— Гвардейцы не давали слова, — вбила тихоня Лузин последний гвоздь в крышку гроба жизнеспособности моего, разумеется с реализацией Ольдой, плана.
Пункт мелким текстом их всех побери! А ведь и правда, есть же еще две компании гвардейцев. Причем та что полковая, то есть подразделение полка — имеет двухплутонговый состав и находится под командованием главрыцаря, а та которая была при княгине Большекрутской, своего рода отдельная рота, а значит вполне себе войсковая часть, так вот та — аж с командором во главе и состоит из трех плутонгов, один из которых вооружен протазанами, а в таких набирают только лютых головорезов и верных псов по натуре.
Но даже не это по сути смертный приговор нам. Ну, не будь тут меня, разумеется. А то, что остальной Большегорский полк отошел на свои позиции и спокойно себе остался там в боевых порядках, ожидая пока мы стесненные им в маневрах, да еще и под фланговыми ударами, заходящих сейчас на нас с обеих сторон гвардейских компаний, случайно или от несдержанности заденем их. Тем самым, как можно понять, мы нарушим условия договора о ненападении нами первыми на эти четыре баталии Большегорцев. Ну а они тогда, с чистой совестью смогут обрушить на нас всю свою мощь.
И никто ж им и слова не скажет за такую вот военную хитрость. И так всё это соглашение построено на дурно пахнущем шантаже. Им лишь порукоплескают за находчивость и тактический гений.
Браво, Костя, отличный план! Надежный как швейцарские часы.
В общем, сейчас мы перестраивались в батальонное каре, в смысле батальное. Но как я и упоминал, у нас последняя компания некомплектна, а прочие потрепанны в боях. Так что получается вся надежда на нашу стойкость в этом противостоянии с однозначно более качественными, хоть и пока что меньшими силами противника: наши семь с хвостиком потрепанных плутонгов против их пяти полнокровных, один из которых поголовно лютые «пикинеры». Ну и на меня, понятное дело, надежда. Как иначе-то?
Что ж, Костя, это твой проё… упущение. Тебе и исправлять.
— А что, девочки, не хотите стать героями? Как ты, Вижон, не прочь снести своей «Крошкой» голову командора гвардейцев Большекрутской? — залихватски подкрутив несуществующий ус, выдал я излишне бодро.
— Да! — был сразу же воодушевленный мне ответ и грозный взмах этой её жутью, что Вольская почему-то зовет «Крошкой», при том что на поясе у нее еще и «Толстяк» с «Живчиком» — чем-то напоминающие увесистый кацбальгер и рондель-переросток, с минималистичными гардами, понятное дело, и выраженными колющими остриями.
— Не надо, Герд! — повисла на мне побледневшая Торпс, что со слезами принялась уговаривать не сходить с ума и не идти на верную смерть. А затем утерев лицо выдала зло и решительно. — Я с тобой.
Вот же ж… влюбленная бескомпромиссная собственница со скверным характером. Искренняя Вирона, мда. Угораздило ж меня не почуять момент и всё же перейти ту грань. Раньше нужно было с нею рвать, Костя. Затянул.
— Франт, ты что задумал? — собранно и строго наконец спросила Ровская, которой вообще-то отвечать за наши задницы и пусть лишь для виду, но всё же официально именно ей отдавать приказ на предстоящую… эм, активность.
Крольц лишь вздохнув, молча проверила как выходит из ножен меч и зачем-то порылась в карманах.
— Значит так, формируем штурмовую колонну. Не надо делать такое лицо. Да, всё верно: из нас пятерых и без мечников. Я иду впереди и расчищаю нам путь. Вижон с Крошкой справа и чуть позади. Лузин и Вирона прикрывают тылы. Старший наставник Ровская держит над нами малый купол и не позволяет нам всем сгореть, не так ли, ваша милость?
— Я уже давно не имею права на такой обращение, студент Франт. Старший наставник Ровская — будет достаточно, — справившись с раздражением, всё же не осталась в долгу Лири, крайне не довольная тем, что я нарушаю мною же и установленные правила конспирации, буквально в открытую давая понять: кто тут при ком.
— Ваша мудрость делает вам честь, старший наставник Ровская, — едва удержался я, чтоб озорно не шлепнуть эту волнующую меня и такую строгую медноволосую красавицу, пока остальные увлечены подготовкой к предстоящему.
