Ну да, так все и было.
— Потом ты увидел дом, — продолжал препарировать меня Оружейник. — Нет, дом ты перенес нормально, но, боже мой, как сверкнули твои глаза, как только ты услышал, что я себе весь второй этаж забрал. Я подумал, что сейчас пожар начнется, ты только что не искрил. Кстати, Голд — и ты таки тоже оскоромился, уголки рта опустил.
— Да? — расстроился мой советник. — Экая досада, теряю хватку.
— Ну и нарочно допущенная обмолвка только что, — горестно всплеснул руками Оружейник. — Мой милый Сват, ты совершенно не держишь удар. Ты только что вслух не сказал, что Лев Антонович является старым и неблагодарным поцем. Что не совсем так — я стар, но я не поц. Причем во всех отношениях, как не хотелось бы это признавать — забыл я подключить эту функцию, я о ней как-то не подумал. Биометрию-то считали с меня, а я в той жизни в этот момент был уже… Скажем так — не боевым, а холостым, хе-хе. Таким и остался тут в результате.
— Нет худа без добра, — заявил Голд. — Зато вашу светлую голову ничего не отвлекает от планов по получению сверхприбылей.
— Планы-то есть, но что нам делать с нашим дорогим лидером? — печально сообщил ему Оружейник. — Рувим — очень хитрый человек, такой хитрый, что я сам стараюсь при нем молчать. Да и Хорхе, глава «Картеля» хоть и выглядит диковато, как и все мексиканцы, но при этом совсем не дурак. А Свату надо встретиться и с тем, и с другим. И это я ещё молчу про И Сина, владетеля «Азиатского блока», с которым он встретится просто непременно, поскольку выгоды от разговора с ним будет очень много. Азиаты — они и так-то физиогномисты от бога, а тут такой им подарок вон на стуле сидит, улыбается. Сват, это не повод для веселья, это будут серьезные разговоры о серьезных вещах. Честное слово, если бы я вас не знал, то подумал бы о том, что сюда, в «Ковчег», вообще не пойми кого пускали.
— Вообще-то так оно и было, — заметил я, убирая с лица улыбку. — В смысле — пускали не пойми кого, иначе как объяснить такое огромное количество странноватых граждан, которые тут обитают? А что до улыбки — есть повод. Я рад, что не ошибся.
— Ай, бросьте, — передо мной и в самом деле был старый Оружейник. — Что до того что ты во мне не ошибся, ты же это имеешь в виду? Ой-вэй, это все такая ерунда по сравнению с тем, как я ошибся. Что со мной было, когда я увидел рынок, это невозможно описать. Все наши выкладки, все планы — одним махом летят ко всем чертям!
— Та же ерунда, — подтвердил я, и Голд присоединился ко мне, закивав головой. — Мне даже стыдно стало.
— Стыдно мне не бывает вообще никогда, — заявил Лев Антонович. — Ну, может кроме того случая в пятнадцать лет, когда Давид Ефимович, мой сосед, прихватил меня на своей дочери без штанов. Да и то — стыдно было по поводу школы, которую я прогуливал, он же там был как-никак завуч? Нехорошо тогда вышло. Но после этого — ни разу мне не было стыдно. А вот обидно — бывало, и в последний раз это было тогда, когда я попал на местный рынок. Или я это уже говорил?
— Говорил, — подтвердил Голд.
— Так вот. — Оружейник снова сел в кресло. — Я на это посмотрел и подумал: «Не может такого быть, чтобы не осталась какая-то ниша, которая никем не занята, и где бы мы не могли немного подзаработать». И скажу вам так — нишу я не нашел, но кое-что нащупал. И очень вовремя, опоздай я на недельку — не видать бы нам вовсе ничего.
— В смысле? — попросил уточнить я.
— В прямом. — Оружейник хихикнул. — Город — он не резиновый, у него есть предельная заполняемость. А народ в него так и валит — все же понимают, что за стенами жить спокойней, чем в лесу или в горах. Добро, если приходит мастер, или стрелок, или, что того весомей — маг с приобретенным умением, пусть даже и непрокачанным пока. Ему, точнее — им, всяко будет почет и уважение, они найдут себе покровителей, если не в одном доме, так в другом. А если это просто человек, который до того ничего не умел делать, да и сейчас не умеет? И даже не стремится к этому? Кому он такой тут нужен, коли своих подобных уже в избытке? В статусе раба — еще туда-сюда, а так… Да и то — рабы-то в городе не живут, они за стенами квартируют. Вот недавно Совет восьми и наложил эмбарго на новых жителей города. Посмотреть — приходи, а жить тут — только с особого разрешения. Каждому, кто входит в город, дают бирку, на ней — дата, когда он пожаловал сюда. Времени у посетителя — три дня, потом — или продлевай срок пребывания, или уматывай. И что бы я успел за три дня? А так — покрутился, покрутился — да и нащупал кое-какие каналы.
