— Вы собираетесь меня убить? — осторожно поинтересовался Юрий.
— Нет, — тут же ответила говорливая машина. — Ты будешь жить.
— И сколько? Пока не умру от голода в этой самой капсуле?
— Нет, — в голосе машины ни капли эмоций, ни злости, ни радости. — Ты проживёшь ровно столько, сколько сможешь прожить. Учитывая твой возраст семнадцать лет, это может быть пятьдесят лет, шестьдесят или даже семьдесят.
— Но что я буду делать в этой железной бочке? — Юрий ткнул пальцем в сторону широкой полки, где не так давно лежала старая женщина.
— Согласно постановлению правительства Российской Федерации, ты подлежишь переселению в «Благодатный мир».
— Как это в «Благодатный мир»? — сердито ответил Юрий. — По вашему, этот «Благодатный мир» находится в этой железной бочке?
Говорящая машина замолчала, но не надолго.
— Юрий Сварин, тебе всё объяснят, ты всё узнаешь и увидишь собственными глазами. Могу гарантировать, тебе понравится. А сейчас раздевайся и ложись в капсулу, либо прыгай, — произнесла говорящая машина.
Вот те на! Юрий провёл ладонью по лбу, на пальцах остался липкий пот. Чертовщина какая-то. Ему опять говорят о переселении в «Благодатный мир», опять никуда не везут, только показывают на железную бочку, где уже умерла от голода старая женщина. И тут же предлагают спрыгнуть с платформы. Странные дела творятся в Большом внешнем мире, очень странные. Но что же делать?
Обе машины терпеливо ждут. Юрий же нервно топчется на месте. Глаза то и дело перебегают с мёртвой женщины под белой простынёй на так называемую ячейку, с ячейки на такой далёкий внизу пол и опять возвращаются к мёртвой женщине под простынёй. Убивать его не собираются, но и не будут против, если он добровольно спрыгнет и свернёт себе шею. Юрий качнул головой. Бред, да и только. Хотя, если уж бредить, то до конца.
— Ладно, чёрт с вами, — обречённо произнёс Юрий. — Будь по-вашему.
Прямо на ходу Юрий расстегнул пуговицы, его охватила уверенность обречённого на казнь. Если уж ему предстоит умереть, то уж лучше не впадать в тяжкий грех самоубийства. Халат, такой красивый и удобный, соскользнул на пол. Первый тапок, а потом и второй, отлетели в стороны. Только и остаётся уповать на господа, что послал ему столь странное испытание. Юрий остановился перед широкой полкой, где не так давно лежала заморённая старушка. Если это и гроб, то очень странный. Какие-то полоски на верёвочках и та странная штука, что была на лице старушки. И смешно и плакать хочется, Юрий вздохнул. Он даже не знает, как эта штука называется и зачем она.
Так называемая ячейка внутри вся мокрая. На стенах осели мелкие блестящие бусины, а на дне маленькие лужицы. Юрий развернулся и осторожно присел. Задница тут же ощутила неприятную прохладу. Кажется, будто тут была не вода, а какое-то жиденькое масло. Но, раз уж назвался груздем… Юрий осторожно закинул ноги. И последнее… Голова мягко коснулась подголовника. Руки сами собой вытянулись вдоль тела.
Или, всё-таки, это гроб? Юрий напрягся всем телом, будто в густом малиннике ненароком наткнулся на огромного и жутко голодного медведя. Пятки жжёт от желания вскочить и бежать. Бежать куда угодно, лишь бы только подальше от этой проклятой капсулы. Только куда бежать? Юрий с трудом перевёл дух. Некуда бежать. Раз уж не хватило смелости сигануть с так называемой платформы, только и остаётся принять судьбу, какой бы она не была.
Говорящая машина склонилась над Юрием. Железные пальцы быстро и ловко нацепили на руки и ноги тёмные полоски с тонкими верёвочками. Ещё две перетянули живот и грудь. Последней оказалась привязана голова. Юрий закрыл глаза, и без того тошно.
Что-то легонько толкнуло Юрия в затылок. Следом что-то тихо щёлкнуло. Что это было? Юрий распахнул глаза. Это как-то связано с той штукой, что ему приделали на шею сзади? А какая разница.
