Она оклемалась, кажется, протрезвела и стала бежать ровнее. Рвачи не отставали. Мы добежали до главных ворот, где стражники, обнажив оружие, были готовы встретить нас и бегущих за нами зверушек.
Я первым вбежал по лестнице, уклоняясь от ударов. Излюбленное оружие дубинки и тесаки, достаточно громоздкие и требуют много времени на замах и удар, так что для меня это даже не враги, а вот Бо еле ушла от грозящий по шее атаки и за счёт размера проскользнула между двумя бугаями. Рвачам лестница не помеха, они по одному стали подниматься и когда первый стражник закричал от боли, так все прочие потеряли к нам интерес.
— Никакой пощады, противники рабства! — Один крепыш всё же преследовал нас.
Я жестом указал ей избавиться от него. Оружия нет, рассчитывать на меня не придётся.
— ХАХАХАХА, вот так, значит, будет, да? Тогда начинаем вечеринку, говнюки желторотые.
Я запер ворота изнутри и стал следить за двором, чтоб им двоим никто не помешал. Она пыталась сначала выбить оружие из рук, потом пинками по ноге сбить его, но её вес и сила в сравнении с ним были просто крошечными. Он же тесаком пару раз попал по штанине левой ноги, штаны выдержали рубящий удар, не давая располосовать ногу, но оружие тяжёлое, таким и кость можно раздробить.
Увы, он её обманывает финтами, она делает уклонение и подставляется под удар. В открытую боец она не такой хороший.
— ааахх хахаха ха! — Пока стражник смеялся, Бо провела удар в грудь, прямо под бронепластину и это удар оказался очень хорошим. — Ай!
В ответ был опасный замах, но она уклонилась от него, чуть ли не до земли прилегая. Ещё одна попытка ударить в грудь, но стражник уклонился сам, занеся и ударив тесаком опять по ноге, на песке появились капли крови.
Я оставил их на мгновение, чтобы проверить как дела за закрытыми воротами. Рвачи одолели солдат и одного утащили, оставив остальных лежать. Когда оклемаются, то станут ломать ворота. Прочих стражников не видать, раннее утро, ничего, скоро погонят рабов работать, вот мы и встретимся со всеми.
— Эй! Твоя девка — жалкая соплячка.
Он всё же повалил её, она лежала держась за окровавленную ногу, при этом на правой руке тоже были порезы. На руке у неё металлический браслет, им она пыталась блокировать удары, но сила врага превосходила, из-за чего блок оказался непутёвый, даже хуже стало.
Я одним пинком в живот отправил врага в нокаут. Забрал у него походную простую аптечку и стал заматывать мою спутницу. Рука и нога без перелома. Штаны хорошо держат удар, не дают разрезать из-за высокой плотности ватной ткани, она просто обволакивает лезвие, лишая остроты, превращая рубящие удары в дробящие. С рукой хуже.
— А эта часть должна вот так торчать..?
Шутка не удалась. Суда по её взгляду, она придушит меня ночью. Хорошо бы. Тем временем на поле уже вышел раб, он как-будто нас не замечает. С мотыгой отправился на поле. Лысый, впрочем, все рабы лысые, наголо стригут, но полностью белая борода выдаёт старика, а выглядит молодо. Возможно, он всё ещё жив из-за того, что пока все спят он уже в поле. Раб, которому доверяют, таким образом оправдывает доверие.
— Давай теперь уже без драк. Нужно быстрее прокрасться в дома и вырубить всю охрану. У тебя рука забинтована и нога повреждена, так что давай, соображай как это сделать. Не мешкай. Я направо, ты налево. Двигай.
Она молча стала выполнять приказ. Я же пробрался в барак, как услышал на улице её вопль. Пускай разбирается сама. Я вырубил четверых, одного убил, разбив головой о стол, четырёх самых крепких запер в камере. И вышел на улицу, где Бо, вся покалеченная дерётся одна против шестерых, но всё ещё стоит на ногах. Умничка.
— Безумные противника рабства!
— Ты что, безмозглая?
— Сдавайся!
