— Брат.
— Да? — Шун притушил светящееся окно доп-реальности, посмотрел на Соню. — Ты поела?
— Время спать.
— Хорошо. Иди.
— Брат…
— Что? — Шун ждал, но Соня тоже молчала. И он осторожно продолжил: — Ты хотела мне что-то сказать?
— Я… не знаю.
— Иди спать.
— Хорошо. Спокойной ночи.
— Спокойной.
Проводив ее взглядом, Шун вернулся к Сети и запросил личную информацию по Кзаверу. Окно доп-реальности снова вспыхнуло, предложив ему две фотографии. На одной художник был запечатлен в процессе творения. Он стоял у большого, в рост человека, холста и широко замахивался малярной кистью. Кзавер был раздет по пояс, торс его покрывали разноцветные пятна краски. Угол съемки не позволял увидеть, что создавалось на холсте, но Шун был уверен — вряд ли что-то высокохудожественное. Раньше он уже видел пару картин Кзавера и давно сделал для себя вывод, что следить за скандальными выходками горе-художника интереснее, чем ходить на выставки его работ.
На второй фотографии было только лицо крупным планом. Шун неосознанно подался вперед, рассматривая большие светло-серые, словно вылинявшие глаза, бледную кожу и тонкую линию плотно сжатых губ. Художник был похож на выброшенного на берег утопленника и впечатление производил довольно неприятное.
После этого пришла очередь последней картины, Шун на всю стену развернул проекцию "Джокера" и улыбнулся, потому что даже в этом "шедевре" автор не стал изменять своему стилю, нарисовав по-детски непроработанных монстрообразных существ, сидящих за круглым столом с веерами карт.
Когда-то давно Шун интересовался новым течением в искусстве, отвергающим законы и общепринятые нормы творения. Ну как интересовался… увлекалась этим его сестра, Соня, а он просто счел несколько полотен "довольно забавными". Художники стиля "ан" все до единого были профессионалами, они хорошо знали, как рисовать правильно, но сознательно пренебрегали этими правилами, создавая по-детски наивные работы. Они не заморачивались насчет гармоничной палитры или точной проработки теней, не соблюдали перспективы, однако на их полотнах выходила не аляпистая мешанина, а что-то необычное, достойное внимания. Что-то, в чем все равно чувствовалась рука мастера.
Картины Кзавера тоже не следовали каким-то канонам, но скорее по причине того, что автор не был с ними знаком. Смешные монстры выглядели убого, вся композиция съехала вниз, оставив в верхней части полотна много свободного места. Четыре игрока словно навалились на стол, глаза их были на разном уровне, и лишь через несколько минут созерцания Шун понял, что монстры смотрят на него, словно он был пятым игроком, сидящим с ними за столом. От самого зрителя на картине была нарисована лишь рука, держащая единственную карту — джокера. И хоть рука эта была такой же ужасной в исполнении, как и все остальное на картине, от большого пальца к запястью тянулся отчетливый ровный шрам розоватого цвета. Шуну даже пришло в голову, что Кзавер специально создал свое полотно таким сырым, побрезговав прорисовать детали и нормально наложить тени, лишь бы выделить этот шрам.
Он еще долго смотрел на картину, но так и не нашел больше ничего, достойного внимания. Какой скрытый смысл пытались найти тут фанаты Кзавера — оставалось загадкой. Под картиной было больше ста тысяч комментариев, Шун тоскливо посмотрел на них и решил, что не так уж ему и интересно. Прежде, чем свернуть окно, он крутанул виртуальный стенд с работами художника и резко остановил одно из полотен, показавшееся ему инородным.
— Хм…
Удивительное дело, но эта картина была нарисована довольно неплохо, хотя комментариев и лайков набрала на порядок меньше. На первый взгляд, в картине тоже не было особого смысла, но она была нарисована в стиле разноцветной мозаики, а такой стиль Шуну импонировал. В центре картины располагалась Земля, а вокруг планеты в изобилии были рассыпаны мелкие детали, не особо относящиеся к космической теме. Какие-то завитушки, овалы и колючие звездочки, ракушки и саламандры, языки пламени и снежинки. Шун даже усомнился в авторстве, настолько хорошо были проработаны все эти мелкие детали. Картину свою Кзавер назвал лаконично и непонятно: "ОН", намекая то ли на Бога, то ли на Дьявола, то ли на что-то еще, снизошедшее в его творческий мозг.
