— Хм… — Шун откинулся на спинку стула. — А вы, значит, просветленные? Наставники? Наставники кого?
— Мы скорее наставники наставников, — хохотнул Юрий. — Мы курируем тех, кто обучает новичков и контролирует просветленных северных земель.
— Ого! Это довольно круто. А что значит — готовит на роль Последнего короля?
— Ходит легенда, что мир Игры и Даона кардинально изменится, когда к власти придет последний, двадцать второй король. Поговаривают, что именно он и есть тот самый игрок-имба. Имба сможет унести свою силу в реальный мир. Видимо, от этого Игра и трансформируется. А может, и совсем разрушится. Некоторые верят не просто в трансформацию, а чуть ли не в игровой конец света.
— Вы тоже в это верите?
— Да не особо, — пожала плечами Юлия. — Но мы этим пользуемся. Любой новичок мнит себя потенциальным имбой, и чем больше он прикладывает усилий, тем больше получаем мы. Каждый просветленный гильдии платит нам небольшой процент за курирование. Своими артефактами и силой.
— Неплохо устроились. — Шун оттянул вниз уголки губ и одобряюще покивал головой. — Ваш отец знает?
— А как же, — хохотнул Юрий. — Он до сих пор забирает почти все наши заработки.
— Да ладно…
— Отец говорит, что мы должны жить в спартанской строгости до тридцати лет. Только после тридцати он откроет полный доступ к нашим счетам.
— Действительно строго.
— Не время ли нам выпить за родителей? — Юлия подняла свою баночку колы.
— Я… — вздохнул Шун.
— Ну хотя бы по пиву? — поддержал сестру Юрий. — Хотя бы трехпроцентному?
В конце концов Шун поддался на уговоры и подманил дрейфующий неподалеку каталог напитков. Объемные страницы услужливо предложили ему перечень марок пива, запуская рекламный ролик по каждой, на которой останавливался его взгляд. Определившись с выбором, Шун протянул руку, но вдруг застыл, уткнувшись взглядом в очередную всплывшую рекламу. На незнакомой бутылочке яркими желтыми буквами было написано "Сото-пиво, самое живое и полезное". А чуть ниже букв этикетку украшал знакомый орнамент из шестиугольников.
— Так это… соты… — тихо протянул Шун, вскинув брови.
Когда он добрался до дома, солнце уже коснулось горизонта, разбросав по городу длинные синеватые тени. У подъезда стояла небольшая грузовая машина, водитель курил в раскрытое окошко и заметно нервничал. Рядом с грузовиком был припаркован роскошный спортивный Порш насыщенного вишневого цвета.
У лифта Шун наткнулся на незнакомого приземистого мужчину, который, чертыхаясь, тащил к выходу объемную коробку. С двух сторон к ней были прикреплены пластинки антиграва, но, видимо, они вышли из строя.
— Давайте, я вам свой антиграв дам, — предложил Шун. — Я быстро…
— Ох! — натужно выдал мужчина, опустив коробку и выпрямившись. Смерил собеседника оценивающим взглядом, перевел дыхание и махнул рукой. — Ты… вы… лучше это… вон с той стороны помогите. Так быстрее. А то водитель меня уже придушить готов. — Мужчина протянул широкую ладонь. — Алекс.
— Шун. — Он подхватил коробку. — Вы с седьмого? Уже съезжаете?
— Да я тут в командировке был, — ответил мужчина, толкая спиной входную дверь подъезда. — А гостиницы не люблю.
— Вот как.
Они поставили коробку в грузовой отсек, краем глаза Шун заметил в глубине несколько высоких узких упаковок. Алекс раскинул руки в извиняющемся жесте и принялся оправдываться перед водителем. Тот лишь тихо буркнул что-то в ответ и дал по газам.
— Вы художник? — спросил Шун, проводив грузовик взглядом.
— А? — Мужчина сунул в рот сигарету, чиркнул зажигалкой, прикуривая. Протянул пачку Шуну, но тот отрицательно качнул головой. — Заметили картины? — Он выпустил сизую струйку дыма. — Я агент. Тут неподалеку была выставка живых картин, не люблю работать в реале, но иногда приходится.
— Ваша? — кивнул Шун на Порш.
— Моя.
— Хм… видимо, ваш художник — личность известная.
