл, — собрался коротышка с духом, — визидар из сидов. Мы раньше жили в горах, потом перебрались сюда, потом…
Носик пересчитал по головам визидаров стоящих у его порога и побледнел ещё сильнее. Видно, ноги его больше не держали. Он схватился за косяк и спросил, словно спорил сам с собой:
— Нет-нет… Не может быть. Не может быть…Вы пришли из мира людей через Спасительные ворота? Так вы ремесленники? Вы Прославленные???!!!
— Мы, конечно, ничем ещё не прославились, — сказал Итиро, — но мы вернулись.
— Как было написано в пророчестве, — пробормотал Носик.
Потом опомнился, подскочил и пригласил их в дом:
— Заходите, заходите. Тут, правда, — он покосился на Пита с Тафари, — может быть кому-то из вас тесновато, но всё же, заходите.
Носик поднимался по узкой винтовой лестнице и бормотал: «В моём доме! Прославленные ремесленники! А я вчера не вытер пыль!»
Питер пыхтел последним, потому что еле вмещался в проход. Наконец, наверху показались перильца. За ними открылась неожиданно большая круглая комната. На все стороны света из неё выходили окна, за которыми виднелись нависшие корни. По одной из стен комнаты вверх карабкалась еще одна лестница, видимо, на следующий этаж.
Гостиная с деревянным потолком в хаотичных балках, объединялась с кухонькой. В этом пространстве поместились: маленькая печурка; полки с банками, чугунками и бочонками; удивительной формы диванчик; старое просиженное кресло; столик, заставленный грязными тарелками, высохшими огрызками и книгами. Здесь же были два шкафа — один с разнокалиберной посудой, другой — со связками документов, бумаг и газет.
Всё в гостиной было расставлено с умом, и даже почти уютно. Но было очень пыльно. Видно, хозяин не прибирался не только вчера, но, кажется, и последний год тоже.
Под ступеньками лесенки наверх примостились полки, забитые книжками, мелкими статуэтками и рисунками. Сюда же из стены выходила там самая медная труба с улицы. Она ещё пару раз перекручивалась вокруг себя и заканчивалась тонким стержнем с деревянным набалдашником. На нём был прицеплен замусоленный клочок бумаги, на котором было нацарапано одно слово: «Нет!!!» С тремя восклицательными знаками.
— Какой у вас удивительный дом, — чихнув, сказал Марио.
— А, — отмахнулся Носик, — здесь в округе все такие. Мы строили их на вертлявниках. Эти деревья растут на болоте, поэтому их корни свернуты под стволом навроде шара, то, что цепляется за само болото — это первый ряд веток. Они для того, чтобы вертлявник мог балансировать на неустойчивой болотной почве. Когда дерево старится, оно становится полым внутри. И остаётся только прорубить в стволе дверь, поставить лестницу и достроить дом. Но в наших болотах я остался жить один. Остальные разъехались. Не больно то им нравилось жить в крутящихся домах.
— Крутящихся? — удивился Леонар.
В это время за окнами налетел порыв ветра. Сначала взметнулись ленточки итряпицы, затем загремели многочисленные кружечки, колокольчики, висящие на ветках. А потом дом, хоть и со страшным скрипом, но плавно, повернулся вокруг своей оси. Это было неожиданно, и ремесленники полетели на пол. Только хозяин дома да Питер успели расставить ноги пошире, чтобы устоять.
Носик, как ни в чём не бывало, подхватил падающую с полки корзинку, и сказал:
— Только зимой тяжеловато — налетают ураганы, дом может крутиться без остановки по две недели. И не выйти. А летом лишь болотное комарье проблема.
Дом остановился. Носик удовлетворённо кивнул и добавил:
— Сейчас я вас покормлю!
Он двинулся к полочкам в кухонный закуток и через минуту, напевая, уже гремел там какими-то склянками. Мэдлин и Бёрнис рассматривали за окном колыхавшиеся на ветерке предметы.
— А почему на лентах висит так много колечек? — спросила у Носика Бёрнс.
— Это для сорок. У нас есть поверье, что сороки приносят хороший ветер. Ведь в этих болотистых краях всё зависит от его направления: с какой стороны повесить сушиться бельё, где на ночь окно открыть…
Леонар, сидевший с Итиро на диванчике, нетерпеливо откашлялся, привлекая к себе внимание. Носик взглянул на него.
— Расскажите лучше, сколько в Визидарии осталось жителей? — спросил Леонар.
— Ах, да! — всплеснул руками Носик.
Он отложил миску, подбежал к шкафчику, вытер грязные руки об штаны и вытащил кипу вырезок из газет, которую и положил перед Леонаром.
— По инструкции я должен дать вам основные сведения о положении в стране, — сказал он.
— По инструкции? — поднял удивлённо брови Тафари.
— Ну, да. Все в долине знали, что когда-нибудь придут спасители…Прославленные. Многие, правда, думали, что это всего лишь легенды. Но вот и вы — собственной персоной…Так вот, на этот счёт за четыреста лет Совет визидаров написал не один десяток инструкций. У меня какая роль? Я вот, — он важно указал себе на грудь, а потом выставил вперёд пятерню и стал по очереди загибать пальцы, — первое — должен вас встретить. Второе — дать все важные сведения и объявления, которые вырезаю из газет и коплю. У меня, между прочим, у единственного в стране, свой собственный почтовый шест! Такой голубой. Не заметили? Стоит у самого порога, и мне не надо за почтой ездить в…
В это время на плите за его спиной что-то задымилось. И одновременно кто-то громко постучал в дверь. Носик подскочил, стянул голой рукой чугунную сковородку с огня. Обжёгся, приплясывая, стал дуть на пальцы, и поскакал к двери.
Стурла подошёл к перильцам и, просунув голову сквозь ограждение, прислушивался к тому, что происходит у двери.
— Неудобно, — потянула его оттуда за рубаху Мэд, — не подслушивай.
Но Стурла отмахнулся от неё и продолжал наблюдать дальше.
Отсюда ему было видно, что у порога стоит высокий пожилой визидарец, чьё лицо обрамляла пышная волнистая борода. Он стоял, опираясь на посох, в льняном рубище, подпоясанном пёстрой летной. На голове его была натянута красная шапка-колпак навроде длинной наволочки на узкую подушку, заканчивающаяся на углах двумя кистями, а поверху на шапку был надет венок из зелёных листьев.
— О! Сиридин! У меня такие новости!!! — всплеснул руками Носик, обращаясь к бородатому.
А тот, игнорируя эмоции товарища, торжественно снял с плеча мешок, покопошился в нём, достал подарок, перевязанный лентой, и протянул его Носику со словами:
