не имею, откуда.
— Четыре раза проходил по делу о мошенничестве… свидетелем… — отдельные фрагменты он читал вслух. — не судим… ресторан и ночной клуб "Румпельштицхен" принадлежат Рыжиковой Нинели Степановне. Правда есть свидетельства, что вышеуказанная Нинель Степановна находится с гражданином Слонимским в интимной связи.
— А если не клуб, а стрип бар? — я азартно склонился над распотрошенными папками
— Стрип-бар… находится в собствености у Сергуниной Виолетты Аркадьевны. Правда Виолетта у нас то же с гражданином Слонимским… гхм... И еще на всяких дам разной степени близости полтора десятка объектов коммерческой недвижимости оформлено… Надо же, какую мы рыбу пропустили...
— Виноваты, Илья Романович… — высокий охранник с бейджиком "Сергей Воротынцев" сидел на самом кончике стула, в любой момент готовый вскочить, бежать, хватать и присекать , — глубоко не копнули, а на поверхности он чист, как слеза комсомолки.
— Эх Серёжа, — Мастер покачал головой, — стыдно, честное слово. "Не копнули". А вот коллега копнул. Поэтому он у нас начальник отдела, а ты второй год в ГБР топчешься…
Двухметровый "Сережа" покраснел до малинового цвета, и принялся перекладывать с места на место фотографии игроков, которых крышевал Модест.
— Личности у всех установили?
— Да, — оживился охранник, — все играют, уровни маленькие, активность низкая.
— Говорить они будут?
— Будут, — я вспомнил Гильгамеша, — один, как минимум.
— Нам больше и не надо, — обрадовался Сережа, и от его улыбки мне стало не по себе.
— Пригласите его поговорить, — мягко сказал Мастер.
— Он завтра и так приедет, — тупанул я.
— А не надо, чтобы сам, — объяснил Мастер, — сейчас у нас половина восьмого… вот часиков в десять и трогайтесь. Ты, Серёжа, приготовься пока, а у нас с Андреем … разговор будет.
* * *
Офис, это такая чашка Петри, рассказал мне Мастер. Любой слух, который в нем появится, начнет расти, как бактерии в питательной среде. Я сегодня получал ключ, разговаривал с дизайнером и айтишниками. Ездил в общем лифте, ходил по коридорам.
Сотрудники уже перемывают мне кости и делают ставки на предмет "кто я такой", и как в свои девятнадцать получил подобную должность. Про то, что мне девятнадцать, и у меня незаконченное высшее девочки из кадров растреплют в первую очередь. Любопытство, словно болезнь будет расти, пока не затронет всех.
Для одних это просто повод почесать языком. У других, тех кто знает о моей роли, соблазн будет куда выше. Им надо будет узнать, зачем я здесь, опасен я или нет, насколько много я знаю.
Поэтому первым, кто придет ко мне знакомиться, будет враг. Так сказал Мастер, а я ему верю. В некоторых сферах жизни его личный опыт значительно превосходил мой.
Я сидел в пустом кабинете и ждал, представляя себе, что участник покушения на Марину идет сейчас ко мне по коридору, подходит к порогу, поднимает руку...
В этот момент в дверь постучали.
— Я не помешаю? — в кабинет заглянула абсолютно незнакомая голова.
Мужчина лет тридцати с хвостиком, может и ближе к сорока. Такие всегда выглядят моложе своих лет. Светлые волосы перехвачены в рокерский хвостик. Живой и любопытный взгляд вечного мальчишки.
"Первым к тебе придет враг". Так кто же ты такой, твою мать?
— Нет, конечно, проходите.
Мужчина проскользнул в дверь. Он был худым и поджарым, но двигался немного угловато. Скорее спортсмен, чем боец. Одет в серую спецовку. В таких в МосТехе ходят техники и электрики. Но держится уверенно, явный начальник. За спиной рюкзак, словно у студента или айтишника.
— Дима, — он размашисто протянул руку в стиле "держи краба".
— Андрей… Северьянов.
— Савицкий. — неведомый Дима правильно понял мой намек.
Главный инженер. "Очумелые ручки", и любитель полуночных визитов на работу, услужливо подсказала память.
— Приятно познакомиться.
— Тебя подключили? — Савицкий легко, почти незаметно перешел на "ты". — все нормально?
Он по-хозяйски прошелся по всему кабинету, заглядывая под стол и за шкафы.
— Наверное, — я неуверенно развел руками, — не знаю еще, как должно быть "нормально".
Инжинер лихо подмигнул мне, вытащил из кармана отвертку и нырнул куда-то в угол кабинета.
Кабинет мне нравился всё больше и больше. Даже жаль, что он временный. Напротив двери огромное панорамное окно, выходящее на проспект. Возле него подиум высотой в две ступени. На подиуме широкий и основательный рабочий стол.
Ближе к двери, прямо в центре кабинета два длинных светлых дивана, которые словно квадратные скобки, обнимали приземистый черный кофейный столик.
На одной стене огромная телевизионная панель и низкие комоды, вдоль другой пустые шкафы.
.............… заорал неожиданно врубившийся телек.
— Вот теперь всё, — вынырнул Дима.
Он достал из кармана пульт, выключил телевизор и положил на стол. Рядом с ним легли пульты от кондиционера и автоматических штор.
— Я бы угостил тебя кофе, но…
— Кофеварку завтра поставим, — Савицкий понял мои слова по своему, — ноутбук выдали?
— Угу, — его энтузиазм начинал меня немного напрягать.
— Что за дрова?! — Дима возмущенно спрятал мой ноут к себе в рюкзак, и тут же вытащил другой, с виду, точно такой же. — Вот, владей! Пароль на стикере, как загрузишь, не забудь поменять.
— Спасибо.
Я тут же сделал заметку, ни при каких обстоятельствах не пользоваться этим ноутбуком. Ну, разве что порнушку посмотрю, Диме на радость.
— В настольный теннис играешь? — Савицкий сделал жест рукой, словно я настолько туп, что никогда не видел, как играют в настольный теннис.
— Иногда.
— На втором столы стоят, заскакивай. — Дима подошел ко мне, и хлопнул по плечу, — и зальчик там неплохой.
— Буду знать, — я хлопнул его в ответ.
— Ну, бывай! — Савицкий, похоже, исчерпал все темы, но не желая уходить, всё еще топтался в кабинете. — С новосельем!
— А можно ко мне провести наблюдение за игрой? — спросил я, — я знаю, что такая система существует.
— Нельзя! — Савицкий ответил быстро, и, как мне показалось, злорадно. — Формально ты до сих пор игрок, а значит не имеешь права на инсайдерскую информацию.
— Серьезно?! — я слегка обалдел, — а работать мне как?
— Извиняй, — на лице у
