В голове кавардак. А вдруг? Шальная мысль камнем ударилась в лоб. Не, надо проверить. Юрий направился к калитке. Овцы недовольно блеют, отец будет недоволен и опять надаёт подзатыльников. Плевать. Рука грубо толкнула калитку. На ватных ногах Юрий вышел на улицу. Ему надо, очень надо, глянуть, проверить, убедиться самому.
Вечер. Солнце зависло над кромкой леса. Скоро закат и темнота. Однако Юрий так хорошо запомнил дорогу, так часто хаживал по ней, что грядущая ночь нисколько не пугает его.
Вот и околица. Юрий привычно поднырнул под жердь, что перегораживает дорогу. Чёрт побери, и она слишком прямая, ровная и красивая. Ноги в старых лаптях вступили на едва протоптанную в густой траве тропинку.
Вот и лес. Такой знакомый, и-и-и… Юрий остановился в недоумении. Вроде и знакомый, но, одновременно, чужой. Да, чужой. Пусть Юрий никогда не обращал внимания на отдельные деревья, однако память очень вовремя подсказала, что, вообще-то, вот на этом месте была кривая старая ель. У неё ещё одна из толстых веток обломалась, засохла и повисла. Юрий медленно развернулся. А вот здесь были три маленькие ёлочки. Они потому и запомнились, что будто выстроили хоровод вокруг сухого пенька. Но ни старой ели с обломанной веткой, ни молодых ёлочек, ни сухого пенька больше нет. Хотя да, вокруг шумит и тихо поскрипывает настоящая тайга. Лапти шелестят по слою старых иголок, а ноздри щекочет хорошо знакомый запах влажного леса и древесной смолы.
Бред! Бред! Бред! Юрий вновь сорвался с места. Вроде бы как знакомый лес задрожал перед глазами, зарябил, закружился. Но Юрий упорно продолжил путь. Страх ткнуться на полном ходу башкой точно в ствол не в силах побороть ещё более настойчивое желание дойти и проверить.
Где? Где? Да где же она? Руки сердито оттолкнули в стороны густые ветки кустов. В отместку тонкие сучки расцарапали ладони. Однако мысли о боли разом вылетели из головы, едва Юрий выскочил на берег Шушбай.
Невероятно! Руки безвольно повисли вдоль тела, а голова закружилась. Но Юрий сумел-таки устоять на ногах. Хочешь верь, хочешь не верь. Это тот самый хорошо знакомый берег тихой лесной речушки Шушбай. На той стороне тот самый примечательный пляж с золотистым песком. Да, именно на этом месте мужчина и женщина из Большого внешнего мира любили ставить палатку, разводить костёр и жарить мясо. Мужчина ещё любил ловить рыбу, а женщина лежать на Солнце почти голой. Однако сейчас не видно ни старого очага из обожженных камней, ни дорожки в две едва примятые колеи. Вообще ничего. Кажется, будто на той стороне отродясь никто и никогда не бывал.
Вроде бы, очевидно всё и так. Но! Но! Но! Юрий развернулся и вновь продрался через густые кусты на едва заметную тропку. Упрямая душа, один хрен, не хочет верить и продолжает упорно цепляться за соломинку. И не успокоится, Юрий нервно сжал кулаки. И сам не сможет успокоиться, пока не проверит, пока не убедится, сам не убедится.
Едва заметная тропинка вьётся недалеко от берега Шушбай. В прошлые разы Юрий проходил по ней осторожно, стараясь лишний раз не шуметь. А сейчас он прёт по ней словно лось. Кажется, будто шлепки его лаптей словно выстрелы разлетаются по тайге. Плевать! На всех плевать! Кажется, Юрий резко затормозил, это должно быть здесь.
Должно, но их нет! От нетерпения Юрий едва не сиганул с обрывистого берега в холодные воды Шушбай. Нет, хоть тресни, хоть вывернись наизнанку. Ещё позавчера утром Юрий видел, как на том берегу большая машина валила лес, другая увозила брёвна, ещё одна подбирала толстые сучки на дрова и ещё одна сажала кедры. Сейчас же на том берегу Шушбай лес, нетронутый и густой лес. Старые сосны и ели толстыми корнями спускаются к воде.
И всё равно! Юрий опять выскочил на едва заметную тропку. Нужно, нужно проверить. Однако и в других местах на том берегу Шушбай Юрий так и не нашёл, не увидел кедров разной высоты и возраста, что были посажены машинами длинными рядами. Лес, лес, густая тайга, дикая и нехоженая. Вот и всё, что он увидел. В конце концов Юрий повернул обратно в деревню.