Тем временем, вокруг всё бурлило и спешно, хоть и подчиняясь определенным порядкам и схемам, двигалось дабы поскорее сформировать каре. Мы всё так же оставались в центре построения и можно сказать вовсе не двигались. А высоко вверху висящий Вжух давал мне представление о положении дел в целом, из передаваемой им картинки поля предстоящего боя и четкими видами на то, как стремительно с нами сближаются обе вражеские компании. Двухплутонговая с левого фланга, а трехплутонговая — справа.
Причем только сейчас я обратил внимание на то, как эти авантюристы прут едва не бегом. А это значит, что они не под куполами, которые на такой скорости невозможно поддерживать!
Так какого Гиацинта, никто не накрывает их нашей «артой»? Чернохолмская бережет силы? Не видит их со своего места? Проклятие, лучше бы нам было оказаться на той вчерашней высотке.
— Строевой, сюда! — заорал я какому-то мечнику, что неподалеку, стоя в рядах уже занявшего свое место в формации плутонга, поправлял складки формы под поясом, проверял ход меча в ножнах и опускал подбородочный ремешок с околыша своей фуражки.
— Да, вашчесть! — моментально и очевидно на рефлексах подскочил ко мне этот явно ветеран, и только осмыслив ситуацию, понял перед кем тянется и попытался было высказать щенку всё что о нем думает, как подвергся новой порции моего «командного».
— Слушай задачу: бегом к командору с донесением от Франта. Противник не прикрыт защитой, время атаковать! Исполнять! — заорал я в лицо опешившему от такого мужику, но видимо многолетняя дрессура и вбитые рефлексы оказались сильнее свободы воли его разумеется бесценной личности, что так ценна на гражданке. Теперь главное, чтоб на середине пути он не припомнил о том, что я всё равно не имею права отдавать ему указаний. Но может, там до него уже дойдет, что информация достаточно ценна чтобы поскорее быть доставленной по назначению.
— Ты, ты и ты, подняли меня на руки, быстро! — заорал я еще трем с виду самым крупным в своей шеренге мечникам.
Когда же я оказался послушно вознесён этими здоровяками метра на полтора над поверхностью, то смог наконец воочию узреть три прямоугольника-колонны, в шесть голов по фронту и 9 шеренг в глубину каждый, спешащих к нам плутонгов противника.
Такая конфигурация атакующей формации обусловленна как необходимостью довольно широкого фронта при здешнем способе ведения боя, так и возможностью уместиться под купол рыцаря-командира плутонга.
Прежде чем ко мне успела подбежать охреневшая от такого моего самоуправства румянощекая рыцарь Мирэль из Чернохолмских, как раз командир этого вот 2-го плутонга 15-й компании, в порядки которого так по-хозяйски ворвался и бесцеремонно раздает указания какой-то наглый студиозус, то к тому времени я уже сорвал с пояса свой жезл и тараторя заклинание принялся чаровать им Метеорит. А спустя чуть менее минуты, над головами Дарцев разверзлось небо и с жутким воем в плутонг даже отсюда пугающих меня своими свирепыми рожами протазанщиков шандарахнул сгусток раскаленной породы и газов.
Рвануло знатно, ибо я вложился весьма и весьма прилично, так что по разрушительной силе там потянуло бы на ФАБ 250 как минимум.
— Герд, ты что творишь? — наконец услышал я Мили, что всё это время взывала к моему разуму, хоть и не требовала у своих бойцов вернуть меня на землю, пока не закончу чаровать, а я непокабели… колебимо вершил своё могучее колдунство, очевидно что далеко не рыцарского уровня. Эх.
У того, что я только что выдал, уже явно командорский уровень по степени развития энергоканалов, хотя по объему вложенных сил — вполне себе еще главрыцарский. Так что это никак не лепится к моему официальному хоть и сильному, но лишь рыцарю.
Что ж, раз уж я начал ломать свою легенду, то стоит довести дело до конца. Подмигнув светловолосой рыцарше, приложил указательный палец к своим губам, от чего опешившая Мили еще сильнее разрумянилась и от возмущения моей неслыханной наглостью и самоуправством в вверенном ей подразделении даже потеряла дар речи, то и дело открывая или закрывая рот. Сам же я, не тратя время, поспешил врезать по врагу еще разок, так как резерва вполне хватало на еще один такой же «чемодан феерверков». Ну, чуть слабее, если быть откровенным.
