— То есть как это? Откуда?!
— От Лабиринта, разумеется. Считай, подарок.
— Разве такое возможно — без аномалии?
— А свою «Регенерацию» ты как получил?
И действительно.
— С кем-нибудь раньше такое случалось?
— Нет. Да никто и не смог бы скормить этой твари столько своей крови и мяса, как ты. Поздравляю, Нео, теперь ты Избранный!
— И что дальше?
— Будем гулять по коридорам, а ты — очень внимательно смотреть и слушать. В общем, все то же самое, только теперь Лабиринт стал твоим союзником, а не врагом. Ну или пытается им притвориться.
— В жопу иглами он меня жалил совсем не по-дружески.
— Сдается мне, друг мой Уборщик, что не вся херня тут случается по его воле и указке. Если, конечно, у хаотичного подпространства вообще есть разум и воля. Ну что ж. Теперь ты у будешь в нашей банде за главного. Давай, бывший падаван, выводи нас отсюда…
Вопреки своим собственным сомнениям, я действительно без особого труда смог отыскать выход, просто следуя подсказкам в виде дорожных знаков и символов-стрелок. И теперь я был в нашей паре за проводника, а Корвин просто контролировал правильность моих решений.
Ошибок почти не было.
На пятый день моей практики в качестве проводника, на стенах и на полу начали появляться лаконичные надписи вроде «сюда», «берегись!» и «стоп». Которые, как выяснилось экспериментальным путем, тоже не врали. А я получил третий уровень «Проводника Лабиринта».
Ни Корвин, ни наши гаджеты этих подсказок по-прежнему не видели и не фиксировали. Поначалу я все также обводил их краской, а потом мой напарник просто начал верить мне на слово.
Голоса появились на седьмые сутки. Едва различимый шепоток на грани слышимости, который то звал следовать за ним, то предостерегал об опасностях, таящихся впереди.
И вот уже он, сука, врал!
Трижды мы чуть не угодили в смертоносные ловушки из-за этого пакостника, прежде чем сообразили, что действовать нужно строго наоборот.
— Так на что он похож, этот голос? — снова и снова донимал меня Корвин.
— Да на что угодно! Это же шепот, он кому угодно может принадлежать — я же почти ничего не слышу.
— Женский или мужской? Взрослый или детский?
— Человеческий. Это единственное, что я могу о нем сказать с уверенностью.
— Это не может быть мой Максим. Он… он не такой!
— Конечно нет, — соглашался я.
Но не потому что был согласен с Корвином, а потому что был уверен, что его сына давно нет в живых. Даже меня проклятый Лабиринт по-прежнему лишал сил и вгонял в лютую самоубийственную тоску, пусть теперь это и происходил заметно медленнее.
Но мне по-прежнему приходилось задабривать его кровью и ценными подарками.
Которых, к слову, у нас почти не осталось.
Мы скормили Лабиринту не только то, что прихватили в музее, но и большую часть нашего оружия, телевизор и даже кофемашину. Собственно, в запасе у нас осталось всего несколько камней, буквально на несколько переходов.
И чуть меньше недели времени в прошлом, которое скоро синхронизируется с настоящим.
— Что делать будем? — спросил я у Корвина, которые рассеянно перебирал последние изумруды.
— Пока ничего.
— Пока?
— Самое главное, что ты получил подарок от Лабиринта и можешь видеть даже то, что он прячет от меня. Скоро мы вернемся в наше настоящее… точнее, «догоним» его во времени. Шеф отправит тебя на новое задание, ну а я буду и дальше наполнять Убежище припасами и дарами для Лабиринта. И потом мы снова попробуем. И еще, и снова…
Он вдруг осекся и посмотрел на меня полным боли и надежды взглядом:
— Ты… ты ведь не бросишь пытаться, а, Уборщик? Я могу тебе заплатить! Хорошо заплатить…
Пришлось влепить этому идиоту пощечину.
— Я… извини, сам не понимаю, что на меня нашло. Ладно. Должен признать, ты действительно на славу поработал. Вон, исхудал как, бледный, как смерть — почти не спишь, питаешься абы как…
— Странно, с чего бы это? — усмехнулся я.
— Давай-ка устроим с тобой небольшой отпуск, а? Как насчет отдыха на безлюдном пляже, под пальмами на берегу океана?