Хотя нет, зря он распахнул глаза, ой зря. К горлу подступил горький комок. Какая гадость! Юрий скривился от омерзения. В самую последнюю очередь говорящая машина надвинула ему на рот и нос ту самую чёрную штуку, что не так давно прикрывала рот мёртвой старушки. Юрий судорожно выдохнул! На удивление, дышится легко и свободно, будто и нет никакой противной штуки. Тогда, зачем она?
Лёгкое шипение прервало поток мыслей. Полка плавно, почти незаметно, тронулась с места. Юрий скосил глаза. Он! Он! Сердце вновь бешено заколотилось. Полка несёт его во внутрь этой самой ячейки, чем бы она не была на самом деле. Становится всё темней и темней. И-и-и… Юрий бессильно дёрнулся всем телом. Последняя узкая полоска света пропала. Его со всех сторон обступила непроглядная тьма. Так темно не бывает даже самой глухой ночью в дремучем лесу, когда даже серые плотные тучи загораживают Луну и звёзды. Тьма кажется осязаемой. Или это не тьма?
Уши уловили шум воды. Сперва ладони, а потом спина и ноги ощутили тёплое, почти ласковое, прикосновение воды. Его решили утопить? Юрий вновь дёрнулся всем телом. Куда там! Это чёртова говорливая железяка надёжно привязала его. Только и можно бессмысленно дёргаться и мычать. Чёрная штука на лице даже не даёт как следует орать.
Неужели всё вот так и кончится? От злости и бессилия Юрий замычал. Как же, на самом деле, хочется жить! Но тут что-то кольнуло в руку. Следом Юрий уснул. Уснул так быстро, будто до этого не спал неделю, будто кто поленом огрел его по голове.
Глава 9. На круги своя
— Не-е-ет!!! Только не это!
Отчаянный крик чуть было не разорвал грудь. Юрий дёрнулся всем телом и сел прямо. Однако?
Железная бочка с тёплой водой, так называемая капсула, невероятным образом исчезла. Вместе с ней сгинула темнота. Его не утопили, ну и слава богу.
— Что за…?
Грязное ругательство едва не сорвалось с губ. Юрий принялся себя ощупывать. Как? Как такое возможно? Однако на нём вновь та самая праздничная рубаха с кушаком. На ногах штаны и, Юрий наклонился, лапти. Причём, одежда новенькая и чистая, а лапти целые, будто и не было панического бегства через огород и лес. Полоски лыка сверкают так, будто их только сегодня утром содрали со ствола липы. Он вновь чист и одет так, как и полагается одеваться на воскресную службу.
Но как? Как такое может быть? Рука прошлась по макушке. Невероятно! Юрий поднял глаза. Жаль, не разглядеть, но на его голове вновь полно волос. Будто и не было никакой стрижки и, как там её, Юрий задумчиво потёр лоб, санитарной обработки. Да и… Рука хлопнула по груди. Крестик. Тот самый?
От нетерпения руки едва не разорвали ворот рубахи. Юрий склонил голову, подбородок коснулся груди. Невероятно! Те двое, что заставили его раздеться, не обманули. Крестик, хорошо знакомый деревянный крестик на верёвочке, вновь висит на груди. Висит, как и положено нательному крестику. Юрий поднял голову, пальцы принялись сами собой застёгивать пуговицы.
Как? Как такое может быть? И где он? Юрий стрельнул глазами по сторонам. Он в комнате. В какой-то странной и чудной комнате сидит на мягком и очень приятном диванчике ярко-серого цвета. Точнее, Юрий пошарил руками, он лежал на этом диванчике с высокой спинкой. Здесь даже подушка имеется. Пусть и маленькая, но сшитая из того же материала, что и обивка диванчика. А что это за комната?
Чудеса продолжаются. Комната не сказать, что большая, но и не маленькая. Примерно как церковь в Вельшино. Стены выкрашены всё тем же ярко-серым цветом. Он хоть и напоминает старый деревянный забор, что потемнел от дождя, ветра и Солнца, но всё равно очень даже приятный. Что самое удивительное, ни окон, ни дверей в комнате нет. Совсем нет.
Под белым потолком уже знакомые квадратные светильники, что Юрий уже видел в том большом доме в пять этажей. Напротив высокий и узкий стол всё того же приятного ярко-серого цвета. А над ним торчит голова. Точнее, Юрий выпрямил спину, женская голова. Лицо чистое и доброе. Женщина не орёт, не ругается, она даже не злится. Незнакомка просто смотрит на него и ждёт.