— Нам такой не дали, — заметил Голд.
— Вы показали знак владетеля Рувима, — пояснил Лев Антонович. — И в город пожаловали через внутренний канал, с вас другой спрос. А чуть позже я вам дам бирки, их надо будет носить с собой и, если что, предъявлять специальным патрулям. Но это будут другие бирки, они не три дня действуют, а неделю.
— Прямо миграционная политика, — проникся Голд.
— У них выбора нет. — Оружейник скривился. — Во-первых — и вправду идет сильное перенаселение города, а большая скученность людей — это всегда плохо. Неминуемое увеличение числа конфликтов, возможность неких революционных веяний. И самое главное — возможное усиление какого-то из домов.
Он не говорил «дистрикт» или «квартал». Он все время называл эти образования «домами». Надо будет спросить — почему?
— «Картель» в последнее время принимал к себе кого попало, — продолжал Лев Антонович. — Но упор делал на мужчин, причем желательно средних лет и крепких. Старикам у них не место, как и толстякам. Ну, и мутантов не приветствуют, то есть гномов, эльфов и прочих сказочных персонажей. Тех, что со встроенными модификациями, это не касается. То же самое азиаты с индусами — у них отбор чуть попридирчивее, опять же — с уклоном в национальность, но раскосого народа в последнее время в городе сильно прибавилось. Кстати — национальность — национальностью, а магов они скупают и переманивают к себе любых — хоть гагауза, хоть якута. Вот так-то.
— Возникает сразу масса вопросов, — потер лоб я. — Как патрули горожан от негорожан отличают? И как «Картель» с азиатами могут принимать людей в свои ряды, если действует эмбарго? Почему остальные дома спокойно смотрят на то, что «Картель» явно формирует маленькую армию?
— И еще десяток других, — поддержал меня Голд.
— Ну, сначала самое простое. — Оружейник вытянул ноги, положив одну на другую. — У всех горожан есть на предплечье специальный знак. С документами тут никто заморачиваться не стал, боли здесь нет, потому кузнецы изготовили несколько клейм и одним днем весь город получил что-то вроде штампа о прописке на свою кожу. Кстати — для рабов тоже сделали специальные клейма, для каждого дома — свое. Очень простой и эффективный способ. А главное — его не подделаешь, это себе дороже выйдет. Формы для отливки уничтожили сразу же, сами клейма лежат в ратуше, а кузнецам и так неплохо живется, чтобы они стали рисковать своим положением.
— Не скажи, — засомневался Голд. — Если кузнец живет в том же «Картеле», скажет ему этот самый Хорхе, чтобы он сделал копию клейма — так он что, спорить станет?
— Не скажет, — заверил его Оружейник. — Если такое вскроется — а это вскроется, поверь мне, то остальные дома его не поймут, причем очень сильно. Штука в том, что, несмотря на всю двойственность местной ситуации, лодку сейчас никто раскачивать не хочет. Любой дом только копни — столько всего сразу наверх вылезет. Владетели это знают и рисковать не хотят.
— Не знаю, не знаю, — слова Льва Антоновича его явно не убедили. — Как по мне — слишком это все примитивно.
— Предложи что-то свое, — пожал плечами тот. — В любом случае — пока схема работает. Что до эмбарго — раз в неделю Совет обязательно собирается в ратуше для обсуждения насущных вопросов. Нет, бывают и внеплановые собрания, но по средам — непременно. Один из обязательных вопросов повестки дня в последнее время — получение гражданства новыми членами домов. У каждого дома есть определенная квота, а если он выходит за нее, то надо обоснование — зачем ему именно этот человек. Как правило, сложностей не возникает. К тому же все видят — кого привечают остальные.
— Вот людям делать нечего, — не выдержал я.
Пока мы там преодолеваем, таскаемся по рекам, лесам и бункерам и давим тоталитарные секты, они здесь играют в большую политику. Воистину — каждому свое.
Хотя… Окажись я здесь, а не в лесу, интересно, кем бы я был? Уж точно не лидером. И еще я понял, что точно не хочу променять свой берег реки на этот город. Чую спинным мозгом — эта их средневековая идиллия времен Возрождения недолго продолжится.
— Ну и последний вопрос, примыкающий к предыдущему — кто тут на что смотрит, — Оружейник посерьезнел, и я понял, что мы подобрались к самой важной части разговора. — Все тут на все смотрят и все всё знают. И каждый играет в свою игру, полагая, что именно он в результате окажется на вершине пирамиды. Ничего нового, по сути, не происходит.
