— Чуть-чуть, — признался Влад, понемногу возвращаясь в реальность.
Наконец, окончательно освободившись от пут, Влад, поднялся с кресла и, нетвёрдо ступая, направился в раздевалку. Он прошёл мимо кресел, стоящих длинными рядами вдоль огромного зала. Большинство из них пустовали, но попадались и занятые клиентами. Лица людей, сидящих там, были неподвижны и отрешённы. Каждый из них был сейчас в далёком призрачном мире «Империума». Кто-то брёл по Перевалу и на него вот-вот могли наброситься ледяные черви, кто-то отбивался от скибов, а кто-то, израненный, харкая кровью, прощался с жизнью, заряжая в карабин последний патрон…
Влад часто задавал себе один и тот же вопрос: зачем он, сорокалетний, вполне состоявшийся среднестатистический гражданин, каждую субботу стремится сюда, тратя время, украденное у семьи, тратя деньги, сэкономленные спартанской жизнью и занятые у друзей? И всякий раз ответ был до скупости прост: здесь, в опостылевшей реальности, среднестатистический гражданин Влад Сорокин был скромным менеджером в так себе фирме, посредственным мужем и никудышным зятем. Но, когда он садился в кресло и на его голову опускался шлем иллюзора, Влад превращался в капрала Диксона из шестого «Бессмертного», настоящую легенду для новичков, героя Пустынной битвы, кавалера «Стального сердца» и «Алмазной звезды» с дубовыми листьями…
Влад вздохнул: за последний рейд, он вряд ли получит чин лейтенанта или орденский кант. Надо же, не дойти до конца уровня сотни шагов!
Он посмотрел на настенные часы и снова вздохул.
Там, в иллюзорных мирах «Империума» время текло иначе. На любой из планет Федерации можно было прожить маленькую, насыщенную невероятными событиями жизнь и успеть поверить в реальность происходящего, стать частью иного мира, найти любовь и испытать горечь предательства, а здесь, в мире реальном, могло минуть лишь пару часов. Учёные называли это эффектом «быстрого сна».
Влад заспешил в раздевалку. «Наверное, Настюха, оборвала телефон», — подумал он. Визиты в «Империум» были его тайной страстью и причиной многочисленных семейных скандалов. Настя не понимала и не принимала этих его отлучек по выходным, подозревая Бог знает, в чём. Масла в огонь подливала и тёща, с неутомимостью термита подтачивающая и без того непрочный фундамент семейного очага.
Влад вошёл в раздевалку и устремился к своему шкафчику. Так и есть. Память телефона была забита пропущенными звонками и эсэмэсками.
«Ты где?»
«Хлеба купи».
«И молока».
«Ты не забыл, что мы едем к маме?»
При упоминании о поездке к тёще, Влад угрюмо вздохнул. Это было почище схватки с киборгами или роем медуз.
Влад снял с себя серебристый костюм, обшитый гроздьями штекеров и переоделся в оставленную в именном шкафчике одежду.
В вестибюле, сразу за входными турникетами, пристроилось небольшое кафе, на вывеске которого сияло неоном название: «Попаданец». Всюду мерцали постеры с жуткими инопланетными чудовищами и бравыми десантниками на фоне причудливых пейзажей. Сюда заходили те, кто только что вернулся из преисподней «Империума» и готов был выложить сотню, другую за чашку земного кофе или взбодрить себя, чем покрепче.
У барной стойки, небрежно закинув ногу на ногу, сидел Мирон. Он, как всегда, был по-пижонски изящен. Пиджак спортивного кроя, узкие брюки, ботинки на ковбойский манер.
Увидев Влада, он вскинул руку и засиял своей озорной улыбкой.
— А ты, старик, долго сегодня. Битый час жду, — весело сказал он, делая знак бармену обновить стоящий перед ним высокий стакан. — Как ты из Леса то живым вышел?
— Барышня одна подсобила, — ответил Влад без подробностей.
— Ишь ты, — изумился Мирон, — и в Лесу бабу успел найти.
Влад присел на свободный стул и заказал кофе.
— Кота не видел? — спросил он, доставая сигарету и с удовольствием закуривая.
— Тут его бабушка фестивалила, — усмехнулся Мирон. — Обматерила и Портал, и технический прогресс, а заодно, и меня, грешного. Пацан, оказывается, свой скутер загнал, чтобы сюда попасть.
— Хороший паренёк, — кивнул Влад. — Возьмём их с Анхелем в группу?
— Чего ж, не взять?! Только, Анхель не из Московского Портала заходил, а из Гаваны.
— Жаль, — сказал Влад, принимая принесённый кофе. — Ты уже думал, как в следующий раз пойдём?
— Только не через Перевал, — покачал головой Мирон. — Ледяных червей я больше не вынесу.
— Может быть, Гнилая Лощина?
Мирон молча пожал плечами.
В кармане Влада тренькнула новая эсэмэска и он с обречённым видом прочёл гневное послание Насти.
— Извини, — сказал он со вздохом. — Дела семейные.
Мирон сочувственно покивал, и они коротко попрощались.
За массивной стеклянной дверью Портала моросил дождь. Влад, подставив лицо дождевым каплям, с каким-то мучительным наслаждением вдохнул сырой, наполненный множеством знакомых городских запахов, воздух. Прямо над ним нависло серое небо, усеянное рваными клочьями облаков. Неприветливое, угрюмое небо ноября. Но, Влад улыбнулся ему. Это было его небо. Самое лучшее небо из всех миров …