— А можно на людном? Чтобы холодное пиво, сисястые аборигенки и музыка до утра, а? Ты извини, Корвин, но на твою рожу и на сухари с тушенкой я уже смотреть не могу. И даже не знаю, от чего меня тошнит больше. Без обид.
— Извини, но сейчас никак. Сам понимаешь…
— Изменение прошлого, эффект бабочки, временные петли и прочее бла-бла-бла. Ладно, хрен с тобой, зануда. Давай безлюдный. Но учти: будешь мне должен нормальные Гавайи.
— Заметано. Бери плавки, полотенце и крем от загара, неудачник!
— Плавки-то мне зачем?
— Ну, тогда просто бухло…
Остаток времени «в прошлом» мы провели на берегу океана. Фрукты, солнце, песок и много-много-много воды. И бухла, конечно. И солнца. И песка… Даже жаль было покидать это место. Но Корвин меня обнадежил:
— Ты же понимаешь, что теперь не только я могу водить людей через Лабиринт?
— Я не умею открывать проходы.
— Зато твои пути куда безопаснее и не такие выматывающие. И с меня заодно Шеф хоть немного слезет. Так что ты теперь не только куда более загорелый агент, но и более ценный кадр. Смотри только не продешеви, когда будешь выбивать себе какие-нибудь поблажки и «плюшки».
— Давай, допивай, и сверли уже нам дырку назад, на Базу.
Я передал ему бутылку с остатками какого-то незнакомого мне пойла.
Наш отпуск закончился, и пора было возвращаться.
— Только после вас, — склонился в шутливом поклоне Корвин, когда в воздухе появился черный прямоугольник входа в Лабиринт.
Я отвесил ему легкого пинка и прыгнул в портал.
И так и замер.
В спину мне ударило что-то горячее, мягкое и матерящееся. Точнее, кто-то по имени Корвин.
— Эй, чего встал?!
— Ты его видишь?
Мой приятель переспросил разом охрипшим голосом:
— Кого?
— Пацана. Вон там стоит, в проходе.
Корвин шумно задышал и, наконец, просипел:
— Нет. Опиши мне его!
— На вид лет восемь-десять, тощий, светлый. Футболка в полоску и штаны на подтяжках. Сандалии разных цветов…
— Максим! Максим ты слышишь меня? Где, где точно он стоит?!
Пацан отрицательно покачал головой и прижал палец к губам.
— Уборщик, мать твою?! Не молчи! Где он? Что говорит?!
— Молчит. Или из-за твоих воплей мне ничего не слышно…
Корвин захрипел и бросился вперед. Я рванулся следом, но не успел, а использовать «адреналиновый овердрайв» не стал. Пусть делает, что хочет.
— Где он? Где?
Бывший ангел хрипел, рычал и матерился, рыская туда-сюда по коридору Лабиринта.
— Исчез, как только ты, дебил, побежал к нему.
— Ты врешь! Почему ты мне врешь?
Вытянув вперед руки и скрючив пальцы на манер когтей, Корвин бросился ко мне, пытаясь дотянуться до горла.
— Да отвали ты от меня, невменько! Сам же все испортил!
— Где он? Где мой Максим? Что ты с ним сделал?
Внимание! Обнаружен повышенный выброс адреналина!
Я одним ударом отшвырнул его в сторону. Тот отлетел к противоположной стене и сполз по ней, словно тряпичная кукла.
Проклятье!
Неужели пришиб нахрен?
Подскочил к неподвижно лежащему телу и нащупал пульс на шее.
Жив!
Придурок…
Ладно, пусть валяется здесь, алкаш. А Лабиринт ему организм подчистит от той дряни, которой он так налакался — однако, вштырило его конкретно. Только не помер бы тут.
Я вытащил из кармана последний камень. Мой обратный билет.
Вздохнул и вложил его в ладонь Корвина.
Ему он нужнее.
Сам же достал нож и привычным движением резанул себя по запястью, щедро орошая кровью пол рядом с бесчувственным товарищем и его самого. Авось, на двоих хватит.
Уж дорогу-то наружу я как-нибудь сам найду.
Путь до выхода занял около получаса. Во рту словно тигры насрали, в башке набатом звенели колокола и залпы «Катюш», а ноги отказывались слушаться, когда моя страдающая от воздействия Лабиринта и сильной кровопотери тушка вывалилась… прямиком в кабинет Шефа! Куда, собственно, тридцать дней назад Уборщик и направлялся. Только теперь я был иначе одет, вооружен, слегка загорел, обзавелся новым умением и…