Ну что за человек скотина такая, Юрий машинально переступил через толстый корень. Ему говорили о «Благодатном мире» много раз, начиная с призрачного мужчины в чудной чёрной одежде, и до отца Кондрата. Однако только сейчас Юрий и сам поверил, что его переселили куда угодно, но только не вернули в родную деревню Вельшино. И только сейчас он окончательно поверил, что всё вокруг него морок и обман глаз. Очень коварный, плохо заметный, но всё равно обман. И как только такое возможно? Но это ладно, Юрий криво усмехнулся. Его и раньше окружало много чего, чего он не понимал. Например, почему с неба падает вода? Почему вслед за летом всегда приходит осень, а потом зима. Объяснения отца Кондрата о промысле божьем и раньше были слабым утешением. Теперь же им вообще грош цена. Больше всего Юрия удивило, озадачило и раздавило другое.
Зачем? Зачем Большой внешний мир поступил с ним, а так же со всеми жителями Вельшино, так… Это даже нельзя сказать жестоко. Коварно, хитро, подло, но не жестоко. И всё равно зачем? Река Шушбай была общепризнанной границей между Большим внешним миром и общиной «Истинные люди». Односельчане, даже охотники, никогда не ходили на тот берег. Да и сам Юрий всего раз перебрался на ту сторону, когда осмотрел тот самый пляж с золотистым песком, где любили отдыхать мужчина и женщина, за которыми он тайком смотрел несколько лет.
В свою очередь Большой внешний мир никак, никоем образом, не переходил на эту сторону реки Шушбай. За всё время существования Вельшино, её не посетил ни один человек, ни одна машина из Большого внешнего мира. Даже красные летуны и те ни разу не показывались на площади над церковью. Не так давно Юрий был уверен, что Большой внешний мир и в самом деле начисто забыл о Вельшино и всех его обитателях. Однако, и это удивительней всего, Большой внешний мир не только не забыл, а тайком наблюдал и запоминал. Только сейчас Юрий сообразил, что не только его, но и всех прочих односельчан люди из Большого внешнего мира называли по именам, отчествам и фамилиям. Даже больше, Юрий на миг остановился.
«Мы знаем о вас всё». Да, именно так и сказал призрачный мужчина в чёрной чудной одежде, когда летуны прижали Юрия к реке. Несколько позже, в так называемом Главном меню, красивая женщина с необычным именем Администратор назвала Юрия не только по имени, отчеству и фамилии, а заодно сказала, сколько ему лет и когда он родился. Но вот это! Юрий зло пнул сухую веточку. Откуда они знают?
— Опять, подлец, убежал на бесовские машины глазеть?
Грозный окрик родителя будто схватил за шкирку и сильно встряхнул. Юрий поднял голову и распрямил плечи. Задумался. Опять задумался. И опять ноги сами собой привели его к околице Вельшино. Вот и отец заметил его отсутствие и пошёл встречать.
— Мать уже пожрать приготовила. Я думал, ты уже всё сделал. Так нет же! — Овец без сена оставил, а сам опять удрал. Нечего там глазеть! Нечего!
Вид родителя страшен, руки в боки, глаза сердито нахмурены. Ещё позавчера от такой отповеди Юрий послушно склонил бы голову. И уж тем более не стал бы перечить отцу. Но то было позавчера.
— Там больше нет никаких бесовских машин, — тихо произнёс Юрий. — Вообще ничего нет, только лес густой, будто ничего никогда и не было.
Ничего подобного отец никак не ожидал. Это надо видеть, грозный вид разом слетел с него.
— Отец, — Юрий подошёл ближе, — зачем Большой внешним мир сделал с нами такое? В чём смысл?
Я соврал тебе, — торопливо продолжил Юрий. — На самом деле летуны не били меня голубой молнией. На самом деле я всё видел. Всё. На самом деле мы не живём. На самом деле нас уложили в железные бочки, в так называемые капсулы. Мы спим и не спим. Вельшино больше нет. Вокруг нас всё морок и обман.
Отец окончательно растерялся. Руки плетьми повисли вдоль тела, а глаза заметались из стороны в сторону. Понятно, Юрий разочарованно выдохнул. Отец и раньше не отличался большим умом. А сейчас он и подавно ничего не сможет сказать или объяснить. Точно так же бесполезно спрашивать корову, почему её молоко белое. Юрий прошёл мимо отца.