— Он.
Шун долго разглядывал картину и не мог понять, за что же постоянно цепляется его взгляд. Он увеличил масштаб, вгляделся в края завитушек и звездочек, предположив, что они создают какие-то линии, рисующие на картине дополнительную, скрытую часть. Но никаких линий не было. Шун отдалил полотно, приблизил снова. И в какой-то момент поймал неясное движение. Отрегулировав масштаб, он понял, что скрытое изображение действительно можно поймать с нужного расстояния и ракурса, совсем как на картинках-тренажерах, в которых изображение принимало объем, стоило лишь расфокусировать взгляд.
— Интересно.
Через пару минут Шун рассмотрел аморфную человекоподобную фигуру, маячившую позади Земли. Одна рука существа тянулась к планете, в пальцах другой был зажат какой-то предмет. Что это за предмет, он так и не понял. Зато он рассмотрел буквы, разбросанные над существом. Шун взял листок и ручку, записал их и вслух прочитал:
— Шанталар. Хм…
Если переставить несколько букв, выходило "шарлатан". Шун хохотнул. Отличное послание для фанатов, ничего не скажешь.
Он свернул окно доп-реальности и долго сидел в тишине, ни о чем не думая. Свет в комнате Сони давно погас, надо было тоже отправляться в постель, вечерний будильник отсчитывал последние минуты до своего "время ложиться спать". Шун рассеянно осмотрел зал и заметил красный мигающий огонек на панели телевизора. Им пользовалась Соня, не подключенная напрямую к Сети. Ей были доступны развлекательные программы и каналы о живой природе. Иногда она даже что-то записывала и ставила на повтор. Шун первое время пересматривал эти кусочки, пытаясь понять, что же заинтересовало в них сестру, но ничего полезного они в себе не несли. Он взял пульт, намереваясь добавить закладку к остальным, чтобы не маячила перед глазами, но почему-то передумал и запустил просмотр.
— …и если в улье уже не остается места, может начаться процесс роения, — заговорил мелодичный закадровый голос. На экране живое темное облако мерно раскачивалось над поверхностью заросшего камышом пруда. — Это естественный процесс, который, однако, может принести убытки пчеловоду, ведь королева способна увести за собой большую часть имаго.
Запись кончилась. Шун выключил телевизор, поднялся и прошел в комнату Сони. Сестра спала, отвернувшись к стене. Он долго стоял рядом с ее кроватью, думая о том, что таких совпадений просто не бывает.
Что вообще происходит?
Он нашел в Сети нужный аккаунт, осторожно дал о себе знать.
"Да?" — раздалось на том конце.
"Добрый вечер. Извините за позднее сообщение. Это Шун. Я согласен".
"Уверен? — уточнил Асвальд после небольшой паузы. — Не хочешь подумать до утра?"
"Уверен. Я согласен".
"Хорошо. Утром я скину тебе адрес. Подходи к девяти. Твоему ректору я позвоню сам, попрошу оформить тебе выходные. Потом подпишешь задним числом".
Попрощавшись с Асвальдом, Шун подошел к окну и несколько минут созерцал вечерний город. Через пару минут поймал себя на том, что перебирает в голове несколько букв, которые эпатажный Кзавер зачем-то скрыл от посторонних глаз: Шанталар. Шанталар. Шанталар. Он сам не понял, в какой момент стал думать о них, но с каждым разом странное словцо вызывало в нем все больший и больший отклик.
Шун вздохнул и плюхнулся на постель, с усталой тоской понимая, что вряд ли сегодня заснет.
Глава 3.1 Позволь ему вспомнить
Нападая, лис-пересмешник просчитался лишь в одном — его лицо получилось слишком живым. Шун невольно восхитился тем, как совершенно монстр воссоздал внешность Стального Пса, даже отточенные движения его меча были теми самыми, заботливо выуженными из памяти жертвы и идеально скопированными. Однако монстр, питающийся исключительно злобой людей, по привычке придал красивому лицу яростное выражение, чтобы раззадорить жертву еще больше. Он не встречал настоящего Лиама и конечно не знал, что тот никогда бы не позволил себе хоть какую-то демонстрацию эмоций.
