Ее мысли были в комке, и она понятия не имела, почему Милош выбрал ее. Она была обычным человеком, не имевшим ничего общего с богами. Она думала, что уже получила высокое признание. Она не могла осознать все, что произошло после ее побега из Буччи, но как только ее разум прояснился и она начала привыкать к тому, что она рыцарь, эта новая вещь возникла из ниоткуда. Почему бог хотел, чтобы она помешала ему возродиться?
Какие способности у нее были, чтобы нести такую ответственность? Собиралась ли она вытащить свой Меч Львиного Сердца и убить Гигантского Бога? Конечно, это, вероятно, будет написано так в будущих легендах. В конце Года Меча, когда лето подходило к концу, женщина-рыцарь Фрейя заколола и убила последнего бога-Отца передних великанов, Милоса, положив конец эре богов, вслед за Лазурные рыцари. Затем эти отчеты со временем постепенно стирались в виде свитков, собирались в нижних слоях пергаментной литературы Магов, и к ним не возвращались до тех пор, пока тысячи лет спустя.
Фрейя внезапно вырвалась из своего воображения и покачала головой, когда кровь прилила к ее щекам. Это нелепо. Как я, смертный, мог убить бога?? Как бы она ни думала об этом, это казалось не более чем смешным. Вытащить Меч Львиного Сердца и убить Ледяного великана? Абсурд. Это было бы возможно только в том случае, если бы Брендель был автором истории, только он мог писать такие нелепые рассказы.
Она слегка похлопала себя по щекам, пытаясь успокоиться, ожидая, что Милош что-нибудь скажет.
Наконец Милош что-то сказал через некоторое время:
Это на самом деле довольно просто. Просто ударь меня Мечом Львиного Сердца, когда я проснусь, это сработает.
Фрейя расширила глаза, и ее челюсти отвисли. Она перестала гладить себя по щекам. Она была заморожена.
Милош вдруг громко расхохотался: - Какое у вас воображение, юная леди. Но, как вы думаете, это не так просто.
Фрейя моргнула, ее ресницы последовали за движением век, когда она пришла в себя, поняв, что Отец Ледяных Великанов дразнит ее. Ей было немного горько, но она ничего не могла сказать, так как он был богом. Как могло божественное существо шутить со смертным? Это даже случается? Но даже если это была собака, она была такой же причудливой, как Брендель. Фрейя на мгновение задумалась, прежде чем отвлечься от подавляющих мыслей. Взволнованная, она сказала: - Ты можешь читать мои мысли? -
В конце концов, я божественное существо. Не волнуйтесь, юная леди, я не против таких вещей. Милош рассмеялся.
— Возвращаясь к тому, что я говорил, юная леди, эта задача на самом деле не представляет для вас ничего сложного.
Как это могло быть? Я просто обычный смертный. Я не могу помешать тебе проснуться. Фрейя покачала головой, убежденная, что не способна на это.
— Потому что ты смертный. Именно поэтому тебя выбрали. Тот голос ответил.
Фрейя была поражена. Она знала, что в этом предложении есть скрытый смысл. Смутившись, она спросила: - Почему? -
Потому что в такую эпоху только смертный имеет право выбирать свою судьбу. Этот голос на некоторое время остановился, а затем продолжил: - Вы слышали историю о лазурных рыцарях? -
Ты говоришь об инциденте, когда Лазурные Рыцари пронзили Небеса, заставив звезды упасть на землю, что привело к старению смертных? - Фрейя меланхолично кивнула: - Я слышала такую историю, когда была маленькой. В то время она все еще была окружена зеленью гор Бучче. Весной в горах и полях цвели цветы. Термин - война - был чем-то далеким и незнакомым. Кто бы мог подумать, что десять лет спустя настанет такой день?
Милош, казалось, заметил ухудшение настроения девушки. Он утешил нежным голосом: - Извини, должно быть, я заставил тебя думать о прошлом. Но эта история важна и для вас, и для меня.
— Разве это не сказка? Фрейя подняла голову и осторожно спросила.
— Вы верите, что это уже было раньше?
Это был хороший вопрос. Фрейя была ошеломлена этим вопросом и просто стояла, замерев. Верила ли она в легенды и сказки? В Ауине и Киррлутце было бесчисленное множество легенд и сказок, от Бледной поэмы до истории о короле Эрике и его рыцарях, завоевавших новые земли, был даже фольклор, такой как истории, которые пугали детей, Книга Темных Пророчеств. Но вопрос был в том, должны ли люди верить в эти истории? Некоторые из них были сфабрикованы, в то время как некоторые из них были правдой. Но после десятилетий или даже сотен лет муз и более или менее искусства преувеличения многие из них давно потеряли свое первоначальное лицо.
Возможно, легенда о короле Эрике была ближе к ней, чем она себе представляла, в то время как история Короля Пламени и трех других мудрецов осталась в виде великолепных описаний на фреске. Что касается легенд Сумерек, то они казались ей такими далекими, словно какой-то страной грез. Из этих снов были хорошие сны и кошмары, но никто не знал, какие из них были настоящими, а какие фальшивыми.
Фрейя замерла на мгновение, прежде чем спросила: - Это правда, правда? -
Некоторые из них, да. Это случалось раньше на этой земле.
Фрейя знала, что то, что Милош собирался сказать дальше, было важным моментом, поэтому она успокоилась и слушала Отца ледяных великанов. Вокруг царила тишина, лишь мерцающий звук тлеющих в камине дров. Ей иногда казалось, что эта просторная комната может быть расположена в горах, так как она даже чувствовала дрожь из глубины гор. Не зная с каких пор, со всех сторон доносился глубокий гудящий звук эха.
Аромат чая остался, а чайные бусинки, высыпанные на скатерть, были еще теплыми; серебряные ножи, вилки и белые фарфоровые тарелки отражали мерцающие теплые огни свечей.
— Это связано с войной Сумеречного Дракона. Поскольку боги знали, что в будущем будет война, Маша и наша мать, как обычно, наблюдали за нами из-за зала. Башня Эбабеля позже превратилась в руины из-за войны, но, по крайней мере, в те дни, когда мы все еще находились в центре цивилизации, золотой Святой Кафедре, мраморные полы были прекрасны, как плывущие облака. Там выстроились боги, а я мог стоять только в конце длинной очереди. В разгар войны по всему залу звучали голоса Альфонса и Кристал.
— Ты имеешь в виду Дракона Ярости и Дракона Знания, верно?
Да. -
Почему мы должны выполнять этот план? - — резко сказал Альфонс. Он был самым вспыльчивым
