которые можно было вращать благодаря великой магии слов «вращай давай, а то не заплатим». Расчёты как раз спешно их доворачивали и наводили на Фрайка, отчётливо осознавая, что выстрел у них будет только один: или победный, или последний.
Предводитель Ордена тоже это понимал и поэтому ускорился, снизившись ещё сильнее прежнего. Это-то стало для него фатальнейшей из ошибок, совершенных в тот день: из-за такого решения он оказался в зоне поражения баллист куда раньше, чем мог бы, если бы высота осталась прежней.
Сила драконов, игроков или же монстров состояла в сочетании толстой шкуры, крайне опасного огня, зубов и когтей с возможностью летать. Причём последнее спасало их от урона куда чаще и в большем размере, нежели чешуя. Ни одна баллиста не умела стрелять вертикально вверх или дальше полукилометра, а Фрайк ещё и максимально облегчил им работу, двигаясь без всяких попыток увернуться — те бы отняли у него столь необходимую скорость.
Выпущенные массивные, почти двадцатикилограммовые камни снизили его скорость куда сильнее, чем любой, даже самый хитрый манёвр — до нуля. Всего четырёх камней хватило, чтобы, переломав дракону крылья, сбить его на землю, где им мгновенно занялись только и ждавшие этого момента всадники.
Уже изрядно потрёпанный предводитель Ордена не сумел ни ретироваться, чтобы залечить раны, ни дать достойный отпор, продержавшись едва ли больше минуты. К огорчению его убийц, шикарный трофей в виде драконьей туши им не достался — это была форма превращения, и, как в случае со всеми подобными заклинаниями в «Хрониках», она исчезла сразу после смерти заклинателя, оставив лишь тело эльфа в дорогом, но изрядно побитом доспехе.
Тем не менее крики радости были в этот момент такими, что оглушили Фалайза едва ли не сильнее, нежели бешеные скачки и рёв пламени парой минут ранее. Его же самого, перепачканного грязью, гарью, в дымящейся одежде, от которой остались лоскуты и как это ни странно шляпа, едва стоящего на ногах, только что не силком стащили с лошади и куда-то потащили. По тому, как решительно и с каким усердием это делалось, дикий маг даже на мгновение подумал, не взяли ли его в плен, хотя контейнер с Сердцем горы никто отобрать не пытался. Впрочем, это было бессмысленно: для этого бы потребовалось Фалайза убить — так сильно и решительно он вцепился в груз.
Как оказалось, его вели в самый центр лагеря, где, может быть, на единственном в округе холме соорудили довольно высокий помост. С него открывался великолепный вид на округу: кажется, было видно даже Альмагею, не говоря уже про Амбваланг и тем более не предвещающую ничего хорошего армию под знамёнами Ордена, стоявшую на пути к городу.
Даже беглого взгляда на местность дикому магу хватило, чтобы заметить, что пока он летал на дирижабле, падал с него, прятался и бегал от дракона, здесь уже произошло как минимум одно сражение. И судя по всему, первый раунд остался за Орденом. Да и второй, если дела будут идти как они шли сейчас — тоже. Это было лишь вопросом времени.
Сейчас местность между двумя армиями больше всего напоминала линию фронта. Подчинённые Фрайка очень неторопливо, из-за ожесточённого сопротивления, наступали, их же противники силились им помешать, не умением, так количеством и храбростью. Получилось одно большое, не затихающее ни на секунду побоище.
На помосте Фалайза ожидал всего один персонаж, зато тот, которого вообще не ожидаешь увидеть — Веленбергербег, одетый в разы менее «нарядно», чем во время прошлой их встречи, и очень измученный, откровенно уставший и судя по всему размышлявший над чем-то таким, что ему крайне не нравилось.
— Здравствуй, — поприветствовал он дикого мага, сразу же его узнав.
— П-привет, — несколько растерянно ответил тот и сразу же поспешил исправиться, — кгхм, в смысле здравствуйте!
— Попробую, — Веленбергербег приятно улыбнулся. — Вот денёк-то? Мир спасают фокусники и дикие маги тридцать девятого уровня.
— Ну да, — Фалайз растерянно протянул ему контейнер с Сердцем горы.
Фокусник на мгновение будто бы испугался артефакта и даже слегка отшатнулся, хотя это его состояние длилось едва ли пару секунд и быстро прошло, сменившись прежней усталостью.
— Что-то не так? — не совсем верно истолковал такую реакцию дикий маг. — Я его сломал?
— Нет, — Веленбергербег тяжело вздохнул и полушёпотом признался: — знаешь, мне бы, наверное, этого очень хотелось.
— Но, эм, почему?
Перед ответом фокусник задумчиво достал и поближе рассмотрел Сердце горы, судя по реакции первый раз не только держа его в руках, но и вообще видя. Кажется, артефакт его не слишком впечатлил.
— Ты знал, что мы с Фрайком знакомы? И даже состояли в одном клане.
— Нет, но, эм, догадывался, — Фалайз поспешил объяснить свою мысль. — Я заметил, что почти все, хм, прокаченные игроки знают друг друга.
— А знаешь почему?
— Начинали в одно время.
— Да, именно так, — кажется, фокусник остался доволен этим ответом, который дал ему подводку к целой речи. — Хотя мы не просто начинали, а играли вместе. Я, он…
— Кара, — догадался Фалайз.
— Она тоже и ещё много кто, — Веленбергербег указал вниз, в сторону лагеря, где стояли, ожидая возвращения друга, Тукан и Фиона. — Когда-то мы были такие же, как и вы, — он ещё раз тяжело вздохнул. — А потом разошлись. Кто-то вообще ушёл из игры, кто-то занялся своими делами, кто-то неудачно выиграл в лотерею.
Некоторое время они оба молчали, фокусник очевидно погрузился мысленно в давно минувшие дни, а дикий маг просто набирался смелости, чтобы задать вопрос:
— Та-а-ак, вы думаете, Фрайк прав? С этой всей лабудой про откат и прочее.
— Нет, — покачал головой Веленбергербег. — Он, хм, глубоко заблуждается. Даже если будет откат, заметь, я в это не верю — скорее разработчики просто обратно расчистят нам континент от монстров — он не поможет. Фрайк размышляет так: «игроки по глупости загубили такую игру, сами себе усложнив её в разы, надо вернуть всё обратно и дать им второй шанс».
— Думаете, будет только хуже?
— Ещё как! — фокусник махнул руками. — Аудитория «Хроник» выросла многократно. Конечно, часть уйдёт, потому что откат на релиз — откровенное свинство. Но остальные, не сомневайся, оторвутся на ботах так, как никто раньше.
В таком ключе о происходящем Фалайз прежде не задумывался, но в целом это совпадало с направлением его собственных мыслей. Хотя лично он