Завидев меня, она попыталсь проскользнуть мимо нападающих, за что получила по несчастной левой ноге. Судя по резкому крику боли и тут же обмягшему телу, то болевой шок выбил из неё сознание. Что же, пускай полежит, отдохнёт. Я же расправился с нападающими. Одного использовал как щит, за что спасибо совестливому охраннику с арбалетом, он не стал стрелять, в надежде, что меня одолеют. Один раб заметил это и ударил арбалетчика в спину, не долго думая стрелок начал поливать болтами всех без разбора. Ну да пускай. У лежащих тел нашёл три рюкзака, будет в чём поклажу нести. В одном была аптечка. Я обработал раны и ссадины мазью себе и малышке, ладно… Большой Бо. Отнёс её на второй этаж барака, лучше в койке лежать, чем на песке, а то песком засыпет такую крошку, потом не найдёшь. Шучу-шучу, не такая она маленькая и куда более бойкая, чем мог себе представить. И шутки тупые, соберись.
— Мы дома?
— Ооо, так ты в сознании? Нет, мы ещё в гостях и работа не выполнена.
Она поднялась и встала неровно, пытаясь всем видом показать, что готова продолжить. Я дал ей арбалет.
— Я не..
— Научишься. Держи в придачу рюкзак. — Я помог ей его нацепить. — Вот. Как целая. Идти без шины я бы не рекомендовал, как врач, того гляди сломаешь… Так вес у тебя маленький, того гляди не сломаешь. Хаха. Я пойду проведаю другие бараки для рабов, а ты следи за двором. Стреляй, но целься лучше. Если убьют, зато болеть всё перестанет.
Я вышел во двор, смотрю, ещё рвачи прибыли, но только что при мне последнего расстрелял какой-то охранник. Я подбежал к нему так быстро, как мог, и уже встретился он со мной с глазу на глаз, страх его так одолел, что он как вкопанный стоял, удивлённый меня увидеть, такому напряжённому я у прописал успокоительное, пускай полежит, а арбалет забрал, хороший.
— Ну чего, старик. Женщины воюют, а ты уже стар для всего этого?
Этот пожилой раб не обращал на меня внимания, продолжая окучивать землю мотыгой. Что же, может он прав. Я всё же снял с него кандалы против его воли, а дальше пускай делает что хочет. У меня же дел по горло. Вдали я заметил мною любимых самураев. Сторожат дворянский дом. Поля большие, ветер, из-за расстояния скорее всего они даже не знают, что творится.
Заглянул в длинный дом, вход которого прямо рядом с самураями. Целая пекарня и одинокий пекарь стоит, зевает, пытается разжечь печь. Что же, разбил его голову о печку.
Всё же гулять вокруг да около, когда руки чешутся у самого, я не стал. Прямиком пошёл в гости, надо бы проверить, дома ли хозяин полей, готов ли он встречать. И тут хвать мысль меня осенила — надо бы проверить как там Бо. Захожу я обратно в барак, где её оставил, а она в одиночку уклоняется от атак троих плоскоголовых трутней. Судя по доспехам из числа Охотников на людей. Они работают с рабовладельцами, приводя им новых рабов. Что же, везучая у нас Бо и популярная, но главное: уклоняться с такими ранами? А она хороша! Очень хороша!
Драка вывалилась на улицу, настоящая потасовка. Эх… Спящая краса, что же ты так хрупка, так красив мой бой, так сокрушителен мой удар, так быстры мои рефлексы… И я… я захотел покрасоваться перед кем-то? Эти мысли меня сбили с толку и я попался под удар, а впрочем, боль хороший мотиватор думать о настоящем!
Шайку поверг, всех распинал. Целый день ушёл на то, чтобы все клетки проверить и всех рабов освободить. Вот он момент, открыть ворота хозяина полей и навалять его сторожам люлей.
А на первом этаже никого! Я даже как-то удивился. На втором этаже стражники впятером сидят на своих койках и тихо судачат:
— Да завалили его уже, тишина же, никто не кричит, не шумит, вообще ночь, бросьте.
— Ну так ты ляг спать, чего сидишь.
— Не, не, не, вот хозяин пускай отдыхает, а я на стрёме, и вас постерегу.
— Да гонит он всё, ссыться так, что сон не идёт. Мне вообще плевать, дверь эту не выбить, она закрыта и никто не проникнет. Всё. Я спать.
— Хорошь ругаться, ругайтесь на кого хотите, а пока мы вместе, держите свои мелкие придирки глубоко в заднице.
Вот и славненько, пускай болтают, страха нагоняют. Я же в комнате по соседству обнаружил тело седовласого жженоземца в дорогой одежде, лежащего в кровати и посапывающего не первый час. Кажись, это и есть Хозяин Рэн. И зачем я спящих по затылку бью, чтоб спалось ему долго! Да прихвачу с собой бренное тело. Так скажу, возьму ценный сувенир, пока ещё живой, в дальние края в гости к Противникам Рабства.