— Вполне. Хотя, как по мне, дилетант абсолютный. Еще и самоучка. Но молодежи нравится. Особенно после случая с обнаженкой на площади…
— Вы работаете на Кзавера?
— Ага.
— Ну… это многое объясняет.
— Видели его последнюю картину? — усмехнулся Алекс. И в этой усмешке Шуну послышалось плохо скрытое презрение. — Джокер.
— Нет, если честно. Я не особый фанат живописи. Да и про Кзавера узнал только после скандала.
— Его фанаты развернули в Сети целую полемику из-за Джокера. Почитайте. Бредово, но довольно интересно. Я знаю Кзавера чуть ли не с младенчества. Уж в чем он точно не силен — так это в азартных играх. Бьюсь об заклад, он даже не в курсе, как играть в покер. Но он кичится своими бедными познаниями, а малолетки думают, что в его полотнах есть какой-то скрытый смысл. Знаете… — Алекс кинул окурок на асфальт, притушил его носком ботинка и широко улыбнулся. — Он любит повторять, что главное в любом деле — вовремя сбросить карты.
— И что это значит? — спросил Шун, так как тоже не особо разбирался в азартных играх.
— Понятия не имею, — еще шире улыбнулся Алекс. — Думаю, он тоже. Но звучит красиво, не правда ли? — Он пиликнул сигналкой, Порш чуть приподнялся над землей и откинул вверх дверцу. Забравшись в автомобиль, Алекс по-заговорщицки подманил Шуна пальцем, а стоило тому подойти, просунул в окошко ладонь, на которой лежала конфета в цветастой обертке.
— Держи. Это за помощь. — Он как-то незаметно перескочил на неофициальный тон и нахмурился, когда Шун отрицательно мотнул головой, воспитанно отказываясь. — Держи! Скажешь, что от Алекса, — обслужат по высшему разряду.
Всучив-таки свою благодарность, он закрыл зеркальное окошко. Шун несколько секунд смотрел на свое растерянное отражение, а потом автомобиль плавно взмыл в небо на антигравах.
"Живут же люди", — подумал Шун. Повертел в руке конфету, теряясь в догадках, для чего же она нужна, сунул в карман пиджака и пошел к дому.
Соня ждала его на кухне. Накануне Шун приготовил несколько блюд, разложил порции по контейнерам и убрал в холодильник, чтобы сестра не голодала вечером, если он вдруг задержится. Перед Соней стояла тарелка с овощным рагу, но к еде она так и не притронулась.
— Почему не ешь? — спросил Шун, проходя мимо. В своей комнате он вытащил из кармана конфету и кинул в ящик письменного стола, туда, куда сестра никогда не заглядывала. Повесил пиджак на стул и вернулся на кухню. — Эй!
— Я поела, — тут же ответила Соня, словно очнувшись от наваждения.
— Хм…
Шун подошел ближе, аккуратно наклонил ее голову в сторону и несколько раз провел пальцами по пластине софта за ухом. Если сбой был небольшим, то можно решить проблему простой перезагрузкой. Соня посмотрела на брата искоса, сказала "привет" и с аппетитом принялась уплетать еду. Шун перекусил в кафе и голода не чувствовал. Он прошел в зал, уселся на диване и высветил перед стеной большое окно доп-реальности, запросив информацию по скандальному молодому художнику Кзаверу. Конечно, первой всплыла ссылка на его открытый перфоманс, призывающий к миру во всем мире. Шун не очень понимал, как миру поможет голый мужик, лежащий на центральной площади, расписанный проходящими мимо людьми, но молодежь, судя по комментариям, была в полном восторге.
"Мы должны обнажить свои сердца, как он обнажил свое тело. И пусть другие люди так же смогут писать на нем все, что захотят. Надо быть более открытыми!"
"Держите годный лайфхак. Не хочешь идти в армию — поваляйся голым на площади. Главное — не соглашайся на дурку".
Шун хмыкнул.
"Уважаю Вас за Вашу смелость! Побольше бы таких людей!"
"Кзавер! Вы — мой кумир!"
"Почему нас слушают, только если прилюдно раздеться или кого-то убить?"
Последний комментарий привлек внимание Шуна и, пробежавшись глазами ниже, он снова к нему вернулся. Перечитал. Раздеться или убить. Хм… В памяти всплыл распятый труп с веточками сакуры, растущими из рук.
