Я прихожу в себя в больничной палате. Дышу надрывно, с хрипом. Всё тело болит. В висках стучит кровь. Голова дурная, как после попойки.
Осматриваюсь.
Я лежу на эргокушетке, погруженный по грудь в биогель. У изголовья приборы. От них, ко мне, тянутся какие-то трубки и провода. Рядом сидит жена. Танюшка тихо плачет.
Она смотрит на мои изувеченные руки. Пальцы зафиксированы, какой-то хренью из металлических колец и спиц, проткнувших кожу.
С трудом кручу головой.
Моя кушетка отгорожена от остальной части палаты пластиковой занавесью белого цвета. Посередине — прорезь на магнитном замке. Слышу лёгкое покашливание. Хриплые голоса. Кто-то шумно дышит. Думаю, нас здесь лежит человек пять-шесть. Типа — мини-боксы.
В воздухе висит химический запах из смеси лекарств и озона. Чувствую во рту горечь. Сглатываю вязкую слюну. Хорошо я приложился, когда падал. Как ещё жив остался. Если бы не «бык», то всё, хана. Смотрю на Таню.
— А Серёга, где?
Жена всхлипывает. Мотает головой.
— Погиб? — спрашиваю я.
Таня кивает.
— Блять! — выпаливаю я. От досады мне хочется выть или разъебашить кулаки в кровь, молотя ими по стене.
— И ещё двое, — добавляет жена. Там такое по новостям показывают! Целый этаж рухнул. Спасатели до сих пор тела ищут. Тебя экзоскелет защитил. Еле из-под завала достали.
— Понятно, — выдавливаю я, а сам думаю: «Серого я не спас и костюм угробил. Хреново».
Замечаю, что Таня, пытается, мне что-то сказать, но, видимо, не решается. Да и выглядит она испуганно.
Слышу шаги по коридору. Двое громко разговаривает. Раздаётся тихий шелест электропривода. Догадываюсь, что это открылась дверь в палату. Таня вздрагивает и, поворачивает голову. Кто-то заходит. Вскоре, чья-то рука энергично распахивает занавесь.
— Вот он! — бросает мужчина в белом халате. За врачом стоит фигура в деловом костюме. На плечи человека небрежно наброшена прозрачная накидка.
— Благодарю, — сухо отвечает «пиджак». Он быстро проходит вперёд.
— Не больше десяти минут, — добавляет врач, — он ещё не отошёл после наркоза и стимуляторов ЦНС.
— Когда я закончу, я сам вам скажу, — цедит мужчина.
— Тогда… — врач нажимает кнопку на медицинском оборудовании.
Срабатывает, какой-то механизм. Приподнимаю голову. Вижу, как из стены, выдвигается небольшое сиденье.
— Система шумоподавления также активирована. Говорите спокойно, снаружи бокса, вас никто не услышит.
Врач задёргивает за собой занавесь. «Пиджак» садится рядом со мной.
— Может быть, она выйдет? — мужчина бросает равнодушный взгляд на Таню.
— Она останется! — отвечаю я.
— Хорошо, — «пиджак» открывает кожаный портфель, — меня зовут Дмитрий Сергеевич. Я — официальный представитель вашего работодателя — компании «Москва-Строй». Отдел по работе с персоналом. До того, как вас переведут в общую палату, нам нужно прояснить, кое-какие юридические моменты. Так сказать, чтобы избежать двусмысленности. Пока шла операция, я уже обрисовал вашей супруге всю сложность ситуации. Теперь, повторю вам. А сейчас, для протокола.
«Пиджак», у меня язык не поворачивается назвать его Дмитрий Сергеевич, открывает портфель. Нарочито медленно роется среди бумаг. Ёбанная тварь. Походу, он спецом, тянет кота за яйца. Я смотрю на него, как на слизняка. Да он и похож на него.
На вид ему, лет сорок. Может и старше, просто пластика хорошая. Волосы намазаны гелем и зачёсаны назад. Рожа гладко выбритая, холёная. Руки и ногти ухоженные, как у бабы. Глаза рыбьи. Как стеклянные. Безразличные. Хотя, чему удивляться, других в офисе не держат. И как их только система ЦеСор выбирает? Одно мудачьё попадается. Интересно, какой у него показатель сортинга? Думаю, не меньше тысячи единиц, раз в кабинете сидит. И кре́диты видно есть, раз на АРовские линзы хватило. Ишь, как зырит. Видно, активировал, как сюда зашел, чтобы на меня, убогого не смотреть. Поставил заставку поприятнее и отрабатывает свой кусок.
— А… вот она, — «пиджак» достаёт что-то размером с флешку. Втыкает шип-разъём в кожу, между большим и указательным пальцем левой руки, где у каждого вшит порт-имплантат. На «флешке» загорается едва заметный огонёк светодиода.
— Предупреждаю вас, наш разговор записывается на центральный сервер. Фамилия, имя, отчество!
— Титов Глеб Михайлович, — начинаю я.
— Ваш социальный номер?
— Это ещё зачем? — удивляюсь я. — Проще меня просканировать.
— Отвечайте! — злится «пиджак».
— 96439077ГТ81907114, — выпаливаю я цифры, которые, с 2025 года, при рождении, присваиваются всем гражданам страны.
— Должность в компании?
— Старший оператор промышленных экзоскелетов серии ЭРА и Аргус.
— Общий стаж работы в «Москва-Строй»? — «пиджак» задаёт вопросы, как бездушный автомат.
— Пятнадцать лет.
— Вы читали условия должностной инструкции, в частности, пункты 3.15 и 3.20?
— Да, — я понимаю, куда он клонит.
— Кратко, назовите их!
Глубоко вдыхаю, говорить тяжело, но я отвечаю:
— В течение смены, оператор отвечает за вверенное ему оборудование и безопасность окружающих. В случае поломки экзоскелета, я должен немедленно известить об этом прораба и дежурного мастера. Запрещается самостоятельно устранять любые неисправности.
— Как вы должны действовать при аварийной ситуации? — в голосе «пиджака» звенит сталь.
— Принять все меры для сохранности вверенного мне оборудования. Если экзоскелет неработоспособен, покинуть его. Следовать по путям эвакуации и…
— Отмечу для протокола, — обрывает меня «пиджак», — оператор с социальным номером 96439077ГТ81907114 подтвердил, что он знаком с пунктами 3.15 и 3.20. И, при обрушении перекрытия, понимал, что идёт на прямое нарушение должностной инструкции. Продолжайте!
«Пиджак», этот эффективный менеджер, даже не смотрит на меня. Я для него — винтик в машине. Обычное дерьмо, которое надо смыть. Грязь под ногами начальства. Они прикрывают свой зад и ищут козла отпущения среди живых.
— К чему всё это? — спрашиваю я. — Давай, уже короче!
«Пиджак» испепеляет меня взглядом.
— Это, мне решать! И, попрошу, обращаться ко мне, только на Вы!
Чувствуется, что он выходит из себя. Фальшивая вежливость сменяется оскалом. «Пиджак» вынимает «флешку». Шипит на меня:
— Ты знаешь мудак, сколько стоит экзоскелет, который ты угробил?
Таня силится было открыть рот, но я осекаю её взглядом.
— Знаю.
— Тогда, за каким хером, ты полез в это говно?!
— Я спасал друга.
Забыв про спицы в руках, я пытаюсь сжать кулаки. Пальцы кровят.
— Ну, что, спас?! — язвит «пиджак». — Молчишь? Мы просмотрели видеозапись. Ты нарушил все пункты инструкции! Ты — спасатель? Ты знаешь, как вести себя в чрезвычайных ситуациях?
— Нет, — тихо отвечаю я.
— Ты действовал, как прописано в инструкции или, как хотел сам?
— По сложившимся обстоятельствам, — хриплю я.
— А кто, тебе, быдлу, разрешил думать и действовать, а?!
«Пиджак» почти срывается на крик.
— Никто, — злюсь я, — я сам принял решение.
— Ну… — тянет «пиджак», — раз сам, тогда и отвечать будешь по полной. Как тебе такой расклад: выплата полной стоимости экзоскелета, штраф в десять окладов, аннулирование медицинской страховки, запрет на работу строителем и минус сто баллов социального рейтинга? Куда тебя примут с таким багажом? Да никуда! И ещё. Что будет, если наши технические специалисты скажут, что твоё самоуправство привело к полному обрушению перекрытия, и Сергея, из-за этого утянуло вниз, а?
Я судорожно сглатываю. Дело дрянь. Он знает куда бить. Видимо, он прочёл страх в моих глазах. Я тоже решаю ударить.
— Хотите на меня всё повесить? Нашли дурака! А если я подам встречный иск? Расскажу, что костюм был неисправен. Ребята, под Новый год, работали из последних сил. Видимо, кто-то плохо укрепил гидроподпорки, а «псы» это упустили. Вот перекрытие и рухнуло. А ещё профсоюз подключу!
